Отчаяние. Том 1 (СИ) - "Say Latto" - Страница 11

Я шевельнулся. Не умер — уже хорошо. Кишки не наружу — вообще праздник. Сел. Поморщился. От лба отклеился хрустнувший пласт крови и шлёпнулся на сиденье. С меня облетали ошмётки буро-красной корки, как с херово запечённой свинины.

Первым делом — вода. Отпил медленно, ощущая, как жидкость стекает по горлу и внутри будто тушит костёр. Потом доел то, что осталось — пару круассанов, один раскрошился, но я даже крошки слизал с ладони. Голод — не тётка.

Дальше — кровь. В бутылке оставалось чуть-чуть. Полил себе на руки, смыл корку с лица, с груди, с живота. Больно, как будто кожу рвёшь по живому, но надо. Не хочу дальше идти как ходячее мясо в панировке.

Залез в багажник. Нашёл ещё круасаны, шоколадки и бутылку рома.

Надел запасную одежду.

Нашёл в аптечке бинты, обмотал живот и плечо. Пахну как помойка на забое.

Собрал вещи. Всё, что осталось в салоне, запихал в рюкзак. Лопату, аптечку, оружие, что собрал с трупов ментов - в сумку. Телефон положил в карман — сигнала всё равно нет. Забрал портфель. Он пережил катастрофу лучше меня.

Пару секунд сидел, смотрел на мёртвый салон, хрустел шоколадкой, и чувствовал, как внутри опять копится какая-то тишина. Отпил рома с горла. Закусил шоколадкой.

Нет. К чёрту.

Твари приходят туда, где люди. Это уже понятно. Я был в лесу — тварь вылезла из кляксы. Бес говорил, что они все из клякс вывалились. Где шум, огни, запах — туда и лезут.

А я один. И если я не совсем идиот — мне в город не суйся. По трассе — значит по следу. По следу — значит прямо в пасть. Значит — в лес.

Пусть дольше, пусть страшнее, пусть промокну до трусов — зато шанс выжить выше. Надо найти нормальное, тихое укрытие и отлежаться, пока полностью не восстановлюсь.

Я вылез из машины. Дверь хрустнула, будто сломал кость.

Ночь уже настала. Воздух — прохладный, сырой. Луна где-то в тучах, но хватает, чтобы видеть очертания. Машина стояла криво, носом в сторону леса. Позади — чёрная плотная стена деревьев.

Вскинул сумку на плечо и шагнул в темноту.

Лес встретил меня звуками — капанье, потрескивание веток, какой-то далёкий крик совы или хуй знает кого. Всё в порядке. Лес жив. А если жив — значит, тварей пока нет.

Пока.

Я шёл медленно. Каждый шаг — боль, но терпимая. Главное — не останавливаться. В голове было одно: найти место, где спрятаться. Переждать. Прийти в себя, разобраться с системой. А потом — домой.

Я вышел на просвет, где деревья наконец-то разошлись. Пролесок — небольшой, как поляна для пикника, только без веселья, с комарами и полной уверенностью, что я тут сейчас сдохну.

И тогда я его увидел.

Сначала — тень. Над деревьями. Мелькнула и исчезла. Я замер, поднял голову. Ничего.

Сделал пару шагов — снова. Быстрее, чётче. Пролетело над верхушками, словно огромная летучая мразь с курсом на жертву. Шорох ветра, взмах крыльев — и опять тишина.

Я прижался к дереву, медленно достал клинок. И что ты мне сделаешь, крылатая тварь?

Ну охуенно вообще. Теперь ещё и летающие. Спасибо, блядь, Система. Ещё скажи, что он с ночным зрением, чтобы совсем повеселиться.

Я двинулся дальше. Тихо. По земле, как разведчик без мозгов. Оглядывался. Деревья дрожали от ветра — или от меня?

И тут я услышал свист. Свист, который нарастал. Сверху.

Я только поднял голову — и увидел, как нечто падает с неба.

Огромное. Чёрное. С кожистыми крыльями. Морда как у акулы, если бы та жила в аду и питалась детьми. Две лапы с когтями, тело как у сраного птеродактиля. И скорость... Сука, оно летит прямо на меня!

Я рванул. Бросил сумку — да пусть хоть жрёт её, там всё равно одни стволы, бинты и пол бутылки рома.

Влетел в лес, обратно, в гущу. Ветки хлестали по лицу, больно, но я не останавливался.

За спиной — грохот, шорох, взмах крыльев. Он пикировал, пытался схватить.

Один раз чуть не задела плечо когтём.

Второй раз пролетела слишком низко, зацепив крылом стволы и ветки.

И в третий — ошибся.

В густой части леса деревья были ближе друг к другу. Он нырнул сбоку, со стороны, думая взять меня на маневре.

И врезался.

Раздался хруст. Ветка — или кость?

Я остановился, повернулся.

Надеюсь оно только летать умеет и я смогу от нее смыться по земле.

Тварь лежала. Мгновение — и она поднялась. Сложила крылья, как зонт после шторма. Помотала башкой, будто пытаясь отогнать комара размером с грузовик.

И посмотрела на меня.

Глаза. Чёрные. Мерцающие.

А потом как заревела!

И я кажется припустил жидким в трусняк.

А потом, как долбаная курица размером с лошадь, побежала на двух лапах прямо на меня не прекращая верещать!

- Блядь!

Я не думал. Никаких планов, никакой тактики. Просто — беги.

Прыгнул вбок, нырнул под ветки, продрался сквозь куст — и снова побежал. Позади слышалось топ-топ-топ-топ, как будто за мной мчалась тонна куриного бешенства с реактивным двигателем и хронической яростью.

— Да ты издеваешься! — заорал я, когда очередная ветка врезалась мне в лицо. — У тебя ж, блядь, крылья есть! Летай себе! Почему по земле-то, как дебил?!

Ответом было верещание, от которого уши свернулись в трубочку, а внутренности подали заявление об эвакуации.

Я обернулся — зря.

Она неслась. Быстро. Слишком быстро для курицы. Или птеродактиля. Или вообще чего угодно, что должно было жить в кошмарах, а не наяву. Даже быстрее меня!

- Сука, сука, сука!

Прыжок — коряга — я через неё, как олень с паникой в глазах. Тварь зацепилась за ту же корягу, коротко взвизгнула, но не остановилась. Только разозлилась сильнее.

— Ну всё, — пробормотал я, — ща сожрёт меня, потом мою сумку, потом этот лес. И бутылку рома. Тварь, конечно, но со вкусом.

Дальше был поворот. Я влетел в небольшой овраг — не заметил. Земля под ногами ушла, как последняя надежда. Я грохнулся вниз, кубарем, с матами, ветками в волосах и кровью во рту.

Упал. Замер.

Сверху — шаги. Хрип. Шорох.

Я затаился. Почти не дышал. Даже сердце как будто решило: «Ладно, помолчу».

Тварь подошла к краю оврага. Я слышал, как она дышит — тяжело, глотками, как будто сейчас блюёт огнём или выбрасывает яйца, я хер знает, как эти твари размножаются.

Потом — тишина. И через пару секунд... кап. На лоб. Кровь. Моя? Её?

Я всё ещё лежал, сжимая в руке кинжал, который даже блестеть перестал от ужаса.

Тварь не спрыгнула.

Ушла.

Нет. Пошла по краю оврага, обходит. Ищет спуск?

Времени — мало.

Я поднялся. Медленно. Каждая мышца ныла. Голова гудела, как старый сервер после взлома.

Я посмотрел на кинжал, потом наверх.

— Ну чё, птичка, ща у нас будет земной бой, а не твоя аэросрань. Хочешь — получишь.

Я стоял внизу, среди сырой земли и гнилых корней. Всё внутри гудело, но не от адреналина — от истощения. Каждый вдох будто резал горло, а сердце стучало, как кувалда по броне.

Сверху — шаги. Осторожные, тяжёлые. Она кружила, не спеша. Не как зверь — как палач.

Я не ждал, пока она найдёт спуск. Рванул наверх цепляясь за корни и траву. Снова. Сил почти не было, но ноги ещё слушались. Влажная почва под ногами, ветки по щекам. Боль, грязь, кровь. Всё перемешалось.

Она заметила.

Хруст. Рёв. Взмах крыльев.

И снова гонка. Она мчалась, не летела — шла за мной по земле. Как тень, как проклятье.

Я вытащил пистолет. МАРК 23. Тихий, мощный, с глушителем. Один из лучших. Прижал к телу, обернулся на бегу и выстрелил — раз, два, три...

Пули вошли в плоть, глухо, с чмоком. Я видел, как дернулась шкура. Но она даже не замедлилась.

— Чёрт, — прошептал я. — Чёрт, чёрт, чёрт...

Выстрелил снова. И снова. Всадил весь магазин, перезарядил на ходу. Она шла, как будто не чувствовала боли. Кожа, будто резиновая, трескалась, но не рвалась. Кровь — каплями, как масло из пробитого бака.

Я оступился, но не упал. Впереди — дерево. Высокое, раздвоенное, как рогатка. Ветка на высоте груди. Я прыгнул.