Прикосновение полуночи - Гамильтон Лорел Кей - Страница 23
- Предыдущая
- 23/90
- Следующая
Не успев подумать, я сказала вслух:
– Знала бы я, что мы застрянем в этих чудесах, не звонила бы в полицию.
Я встряхнула головой и попыталась придумать, как бы обойти одержимость королевы судьбой ее династии. Ничего не приходило на ум.
– Есть идея, – пожал плечами Рис, – но я не уверен, что она придется тебе по вкусу.
– Ну, Рис, с таким предисловием – как я могу устоять? Давай излагай.
– Если ты скажешь королеве, что хочешь получить в свою постель их обоих одновременно, она может согласиться.
– Да, – кивнул Дойл. – Может. Она сама так поступает довольно часто. – Он взглянул на меня серьезными черными глазами: – Это может изменить ее мнение о тебе к лучшему.
– В каком плане? – нахмурилась я.
– Она сочтет тебя более похожей на себя. Она ищет в тебе сходство с собой. Признаки родства, знак, что ты действительно кровь от ее крови.
Холод согласно кивнул.
– Лично мне это не нравится, но ее позабавит. Может получиться.
– Если Бидди на это пойдет, – усомнилась я, глядя на счастливую парочку.
– Чтобы быть с тем, с кем тебя связало кольцо, – сказал Мистраль, – сделаешь что угодно. Сделаешь все, только бы быть с твоей истинной любовью.
Печаль в его глазах была почти физически ощутима. Мне не нужно было спрашивать, чтобы понять: когда-то кольцо нашло его истинную половинку, и потом он потерял ее.
– Ну и хорошо, – сказала я. – Решено.
Холод тронул меня за плечо – и тут же уронил руку, словно не смел до меня дотронуться. Я взяла его руку и положила обратно. Чем заслужила грустную улыбку.
– Я знаю, что ты не любительница женщин. С твоей стороны большая уступка, что ты будешь брать Бидди в постель ночь за ночью, пока они не зачнут ребенка.
Я сжала его ладонь.
– У них будет ребенок после первой же ночи. Я уверена. И даже королева не разлучит их, когда она забеременеет.
– Андаис знает, что ты не любишь женщин, – заметил Дойл. – Она может поставить условие, что должна видеть все собственными глазами.
Я вздохнула и пожала плечами.
– Ну что ж.
Дойл и Холод оба уставились на меня.
– Мередит, – произнес Холод, – ты действительно станешь устраивать для нее это представление?
– Я хочу, чтобы они были вместе, Холод, и если на первый раз мне нужно будет к ним присоединиться и позволить королеве понаблюдать, пусть так.
– Когда ты предложишь это королеве? – спросил Дойл.
– После допроса свидетелей и после того, как полиция нормально приступит к работе. И только если она не разрешит им просто стать парой.
Я одернула свою короткую юбку. Мне нужно было найти белье. Если ты сверкаешь на весь свет, это не прибавляет тебе авторитета у полиции.
– Наверное, всем нам стоит переодеться, – сказал Дойл.
Я не удержалась и взглянула ему на пах. В неярком свете ситхена понять что-нибудь было трудно. Он хохотнул типично по-мужски:
– Черное прекрасно маскирует следы.
Холод на миг распахнул свой серый пиджак, продемонстрировав пятно:
– А серое – нет.
Я недоуменно взглянула на них.
– Вы хотите сказать, что магия заставила кончить всех в коридоре?
– Всех, кто здесь был, – уныло сказал Рис. – Мы опоздали на какие-то секунды.
Здесь и там по коридору послышались голоса, подтверждающие высказывание Риса и проклинающие светлые тона своей одежды.
– Мы не можем все сразу отправиться переодеваться, – сказал Дойл. – Кому-то придется остаться и работать. Человеческая полиция уже едет, а это все отняло у нас немало времени.
Часов у меня не было. Ни у кого не было, потому что в волшебных холмах часы вели себя странно. Настолько странно, что определять по ним время было бесполезно. В таком случае как все узнавали, где и когда им надлежит быть? Прикидывали – и нередко теряли уйму времени, традиционно опаздывая.
– Ладно, раздели всех на партии, чтобы переоделись по очереди, и пусть кто-нибудь добудет мне свежее белье.
Мистраль поднял мои разорванные трусики.
– Боюсь, от этого пользы уже немного. Прости… – Он протянул их мне.
– Я не жалею, – улыбнулась я, снова прижимая его пальцы к шелку.
