Прикосновение полуночи - Гамильтон Лорел Кей - Страница 8

• Предыдущая
• 8/90
• Следующая

Сейчас я на нее пялилась, но это не имело для нее значения. Для нее теперь вообще ничто не имело значения.

Беатриче выглядела как увеличенная копия крошечной феи, прятавшейся в волосах Риса. Когда-то она тоже могла уменьшаться до такого размера, но с ней что-то случилось при Благом Дворе, что-то, о чем она никогда не говорила, и она потеряла способность менять размер. Она навсегда осталась примерно в четыре фута и два дюйма ростом,[7] и нежные стрекозиные крылья за ее спиной стали бесполезны. Феи-крошки не умеют левитировать, они летают по-настоящему, а при таком росте крылья уже не могут их поднять.

Кровь растеклась под ее телом широкой темной лужей. Кто-то подкрался к ней сзади и перерезал ей горло. Так близко мог подобраться только тот, кому она доверяла, – или убийца прикрылся магией. Чтобы лишить ее бессмертия, тоже нужно было владеть магией не на среднем уровне. Не так уж много тех, кто способен и на то, и на другое.

– Что же случилось, Беатриче? – тихо сказала я. – Кто сделал с тобой такое?

Гален подошел ко мне.

– Мерри!

Я взглянула на него.

– Тебе нехорошо?

Я покачала головой и перевела взгляд на второе тело. Вслух я сказала:

– Сейчас все пройдет.

– Врунишка, – тихо произнес он и попытался обнять меня, поддержать. Я не оттолкнула его руки, но отступила назад. Не было времени льнуть к кому-то. У нас в обычае поддерживать друг друга прикосновениями, но горстка стражей, которых я взяла с собой в Л-А, проработала на агентство Джереми всего несколько месяцев. Я провела там несколько лет. На месте преступления не обнимаются. Не ищут утешения. Просто делают свою работу.

Лицо Галена немного вытянулось, словно я его обидела. Я не хотела задеть его чувства, но у нас была чрезвычайная ситуация. Он не мог этого не видеть. Ну почему я в который раз должна тратить нервы на чувства Галена, вместо того чтобы заниматься делом? Бывали минуты, когда я слишком хорошо понимала, почему отец не выбрал Галена мне в женихи, как бы дорог мне ни был страж.

Я подошла ко второму телу. Убитый лежал у пересечения коридора с другим, более широким. Он лежал на животе, руки раскинуты в стороны. На спине расплылось большое пятно крови, и кровь еще струилась по его телу.

Рис сидел на корточках возле тела и посмотрел на меня, когда я подошла. Фея выглянула из массы его волос и тут же спряталась, словно в испуге. Феи-крошки обычно летают стайками, как птицы или бабочки. Поодиночке они, как правило, застенчивы.

– Разобрался, как его убили? – спросила я.

Рис указал на узкую дыру в спине мужчины.

– Ножом, думаю.

Я кивнула.

– Клинок вытащили и унесли. Почему?

– Потому что в нем было что-то особенное, что могло бы выдать убийцу.

– Или он просто не хотел терять хороший клинок, – предположил Холод. Он сделал к нам два шага, перейдя из большого коридора в меньший. Перед этим он расставил людей с приказом никого не подпускать к месту убийства. Со мной было достаточно стражей, чтобы перекрыть оба конца коридора, что мы и сделали.

Когда мы подошли сюда, коридор охранялся летающими горшками и кастрюлями, за что спасибо Мэгги-Мэй, главной поварихе Неблагого Двора. Брауни могут заставить летать предметы, а сами левитировать почему-то не умеют. Мэгги пошла вместе с Дойлом, чтобы попытаться добиться толка от служанки, которая нашла тела. У той случилась истерика, и Мэгги не могла понять, то ли девушка увидела что-то по-настоящему ужасное, то ли просто испугалась мертвецов. Дойл надеялся это выяснить. Он полагал, что служанка отреагирует на его появление так, словно он продолжает оставаться Мраком королевы, убийцей на посылках, и скажет правду из страха и по привычке. Если она просто напугана, бедняжка при виде него скорее всего рухнет в обморок, но я разрешила ему попытаться. Если что, я смогу сыграть хорошего копа после того, как он сыграет плохого.

