Коллектор (СИ) - Выборнов Наиль Эдуардович - Страница 35

— Я надеюсь, ты думал обо мне, — сказал он и уселся на стул напротив.

— Я не по этому делу, — ответил я. — Так и знал, что ты из любителей зайти с черного входа.

— Очень смешно! — он криво усмехнулся. — Но я был уверен, что тебе в первые же сутки прочистят мозги. И ты вспомнишь, где видел меня в последний раз. Четыре года назад. Вспоминай, черт тебя дери!

Последние слова он прокричал. Я повернулся, посмотрел на него, внимательно всмотрелся в лицо. Нет. Не помню. Вообще ничего не помню.

— Что я тебе сделал? — спросил я. — Убил твоего друга? Трахнул твою девушку? Продал на органы твоего дорогого кота?

— Нет, Андриевский, если бы все было так, то я бы забыл об этом. Но твое дело стоило мне карьеры. Семьдесят шестой, лето. Конвой «РосИнКома». Помнишь?

Я вспомнил. Да, было дело, мы брали корпоратский конвой. Я тогда плотно работал с Карой, ещё до того, как она сошла с ума на своей паранойе. Все было как обычно, толпа наемников, охранники, резня, а потом вывоз груза. Сработано быстро и четко. Вот только причем тут он?

— Тебя там не было, — сказал я. — Мы не оставили никого в живых.

Это тоже было правдой. Наемники стараются не оставлять свидетелей. Никто не должен знать, кто именно атаковал конвой, иначе пиджаки придут за каждым.

— Оставили, — покачал он головой. — Вот только меня там действительно не было. Но я руководил тем конвоем. Прокладка маршрута, логистика — все было на мне. А потом меня обвинили, якобы я слил маршрут решалам, и выгнали. Теперь мне приходится работать инспектором в коллекторском отделе. Ты хоть представляешь, насколько это мерзко?

Я промолчал. За последние несколько суток я и сам успел переосмыслить свою жизнь и работу.

— Как такие, как ты, вообще ходят по земле? — спросил он. — Сперва ты убивал и грабил, потом ты отбирал у людей последнее. И снова убивал. Как ты можешь смотреть на себя в зеркало?

— Почему я? — спросил я.

— Что? — не понял он вопроса.

— Почему я? — я повторил. — В том деле участвовали два десятка парней. Ты мог прихватить любого из них. Но ты почему-то выбрал меня.

— Мы взяли одного из вас, — он улыбнулся, и его физиономия показалась мне мерзкой. Сразу захотелось садануть чем-нибудь тяжёлым, жаль под рукой ничего не было. — Он указал на тебя. Ты планировал дело. Ты командовал.

Это тоже было правдой. Практически все дело было на мне. И это при том, что заработал я на нем не так уж и много. Тысяч восемьдесят, насколько я помню. Груз был не таким уж дорогим, да и делить пришлось на слишком много участников, и это не считая долю решалы.

— Ты лишил меня карьеры, — сказал он. — А я в ответ лишил тебя всего. Твоя жена... Как ты думаешь, она мне даст, если я пообещаю скостить тебе срок?

Я почувствовал, как лицо само собой превращается в злобную маску, и с трудом сумел удержаться от того, чтобы наброситься на него. Нет. Я так ничего не добьюсь.

— Уверен, даст, она тебя любит. Будет просить, чтобы я ничего тебе не рассказывал. Ох, как это будет сладко. А потом... Ничего не будет, понимаешь? Я же не собираюсь держать своего слова.

— Рано или поздно тебя выведут на чистую воду, — сказал я. — Узнают, что ты подделал доказательства. И мы встретимся тут снова.

— Ты думаешь кому-то есть дело? — он ухмыльнулся. — Дело уже раскрыто, у банка появился новый работник. Я получу премию за то, чтобы взял тебя. А доказательства... Кому до них дело? Такое уж время, извини меня. Но я оставил копии. Они у меня дома, в моем личном архиве. Я буду пересматривать их и вспоминать о тебе, пока ты будешь гнить здесь.

Этот человек сошел с ума от ненависти. Может быть, причиной этому были ещё и вещества, на которых он сидел, чтобы работать дольше и лучше. Но он определенно был психом, самым настоящим, я на таких насмотрелся.

Куда вообще отдел кадров смотрит?