Сожаление в его глазах сменилось польщенным выражением. Рука сжалась на клочке ткани. Я заметила, что где-то посреди всех событий он нашел время привести в порядок свою одежду.
– Можно мне сохранить их как знак расположения моей леди?
– Можно, – кивнула я.
Он поднял руку к лицу в старомодном салюте, но выражение его глаз заставило меня вздрогнуть. Он улыбнулся и повернулся к своим людям, чтобы поднять их и раздать приказы.
Холод отвернулся от меня. Я поймала его за руку:
– Что случилось?
– Ничего, мне нужно переодеться.
Но он прятал глаза. У Холода бывали такие внезапные смены настроения. Было бы времени побольше, и я добилась бы ответа, но люди были уже на подходе, и времени как раз не было. Я пообещала себе выяснить, в чем загвоздка, если это у него не пройдет. Оставалось надеяться, что это лишь мимолетный каприз.
– Пусти его, – сказал Дойл. – Ему нужно время привыкнуть.
– К чему привыкнуть? – удивилась я.
Дойл улыбнулся, но улыбка вышла не очень веселой.
– Я объясню позже, если еще будет нужда, но сейчас нам стоит заняться допросами. Ты вызвала в ситхен полицию, принцесса, и мы должны подготовиться.
Он был прав, но я хотела знать, в чем дело. Не может быть, что в сексе с Мистралем: они оба видели, как я занимаюсь сексом с другими. Но если не в этом, то в чем? Я качнула головой, пригладила юбку и выбросила это из головы. У нас было нераскрытое преступление, если Богиня даст нам на него хоть немного времени. Я вряд ли могла распоряжаться стихийной магией, которая возвращалась к нам, но я могла хотя бы притвориться, что распоряжаюсь расследованием. Хотя тянущее чувство под ложечкой подсказывало мне, что я вряд ли распоряжаюсь что одним, что другим.
Глава 9
Те стражи, на которых следы были заметнее, пошли переодеваться. Другие отправились поджидать полицейских к двери ситхена, потому что сами люди вход не нашли бы. Дверь не стояла на месте, и чужаков она не любила. Только магией можно было открыть дверь для смертной ноги, которая ни разу не переступала наш порог. Разбиваясь на партии, мы вдруг обнаружили потерю в наших рядах – в коридоре не было Онилвина. Он не пошел с Рисом – и не вернулся с ним, естественно. Он просто исчез. А поскольку он веками был подручным Кела, мне не понравилось, что исчез он сразу после такого крупного магического происшествия. Я поневоле задумалась, не отправился ли он с доносом к своему истинному хозяину – или к кому-то, кто информировал Кела в его тюремной камере.
Мы пробрались между двумя телами, все еще ожидающими прибытия полиции. За несколько шагов от большой кухонной двери я услышала крики и лай. Акцент Мэгги-Мэй от злости стал совсем жутким.
– Ты, че-ортов стра-аж, дуби-ина – вот ты хто! Па-ашел с ма-аей кухни!
Маленькие терьеры точно повторяли интонации хозяйки.
– Да я и пытаюсь! – завопил мужской голос.
Мы подошли к двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как чугунная сковородка размером с небольшой щит впечаталась в спину Онилвина. Он пошатнулся, и разнокалиберные горшки и кастрюли тут же повалили его на четвереньки. Медные и жестяные кастрюли колотили его, как боксерскую грушу, сияя полированными боками, но наибольший ущерб причиняли темные чугунные сковородки всевозможных размеров. Холодное железо – давнее, испытанное оружие против фейри. Сидхе, может, и высшие из фейри, но холодное железо действует и на нас.
Мэгги-Мэй стояла посреди смерча кастрюлек, горшков, ковшиков, ложек, вилок и ножей, словно разъяренный коричневый снеговичок в центре стеклянного шара, который только что встряхнула шаловливая ручонка. Снежинки в этом шарике были металлическими и весьма опасными.
К атаке горшков и сковородок подключились массивные ковши. Онилвин уже лежал ничком, руками пытаясь прикрыть голову. Три фейри-терьера то и дело порывались куснуть его. Самый толстый из псов вцепился в его сапог и пытался затрепать несчастное кожаное изделие до смерти. Меч Онилвина валялся на полу возле большой черной плиты. Если вам взбредет в голову напасть на брауни, не делайте этого на их территории.
- Предыдущая
- 23/90
- Следующая
