Отвергнутая жена дракона, или Хозяйка магического приюта (СИ) - Васина Илана - Страница 3

Со смешанными чувствами смотрю, как их широкие спины уменьшаются в размерах. С одной стороны, меня охватывает облегчение. Чем меньше в моем окружении хейтеров, тем спокойнее.

А, с другой, оставаться одной, в заброшенном месте страшно. Где взять еду? На чем спать? Как защищаться от опасностей? И какие они, эти опасности?

Я не из тех адреналиновых любителей, кто любит прыгать с парашютом или путешествовать по джунглям с палаткой. Мне гораздо милее предсказуемость, комфорт и безопасность.

Осматриваю светло-серые стены.

Что же, как минимум, у меня есть крыша над головой. Осталось только под эту крышу попасть.

Подхватываю тяжелую, кожаную сумку, напоминающую саквояж, и волочу ее к заколоченной парадной двери.

Ставлю сумку на каменное крыльцо. Дергаю за доски. Нет, руками не оторвать. Понадобится рычаг.

Ищу под ногами какой-нибудь крепкий сук, чтобы отодрать доски от двери. Как назло, вокруг поле, покрытое бурьяном. Приходится долго искать прежде, чем нахожу ветку в паре сотен метров от дома. Выглядит прочной. Обрадованная находкой, возвращаюсь к двери, а там обнаруживаю пропажу. Сумка исчезла!

Озираюсь по сторонам.

Пустое изумрудное поле, покоцанный временем дом за моей спиной, лес в отдалении — вот и все. Людей не видно.

Кто стырил сумку?!

Закипаю все сильнее. Подстава за подставой. С чувством пинаю стену дома.

Ну просто «отлично»! Меня отправили в глушь, но в такую, где нет нормальных людей, зато присоседился невидимый воришка!

Пока стою с палкой перед дверью, перевариваю ситуацию и раздумываю, откуда мне теперь брать смену одежды, из-за угла дома неожиданно выскакивает седовласая женщина в темном платье.

Старушка бойко сотрясает кочергой и воинственно орет:

— А ну, вон пошли, ворье проклятое, если жить хотите! Как догоню, так по башке надаю, не сумлевайся! Рука моя не дрогнет!

Медленно поднимаю руки вверх, не понимая, то ли мне плакать, то ли нервно смеяться. На морщинистом лице старушки застыло суровое выражение. Ее не трогает моя капитуляция.

Повторяет:

— А ну брысь отсюдова!

— Вы что, — говорю, наконец, — убьете жену хозяина? Вы вообще кто? Сторож-ж… иха?

— А ну цыц! Ты мне зубы не заговаривай! — приказывает та. — Жена хозяйская померла уже как три года.

— Я новая жена. Лорд Эртирос недавно на мне женился.

Грозная женщина медленно опускает кочергу. На лице мелькает прозрение. Она начинает суетливо топтаться на месте, всплескивая морщинистыми руками. Точно, как моя бабушка, когда не понимала, то ли ей бросаться ко мне с обнимашками, то ли в дом бежать, на стол накрывать.

— Так бы сразу и сказала, милонька! — лопочет она. — Что жена-то вторая. А то жена-жена… А ведь умерла жена-то. Тебя как звать-то?

— Даяна.

— А меня Марией кличут.

Женщина машет, приглашая следовать за собой, и мы огибаем дом. Она семенит впереди, постоянно оборачивается, тараторит, что гостей не ждала. Что почтовый ворон письмо принес какое-то, но она после ужина хотела прочитать.

Слушаю ее вполуха, потому что все внимание уходит на осмотр обстановки.

С радостью отмечаю, что за домом находится целое поле овощей, похожих на капусту. Крупные кочаны растут среди сорняков. Надеюсь, эти плоды съедобные?

А то, что я считала лесом вдали, на самом деле продолжение сада. На деревьях виднеются красные яблоки.

Приятное открытие сопровождается еще одним.

За домом расположен добротно сколоченный сарай и то ли коровник, то ли конюшня, от которого несет навозом. Значит, тут есть и домашние животные.

Удивительно, учитывая, что дом с фасада выглядит абсолютно нежилым.

— Почему вы заколотили парадный вход? — встреваю с вопросом в монолог старушки.

— Та надоела мне голотьба. Ходют тут всякие, воруют, что плохо лежит. Вот я и заколотила дверь-то. Пусть думают, что нечем тут поживиться.

