Расщеплённая сталь. Том 1 (СИ) - "Ex mod" - Страница 20

Перед ним — фигура. Мужик. Крепкий. Короткие волосы, обгорелая кожа. В руке — огненный шар. Это была не магия. Это было что-то технологическое. Артефакт? Портальная модификация? Я не знал.

Рядом с ним стояла она. Бабища. Монстр. Метра два, не меньше. Плечи шире, чем у любого из нас. В руках — кувалда, способная снести бетонную стену. Броня — чужая, не местная. Из портала. Такая, как у меня. Но выглядела она обычно.

Позади них — ещё четверо. Солдаты. Движения чёткие. Слаженные. Экипировка боевых групп. И в тени, дальше — десяток фигур. Все с винтовками. Старого образца, но боевыми. Они знали, как обращаться с оружием. И это злило. Не страх — злость. Холодная, сухая. Меня учили не бояться, а решать.

Эти выродки думали, что могут вломиться и поставить моих людей на колени? Плевать, сколько у них оружия. Дышат? Значит, дохнут.

— Где вы только всё это взяли?.. — проскользнула мысль.

Ярость понемногу закипала, как ртуть под кожей. Горло пересохло, но дыхание шло ровно — привычка. Я сканировал поле, намечая каждый шаг, каждый камень, каждый возможный угол обзора. Шарды — напряжены, будто чувствовали приближение бойни. Они гудели в спине, чуть вибрируя, словно предвкушая, как впиваются в плоть.

Я просчитывал всё: дистанцию, направление ветра, возможную траекторию отхода, укрытия. Эти твари действовали чётко. Первыми должны были лечь двое носителей. Без вариантов. Убрать тех, кто может ответить — это основа зачистки. Если их снести в первые секунды — вся структура нападения обвалится.

Но времени почти не было. Если уроды с винтовками успеют открыть огонь — половина наших поляжет. У них — позиции, у нас — колени, пыль, страх и надежда. Я уже видел, как это заканчивается. Видел слишком часто. Чем дольше я тяну — тем выше шанс, что они их просто вырежут. А я был уверен: вырежут. Быстро. С отработанной жестокостью.

Мужик с шаром, в доспехе АБСХ, орал, заливая всю каторгу грязным голосом:

— Где ваш носитель?! Я повторять не буду! Хотите, чтобы я вас всех положил? Да мне это только в радость! Я на войне вас десятками в землю ложил, выродки! Меня бы не сослали на вашу сраную каторгу за малую провинность — давно бы реабилитировали бы! — Его голос вибрировал, в нём был металл, боль, и отголосок власти. Это был не просто солдат — это был офицер из старой армии АБСХ.

Я наметил удар. Десять секунд. Шесть шардов. Цель: двое носителей, трое в строю, один у заднего прикрытия.

Шарды взвились, как раскалённые клинки. Без колебаний. Без сожалений. Два — в шею. Мгновенно. Осколки пробили плоть и хребет, вынося с собой мозг и кости. Один разрезал трахею, ещё один вонзился в грудь и раскрылся внутри, как цветок из стали. Крик. Хрип. Мясо.

Я дал рывок. Тело рванулось вперёд, и в глазах вспыхнули полосы искажённого пространства. Пули прошили воздух там, где я был мгновение назад. Поздно. Я уже был за укрытием. Возврат. Хруст костей — как симфония войны. Ещё двое упали. Головы в щепки. Кровь на песке кипела.

Поднявшись из укрытия, я перехватил ИКСО-3, хладнокровно направил на цель. Очередь. Пули били броню, шарды — плоть. Один воин рухнул, скрючившись. Другой упал на спину, захлёбываясь своей же кровью. Двое из рейда — наши — тоже упали. Пули достали. Без шансов. Я знал, что не всех спасу. Это война. Здесь каждый шаг даётся кровью. Но пока я стою — за каждого упавшего я беру пятерых.

Осталось четверо. Один полз, кишки держал в руках, хрипел, как пробитый мешок. Другому в лицо влетел осколок — от головы осталась каша и глаз на щеке. Ещё двое судорожно перезаряжались, но руки тряслись, страх душил. Поздно. Я уже был рядом. Я был яростью.

Я вылез из укрытия, кровь стекала по лезвию, по запястью, капала на землю.

— Фух... ебать... что вы тут устроили, — выдохнул я. Голос был севшим, глухим, но уверенным, как гильза в патроннике. — Суки. Не туда зашли.