— Деньги, — сказал я. — У меня есть деньги. Я ураганил четыре года. Неужели ты думаешь, что все, что у меня было, я потратил на квартиру? И я отдам их тебе.

— Вот как? — спросил он. — Ну и чего ты хочешь?

— Не трогай моих родных. Оставь их в покое.

— Я подумаю, — он улыбнулся. — Ну? И где они?

— В контейнере на Малой Морской. Номер — семь, семь, три. Код от замка...

— Погоди, — он огляделся, посмотрел на дверь, на стену, на которой висела камера, а потом подвинулся поближе. — Ну?

Камера наверняка не работала. В допросных вообще они редко когда работали, никто же не хочет фиксировать собственные преступления. Если спросят, то можно сказать, что был сбой. Однако он решил перестраховаться, удостовериться, что его никто не услышал.

Цепочка на наручниках была достаточно длинной, чтобы человек мог взять ручку и что-нибудь написать. Или подписать какие-нибудь бумаги.. И этой длины хватило для задуманного.

Я толкнулся вперёд, схватил его одной рукой за ворот и припечатал к столу. Он успел вскрикнуть, но через секунду цепь уже обернулась вокруг его горла. Я рванул на себя что было сил.

Строганов захрипел, засучил ногами, задёргался, уронив свой стул. Я же давил сверху и одновременно тянул цепь на себя так, будто мне хотелось отрезать ему голову.

Прошло около минуты, и он перестал шевелиться. Я резким движением разорвал цепь и встал. Схватил инспектора за голову и крутанул шею, переламывая ее.

Даже если меня сейчас убьют, то я умру не зря. Но все же постараюсь, чтобы этого не произошло..

Я знал, где находятся доказательства. Этот урод сам мне сказал, что они у него дома, в его личном архиве. Вот туда-то мне и надо.

Через секунду в помещение уже вломились охранники, двое, один из них держал в руке тазер, а второй рывком раскрыл телескопическую дубинку.

Ну и где ваше оружие, уроды?

Тот, что был с тазером, выстрелил, а я молниеносным движением нырнул под стол. Ускорителя рефлексов у меня больше не было, а вот реакция осталась. Импланты расслабляют, но иногда можно обойтись и без них. Конечно, оптика до сих пор была выключена, и я видел только правым глазом. Но даже с ополовиненным зрением, лишенным объема, я все равно мог сражаться.

Раздался звук разряда, запахло озоном. Я вынырнул из-за своего укрытия, перехватил руку того, что уже замахивался телескопичкой, а левой прописал ему в челюсть. Послышался хруст, ноги парня подогнулись, и он упал на колени.

Выхватив из его рук дубинку, я развернулся ко второму, что судорожно пытался вставить в тазер новый картридж, долбанул его. Под первый удар он успел подставить руку, послышался хруст сломанной кости, второй пришелся ему точно в голову, глаза разъехались, и он завалился на задницу.

Сложив дубинку, я снял с одного из охранников куртку, натянул на себя. Я сомневался, что такая маскировка сработает, но все же надеялся, что меня не сразу заметят, и это даст мне лишнюю пару секунд. Ударом о стену сложил телескопичку, сунул ее в карман. Торчит, но вывалиться не должна.

Подхватил с пола тазер, вставил в него картридж, во второй карман засыпал горсть запасных. Так себе оружие, не на каждого срабатывает даже, ведь есть изолирующие оболочки, защищающие человека от тока.

Я подошел к телу Строганова. Его шея выгнулась под неестественным углом, на лице застыла испуганная физиономия, глаза оставались открытыми. Я наклонился над ним, поковырялся по карманам и нашел личную ID-карту, на которой помимо прочих данных была информация с его адресом.

Это ровно то, что мне нужно. Я спрятал карту в нагрудном кармане. Если получится сбежать, она мне пригодится.

Вокруг меня лежали три тела: один дохлый, у второго челюсть сломана, у третьего башка пробита. Ну что ж, теперь церемониться со мной никто не будет. Впрочем, и я с надзирателями цацкаться тоже не собирался. Мне нужно доехать до дома, спрятать семью, а потом добраться до доказательств своей невиновности.

Я хорошо запомнил путь сюда. Смотреть и запоминать. Это требовалось всегда: и на работе коллектором, и в наемничьи будни. От этого зачастую зависела сохранность жизни.