— Хитрый ход. И что, помогает?

— Не-е, — безнадежно машет старушка. — Все равно тащут изверги. На той неделе вон рыбу купила на рынке. Повесила сушить - и сперли всю. Златорожку вона, глупу скотину, в коровнике держу теперь запертой. Кур с петухом — в сарае. А Милку держу на выпасе. Она у меня умна кобылка. Чужих к себе не подпускает.

Вот так, за разговорами об уровне местной преступности, мы доходим до кухни. Я останавливаюсь на пороге и с любопытством озираюсь.

В целом, тут приятно.

Дом напоминает средневековую, отреставрированную виллу, в которой мне однажды удалось отдохнуть в Италии. Чисто, светло, просторно. Солнечные лучи наполняют пространство мягким светом. Высокие, белые потолки. Стены выкрашены в приятный нежно-желтый цвет. Штукатурка, вопреки моим ожиданиям, ниоткуда не сыпется.

Вся мебель резная. Видно, что не дешевая и сделана на заказ. Шкафы, столы да стулья на кухне изготовлены из светлого дерева, кажется, клена. Кое-где к стенам приколочены полки с загнутыми краями, а на них в рядок выставлены чистые тарелочки.

Из стены торчит кран, а под ним в полу пробита канавка, уходящая в дыру, напоминающую мышиную норку.

То, что подведена вода, меня очень радует. Какие-никакие удобства!

На столе вижу сковородку, прикрытую крышкой. Наверно, это оттуда аппетитно пахнет жареным луком. Рядом — тарелка с целыми капустными листьями, и блюдце — с чищенными вареными яйцами. Похоже, мое появление отвлекло старушку от обеда.

Она бросает кочергу у очага. Наполняет черпаком две чашки водой из ведра и ставит на стол. Вынимает из шкафа две тарелки и две ложки. Раскладывает на столе.

— Ты давай присаживайся, милонька! Поешь-ка! Небось умаялась с дороги? Я вона лучок да картошку нажарила с хрустящей корочкой. Будешь?

— Спасибо, нет, — давясь слюной, мужественно отказываюсь. — Я лучше яйца с этими аппетитными, полезными листочками поем.

— Ну как знаешь, милонька. Поешь, а потом я тебе купальню сготовлю. Помоешься. Переоденешься во что попроще. А то что такую красоту марать? — женщина благоговейно указывает на мое платье-катастрофу. — Все равно тебя, окромя Златорожки, Милки да меня, никто тута не увидит.

— Я бы с радостью переоделась, — развожу руками. — Только не во что. У меня сумку украли с вещами.

— Ох, ворье проклятое! Совести у них нет, — запричитала та, подвигая мне тарелку. — Ничего, найдем, во что тебя одеть. Принесу тебе платьишко прежней леди Эртирос. Они попроще, не такие видные, как твое. Но для деревни самое то.

На этой фразе она двигает ко мне тарелку, а потом накладывает себе картошку.

Я беру лист хм… надеюсь капусты. Осторожно откусываю кусочек и разжевываю. Да, настоящая капуста. Хоть по знакомой еде скучать не придется!

Затем беру яйцо.

По вкусу яйцо как яйцо. С темными желтками.

Марияуговаривает картошечки попробовать, и мне ужасно хочется поддаться ее уговорам. Но потом даю задний ход. Нет уж, буду из этого тела выжимать максимальный потенциал. Мне, извините, в нем еще жить и жить!

Тепло от желудка медленно растекается по телу. Я впервые за сегодняшний день чувствую себя, как дома. Даже запахи и вкус еды один в один из моего мира!

Расслабляюсь настолько, что очень хочется рассказать женщине свою тайну. Что я вообще-то никакая не Даяна Эритрос, а Диана Рыбакова. Но что-то меня останавливает.

Наверно, виной тому детские крики, до сих пор стоящие в ушах.

Этот мир без сомнения бывает жестоким.

Лучше поостерегусь. Буду молчать, пока не узнаю больше о местных нравах, обычаях и своем прошлом.

— Да что это я? — вдруг спохватывается Мария, легонько шлепнув себя по губам. — Все болтаю и болтаю, старая! Ты, милонька, лучше про себя расскажи. Зачем приехала? Чем заниматься будешь? Когда хозяина ждать?

На меня с любопытством взирают внимательные серые глаза.

А я зависаю, как сломанный ноут.

И действительно.

Зачем я здесь? Чем буду заниматься?