Баринтуса я послала рассказать королеве о случившемся, потому что у него было больше всего шансов не понести наказание за плохую весть. Королева нередко перекладывала вину за дурные вести на гонца.

– Может быть, – согласился Рис. – Или просто по привычке. Ударил, вытащил клинок, вытер его и положил в ножны. – Он показал на пятно на плаще мужчины.

– Верно, он вытер клинок, – произнесла я.

– Почему «он»? – посмотрел на меня Рис.

Я пожала плечами.

– Ты прав, могла быть и «она».

Я не услышала, как вернулся Дойл, но почувствовала его присутствие на миг раньше, чем он заговорил.

– Убийца метнул нож в убегающего.

В общем, я была согласна, но мне захотелось узнать, почему он так решил. Если честно, я не хотела быть главной в этом расследовании, но у меня было больше всего опыта. Так что груз ложился на мои плечи.

– Почему ты так думаешь?

Он потянулся к плащу мужчины, и я предупредила:

– Не трогай его.

Дойл удивленно посмотрел на меня, но выпрямился.

– Вот здесь, где пола плаща завернулась, видно, что сейчас отверстия в плаще и в рубашке над раной не совпадают. Он убегал, а потом, когда нож вытащили, его карманы обшарили и сдвинули плащ.

– Спорим, перчаток на убийце не было.

– Мало кто подумал бы об отпечатках пальцев и анализе ДНК. Мы здесь скорее станем беспокоиться о магии, чем о науке.

Я кивнула.

– Точно.

– Он увидел что-то, напугавшее его, – подытожил Рис, вставая. – Он бросился в эту сторону, пытаясь убежать. Но что он увидел? От чего он убегал?

– На тропах ситхена бродит немало жутких тварей, – заметил Холод.

– Да, но он – журналист, – возразила я. – Он пришел сюда, именно чтобы найти что-то странное или жуткое.

– Может, он увидел смерть малой фейри? – предположил Холод.

– То есть убийство Беатриче? – переспросила я.

Холод кивнул.

– Хорошо, допустим, он стал свидетелем. Он побежал, в него метнули нож и убили. – Я помотала головой. – Здесь чуть ли не все носят ножи. И почти каждый может броском пришпилить муху к стене. Это не слишком сужает круг подозреваемых.

– Зато смерть Беатриче сужает заметно. – Рис бросил на меня выразительный взгляд. Можно ли обсуждать это при новых стражах, которым мы еще не вполне доверяли?

– Нет смысла скрывать, Рис. Бессмертных нельзя убить ножом, и все же она мертва. Здесь потребовалось заклинание, мощное заклинание, и сотворить его мог только сидхе, да еще кое-кто из слуа.[8]

– Королева запретила слуа появляться сегодня. Они могут вызвать кривотолки одним своим видом, попадись они на глаза репортерам.

Из всех фейри слуа меньше всего походили на людей. Кошмарные твари, которых боялись даже сами неблагие. Единственные, кто мог на нас охотиться. Дикая охота, жуткая стая, которая могла преследовать фейри, даже сидхе, пока не загонит. Иногда они убивали жертву, иногда приводили к королеве. Сидхе боялись слуа, и угроза их преследования служила одной из причин бояться королевы. Я согласилась разделить постель с их царем, чтобы скрепить наш союз против моих врагов. Об этой сделке не было широко известно. Кое-кто из сидхе и даже из малых фейри счел бы это извращением. Я думала об этом как о политической необходимости. Кроме того, я старалась не слишком зацикливаться на технических подробностях. Шолто, их царь, Властитель Всего, Что Проходит Между, был наполовину сидхе, но другая его половина и близко не стояла к гуманоидам.

Я качнула головой.

– Не думаю, что кто-то из слуа сумел бы сегодня скрытно бродить по ситхену. Только не с теми чарами, которыми заперли коридоры.

– Точно так же, как этот репортер не мог покинуть разрешенную территорию, – бросил Холод, и я не могла не согласиться.

– Давайте скажем вслух то, что все уже давно сказали про себя, даже те, кому претит сама мысль об этом: Беатриче и репортера убил сидхе.

– Что по-прежнему оставляет нам несколько сотен подозреваемых, – уныло сказал Рис.

• Предыдущая
• 8/90
• Следующая