Ненормальный практик 2 (СИ) - "Извращённый отшельник" - Страница 38

Неподалёку от них, в самом центре, Софья Вишневская кружилась с курсантом из Гвардейского Училища. Сапфиры в её причёске красиво мерцали, а подол платья взлетал при поворотах, обнажая изящные туфельки. Гвардеец не сводил с неё глаз, ловя каждое движение, каждый взгляд и вздох, точь коллекционер, наблюдавший за редкой бабочкой.

— Позвольте заметить, — произнёс он, наклонившись к её уху, — вы затмеваете всех дам в этом зале.

— Вы озвучили очевидное, — хмыкнула Софья.

Он покраснел, сбившись с такта. Да она СТЕРВА во плоти! Но быстро восстановил ритм. Надо собраться. Подумаешь, самовлюбленная девица с эгом до самого неба. Главное — самому не ударить лицом в грязь. Софья же сдерживала улыбку. Мужчины — такие предсказуемые создания. А этот и вовсе слишком слаб. Бесхребетный. И это один из лучших курсантов гвардейского училища? Даже странно, почему она подумала сейчас о том, что Волков ведь худший в рейтинге. Глупый неофит. Но смог бы ответить ей со всей остроумностью, что так задевает её.

В стороне от танцующих пар принцесса Евдокия стояла в окружении придворных дам и офицеров. Всё также неподвижно, не смотря на десятки взглядов молодых людей, каждый из которых мечтал пригласить её на танец. Только вот, ни один не решался — слишком высок статус, слишком опасно ошибиться.

Евдокия наблюдала за кружащимися парами с надменностью, что появляется тогда, когда ты исключён из общего веселья не по своей воле. В голубых юных глазах таилось нетерпение. Да где его носит? Неужели посмел прогулять столь ЗНАМЕНАТЕЛЬНОЕ СОБЫТИЕ⁈ НА КОТОРОЕ ПРИШЛА ДАЖЕ ПРИНЦЕССА! Вот же, бестолочь. Да и вообще. Он ведь и на турнир опоздал. Чем он вообще все время занимается? И кто его родители? Почему-то всё новые и новые вопросы появлялись в голове Евдокии. Кто Волков, вообще, такой?

Виктория стояла в отдалении от танцпола, беседуя с секретаршей Марией. К ней приблизился пожилой мужчина в безупречно скроенном фраке — очередной из длинной череды потенциальных ухажёров.

— Виктория Александровна, — он галантно поклонился, — окажите честь этим старым костям. Один танец. И только.

Она улыбнулась — вежливо, но, при этом, сразу давая понять: просьба будет отклонена.

— Барон Литвинов, если бы не мои обязанности ректора, я бы с удовольствием. Но, увы, долг превыше удовольствий.

Барон понимающе кивнул и отступил с достоинством человека, привыкшего к отказам от красивых женщин. Виктория проводила его взглядом, в котором мелькнуло что-то похожее на сожаление — не о несостоявшемся танце, а о чём-то ином, личном.

— Бал почти на исходе, — заметила Мария.

— Да, — отозвалась Виктория с деланным безразличием. Сама же подумала: «А он так и не появился. Вероятно, у него были дела важнее. Но завтра…»

Тем временем Игнат Ковалёв кружил в танце юную Элеонору Морозову — хрупкое создание с фарфоровой кожей и испуганными глазами. Ей недавно исполнилось пятнадцать, и этот бал был её первым выходом в свет. Она смотрела на Игната — своего первого партнера снизу вверх, с трепетом, восхищением.

— Вы танцуете, словно ангел, — проворковал Игнат.

Девчонка зарделась, щёки приобрели цвет спелой вишни.

— Благодарю, господин Ковалёв, — пролепетала она. — Я так волнуюсь… Это мой первый бал.

— И надеюсь, не последний в моём обществе, — его рука на её талии сместилась ниже, чем позволяли приличия.

Он ввёл её в очередной поворот, ловя на себе завистливые взгляды сверстников. Какая ирония — он, наследник рода, сейчас флиртовал с этой малолеткой, когда его мысли занимала совсем другая проблема: потерянное кольцо и предстоящая встреча с шантажистами…

…

…Крыша двухэтажного дома на углу переулка, ведущего к канализации, превратилась в импровизированный наблюдательный пункт. Юный Волков устроился у печной трубой, где снег не скапливался из-за тепла, идущего снизу. Тёмная накидка с капюшоном делала его практически невидимым на фоне ночного неба.

В одной руке дымящаяся кружка с чаем, купленным у разносчика в соседнем переулке. Горячая булочка с маком в другой. Очередной глоток и укус. Очень даже неплохо. А какой вид! Прямо на решётку у основания моста, что и являлось входом в петербургское подземелье. Это был не главный вход, конечно, а один из технических, о которых знали городские службы, да беспризорники, использовавшие подземелья, как убежище в особенно холодные ночи.

Саша доел, вытер руки о накидку, оставив следы масла и крошек. В прошлой жизни такая небрежность была недопустима — рефлексы профессионального убийцы требовали безупречной чистоты. Но здесь и сейчас позволил себе эту маленькую человеческую слабость. В конце концов, дешёвая накидка предназначалась именно для того, чтобы её можно было выбросить после дела.

Снег падал всё гуще, но не мешал обзору. Ждать предстояло ещё около получаса. А пока можно было насладиться редким моментом спокойствия и поразмышлять о планах на будущее. Планах, которые простирались гораздо дальше, чем обмен какого-то фамильного кольца…

…

Оркестр взял последние аккорды вальса и смычки замерли в воздухе. Музыка стихла, сменившись аплодисментами. Эфирные лампы вспыхнули ярче, заливая зал праздничным светом как бы напоминая: сказке конец, часы вот-вот перешагнут полночь.

Лиза сделала реверанс перед своим партнёром, но взгляд скользил по залу, лихорадочно выискивая знакомый силуэт.

«Не пришёл, — с горечью подумала она. — Неужели так увлёкся своими тренировками, что забыл о бале?»

Кто же Волков на самом деле? Лиза слышала, что о нём говорят в последнее время, как странный неофит вдруг стал таким сильным… Забавно, но её совсем не волновала его сила, как практика. Что-то было в нём странное, что-то, что так сильно привлекало. Может быть, его странные уставшие глаза? Будто он видел то, что не дозволено никому?

Чуть поодаль Катерина грациозно присела в реверансе, отвечая на поклон кавалера. Михаил Орловский улыбнулся и произнёс:

— Надеюсь, это не последний наш танец.

— Время покажет, — дипломатично ответила Катерина, мельком оглядывая зал.

Софья Вишневская, получив положенный по этикету поцелуй в руку от своего партнёра, тут же отступила на пару шагов. Гвардеец что-то ещё пытался сказать, но она уже потеряла к нему интерес, рассеянно скользя взглядом по залу.

Ковалёв, бросив юную партнёршу сразу после музыки, пересёк танцпол и подошёл к Демиду. Слуга ждал его у колонны, всё с тем же каменным лицом.

— Всё готово? — бросил Игнат.

— Люди на месте, — кивнул Демид. — Ждут лишь вашего прибытия.

В этот момент к ним приблизился официант с подносом, заставленным бокалами с шампанским.

— Господа желают… — начал он с поклоном, но Игнат отмахнулся.

— Ах да, совсем забыл, — официант достал из внутреннего кармана конверт. — Вам письмо от курьера, господин Ковалёв.

Игнат вырвал конверт из его рук, точь голодный пёс — кусок мяса.

— Как он выглядел? — отрывисто спросил он.

Официант растерянно пожал плечами:

— Да как все курьеры… В форме, с сумкой. Ничего примечательного.

— Проваливай, — бросил Игнат, разворачиваясь к Демиду. Сломал печать на конверте и развернул записку. По мере чтения его физиономия менялась — сначала побледнела, потом пошла красными пятнами и, наконец, застыла в выражении ледяной ярости.

— Сукин сын, — прошипел он, комкая письмо. — Он изменил место встречи.

— Что там ещё написано, господин? — Демид наклонился ближе, пытаясь разглядеть содержимое прежде, чем Игнат окончательно превратит лист в бесформенный комок.

Тот сжал челюсти так, что на скулах проступили желваки. Тёмные глаза захватила ярость избалованного аристократа, когда что-то идёт не по его сценарию.

— Этот ублюдок предупреждает, — прошипел он, — что если не принесу деньги или принесу фальшивки, то не увижу кольцо. А если задумаю пустить в ход мощных практиков, то даже уничтожив его группу по обмену — также не увижу кольца.

Он сплюнул в сторону ближайшей вазы с цветами, заработав неодобрительный взгляд проходящей мимо пожилой аристократки.