Ненормальный практик 2 (СИ) - "Извращённый отшельник" - Страница 8

— Добро пожаловать в люкс, — хохотнул он, распахивая дверь.

Пытаюсь разглядеть, что внутри, но второй не дал такой возможности. Мощный толчок в спину, и влетаю в камеру, чуть не упав. Конечно, мог бы и увернуться, но пока что притворяюсь обычном бедолагой Сашкой Волковым. Дверь за спиной захлопнулась, и слышу, как запирается не один, а несколько замков. Щёлк. Щёлк. Вжик.

Внутри полумрак, развеиваемый тусклым светом единственной свечи на полу. В тёмных углах угадывались крупные фигуры — не одна, три. Они молча наблюдали за мной, не двигаясь, изучая новую добычу.

Когда глаза привыкли к темноте, смог рассмотреть своих новых «соседей». Один из них был поистине огромен — не меньше двух метров ростом и весом, должно быть, килограммов сто пятьдесят, не меньше. Настоящий бычара, с шеей толще моего бедра и руками, сплошь покрытыми татуировками. С черной бородой до горла. Прям, сука, Карабас-барабас культурист. Двое других были поменьше, но только на фоне этого монстра — по обычным меркам, тоже здоровенные откормыши, способные переломить среднестатистического человека пополам.

— Свежее мясо, — пробасил гигант, оскаливая здоровенные лошадиные зубы. Свеча отбросила зловещую тень на его морду, изрытую оспинами. — И какое хорошенькое…

Быстро оцениваю ситуацию. Трое против одного, пространство ограничено, выход заблокирован. Классическая ловушка. Кто-то очень хотел, чтобы я оказался именно здесь, с этими тремя головорезами. И даже догадываюсь, кто — тот толстый майор, визжащий в коридоре. С Ковалёвым дружит, небось. Или банально на его прикормке. Наверняка подговорил этих уголовников «позаботиться» обо мне. Судя по их ухмылкам, инструкции были просты — делать всё что угодно, но не убивать. Может быть, им пообещали скостить сроки или другие привилегии.

Выпрямляюсь, позволяя им хорошенько меня рассмотреть. Да, перед ними молодой парнишка, не какой-то бывалый уголовник. Лёгкая добыча. Наверняка уже представляли, как будут развлекаться со мной всю ночь. Сломают пару костей. Может быть, изнасилуют. Типичные тюремные забавы.

Только вот.

Они не знают, с кем имеют дело.

Гигант, сидя на прогнувшейся шконке, демонстративно помял огроменные пальцы:

— Давай знакомиться, красавчик, — и ухмыльнулся здоровенными зубами. — Меня Кабан звать. А это мои друзья, Штырь и Кирпич. И сегодня мы устроим тебе весёленькую ночку.

Улыбаюсь в ответ.

— Приятно познакомиться.

Один из их компашки, с острым как бритва носом, повёл ноздрями, принюхиваясь.

— Да он же всего лишь неофит! — и издевательски хохотнул. — А гонору-то, гонору! Послушайте его!

Второй — лысый, широкоплечий, в борцовке, оскалился, хрустнув шеей с щелчком.

— Мордашка у него такая сочная. Люблю, когда они симпатичные.

Исполин по кличке Кабан раскатисто захохотал, живот заколыхался под грязной майкой.

— Я трахну его последним! — объявил он, поправляя ремень на необъятных штанах. — Боюсь порву его тощий зад своим инструментом.

Двое его подельников разразились гоготом, запрокидывая головы, точь услышали изысканнейшую шутку в высшем обществе.

Остроносый, которого, видимо, звали Штырь, поднялся со шконки и двинулся в мою сторону. Неспешно, уверенно, как за добычей, загнанной в угол. Жёлтые от табака зубы блеснули в полумраке, а крепкая ручища потянулась к воротнику моего свитера.

— Иди сюда, красавчик, сейчас мы тебя…

Он не договорил. Растопыренная ладонь замерла в нескольких сантиметрах от моей одежды. Глазища уставились на меня, не моргая. В них не страх — ужас. Ещё мгновение он стоял, застыв, а затем медленно, неестественно рухнул на колени.

Только теперь его товарищи заметили мои пальцы, глубоко вошедшие в его шею. Без труда нащупываю его эфирный узел и качаю эфириум. Глаза вспыхнули синим эфиром, прикрыв взгляд фантазма.

— Всего лишь инициированный, — расстроенно вздыхаю, извлекая пальцы из его плоти. — Какая скука.