Те, что ещё не померли, корчились в ужасной агонии. Их тела выворачивало, как будто изнутри их жрала неведомая тьма. Я видел, как что-то чёрное и дымчатое вспухало под кожей, ломало кости изнутри, и с треском вырывалось наружу. Это и был тот самый урон хаосом — чистая деструкция, медленная, мучительная, не оставляющая даже шанса умереть быстро.

Кровь хлестала из разорванных артерий под бешеным давлением, забрызгивая землю. Эффект усиленного кровотечения сработал на полную. Тела дергались, корчились, умирая в позе недоумения и боли. Шарды, особенно те, что прошлись по носителям, сделали своё дело — головы вырваны с хребтом, мясо в кашу, черепа — в труху.

Седой стоял в стороне, вытирая лицо от брызг. Он сплюнул на землю, тяжело, с озлоблением:

— Сука... пиздец. Ты бы ещё подольше перся, чтоб меня тут живьём зажарили, мать твою. — Его голос дрожал не от страха, от злобы. От бессилия, которое только что сменилось спасением.

Мужики уже подорвались с колен. Без команд, без приказов. Они метнулись к умирающим уродам — тем, что ещё хрипели. Добили их с жестокостью, которая не нуждалась в оправдании. Один вогнал нож в глаз, другой — пяткой проломил челюсть. Жёстко. Мрачно. Без слов. Просто, чтобы больше не встали.

— Ну что поделать, — отозвался я, хмыкнув. — Я там сам и руки, и ноги лишился и чуть там не остался.

Седой бросил на меня взгляд. Сначала недоверчивый, потом — тяжёлый. Он был на пределе. Рука у него и правда выглядела плохо — мясо подгорело, кожа полопалась, чёрные волдыри пошли по суставу.

— Чё ты пиздишь, дрых ты там, что ли? Повезло, что я их уговорами держал, пока ты, блядь, в себя приходил!

Я молча закатал рукав и показал. Шрам на руке так и не затянулся. Кожа — серая, будто высохшая. Сухожилия проступали сквозь плоть. Затем — нога. Разорванная дыра вместо штанины, и всё залито запёкшейся чёрной кровью. Шрамы дышали.

Седой посмотрел, молча, долго. Потом выдохнул:

— Повезло, что ты сейчас пришёл. Диалог уже в то русло пошёл... не наше. Ещё чуток, и расстреляли бы нас тут, как скот. Сучата тупые... — Он махнул рукой в сторону тел. — Парни же нормальные. Нахера они в каторгу к сосланным АБСХ попёрлись? Или их перехватили? — вставил я.

— Хер его знает. Одно понятно — пытали их с особым старанием. Уже не жильцы были. — Он кивнул назад, где лежали два тела.

— Да, — глухо сказал Я. — Не повезло обоим.Их ещё пытали. Живыми их уже не назвать было.

—А вон те — двое из наших, из отряда. — Он махнул за спину, туда, где лежали ещё два тела. Шальные пули. Одному — в висок, второму — в горло.

— Получается, четверых потеряли, — подвёл итог я.

Он кивнул.

— Да. Но хоть винтовки раздобыли. Экипу. На других хватит.

Он выдохнул, медленно. В нём что-то сдулось, как в пробитом мешке. Тяжесть спала, но ненадолго.

— Спасибо, что пришёл. Серьёзно. Я сейчас на нервах... Рука — пиздец, видимо, но жить буду. Но если бы ты, как чёрт, не вылетел в последний момент — мы бы тут и слягли. Все до единого.

Я сел на корточки, осматривая тела так называемых «носителей». Они больше походили на расчленённые памятники гниющему высокомерию. Мозги — в кашу, шеи вывернуты, броня расплавлена в местах попаданий шардов. Никакой гордости, только мясо и тряпки.

Седой стоял рядом, вытирая лицо от грязи и крови.

— А что с твоими шардами? — произнёс он, будто всерьёз только сейчас заметил. — Они ещё больше стали. И трясёт их. Да и ты сам... доспех как у рыцаря. Тебе бы ещё лошадь, чтоб совсем картинка сложилась.

Пытался шутить, хоть и через боль. Рука у него пульсировала, почти почерневшая, как сожжённая кожа на куске угля.

— Гарри, у нас есть обездол? — бросил я.

— Какой обездол, Грим, — донёсся голос позади. Гарри, как всегда, возник из воздуха. — Нихера нет. Да и не было толком никогда. — Он выдохнул, глядя на руку Седого. — Резать придётся, видимо. Ей уже конец. Мясо мёртвое, пальцы не шевелятся.

Я снял с шеи амулет.

— Эй, Седой. Надень. Вдруг и на тебя сработает.

Он надел его без особой веры.

— Ну и что должно... — он не успел договорить.