Обмякший Штырь рухнул на пол камеры. Медленно перевожу светящийся взгляд на оставшихся двоих быков. Они панически переглянулись, похоже осознав, что загнали в угол не жертву, а существо гораздо опаснее себя. Оба мгновенно активировали эфирные каналы. Синий свет пробежал по телу лысого, выдав в нём адепта первого ранга. Кабан оказался помощнее — его кожа приобрела свет глубже, что характерно для адептов второго ранга. Недурно, кстати, для тюремного громилы.

— Убьём его! — взревел бородатый Кабан.

Лысый бросился в атаку, руки вспыхнули синевой — «Сотня сокрушительных ударов», одна из популярных техник в низших кругах эфирщиков. Эффектная, но примитивная.

Перехватываю его кулак на первом же выпаде, крепко сжав. Хруст. Его визг. Не останавливаясь, выворачиваю его руку и ломаю пальцы. Легко. Непринужденно.

— Вай бля-я-я! — взвыл лысый.

Его заглушил гортанный крик Кабана:

— Крушащий таран!

Карабас-переросток сорвался с места довольно быстро, с его-то массой. Вокруг плотный эфирный щит, а лоб буквально сиял от концентрации эфира.

Не отступаю и просто бью прямым ему точно в лоб. Ого! А сучара-то твёрдый, как булыжник! Боль пронзила предплечье, один из пальцев хрустнул. И бородач врезался в меня точь бронепоезд.

В полёте мы врезались в металлическую дверь, оставив вмятину, и покатились по полу.

Вывернувшись, оказываюсь сверху, прижимаю мясистую харю Кабана ладонью к грязному полу. Второй рукой хватаю его запястье. И начинаю работу. Резко убираю ладонь с его морды, вбивая локоть. Хрясь. Хрясь. Хрясь. Как молотком в кабачок. Крупный носяра хрустнул. Кабан заорал точь резанный. Мельком оглядываюсь — лысый всё ещё извивается от боли, зажимая сломанную руку. Значит продолжаю вплотную заниматься Кабаном. Дёргаю его руку, и у него вылетает плечевой сустав. Он чё? Вообще прифигел? Расслабился тут! А как взревел. В агонии наносит мне удар целой рукой. Попал-таки. Прямо в бровь. Тёплая кровь хлыщет по щеке, но усмехаюсь. Прежде случалось сражаться с переломанными костями, ослеплённым обоими глазами. Подобная мелкая ссадина лишь раззадоривает.

Бью кулаком ему в нос ещё раз, хрящ снова смялся как бумага. Кабан гавкнул — другого слова не подберёшь — попытался что-то прорычать сквозь хлынувшую кровь.

— Отпусти! Выебу, сука!!! Отпусти, бля!!! Я тебя…

Не стал ждать, пока он закончит угрозы. Складываю два пальца, и тычок ему в правый глаз. Одним рывком протыкаю глазницу, проворачиваю пальцы, и, как крюком, подхватывая всё, что могло зацепиться. Вой Кабана напомнил визг свиньи на бойне. Он забился подо мной, как бык на родео, пытаясь скинуть. Бью ему разок в рожу, чтоб подуспокоился. Следом второй — в кадык, не дабы убить, а заткнуть. Трахея осталась цела, но боль лишила его возможности визжать.

На периферии замечаю движение и вовремя перехватываю ногу лысого, что превозмогая боль, попытался сбить меня с Кабана. Перехватываю на болевой захват — и его ступня выворачивается, повиснув безжизненной тряпкой. Кирпич, или как там его, похер в принципе, заорал новым тембром, но я только начинал.

— Ну что, кто теперь сучка? — усмехаюсь, довольно-таки позитивно, ну а что унывать? И перехватываю его за колено.

Новый хруст — и сустав вывернут в неестественном положении. Не останавливаясь, ломаю ему бедренную кость, а когда он, заливаясь воплями до хрипа, рухнул, закатывая глаза от невыносимой боли, добавляю ему перелом тазовой кости, заведя его ногу за спину. Финальным аккордом стал позвоночник. Он останется жив, но никогда не сможет ходить. А может и не останется. Как раз интересно будет увидеть, как долго протянет. В общем, не заскучаю.

Кабан, скуля от боли и зажимая вытекший глаз, в ужасе наблюдал за экзекуцией своего товарища. Закончив с тем, поворачиваюсь к нему. Он начал отползать к двери, оставляя кровавый след.

— Не надо, дружбан, мы всё поняли! — забормотал он всхлипами. — Нас заставили! Мы не хотели!

Но увидев, что мне абсолютно похрен, резко перешёл на крик, колотя здоровой рукой по металлической двери: