Княжна попаданка. Последняя из рода (СИ) - Семина Дия - Страница 9

Князю не пристало по подвалам ходить.

Наконец, на крыльцо выбежала Анаис и за ней уже знакомая Радмила, румяная довольная. Однако, стоило ей увидеть, какой именно князь вышел из кареты, улыбка с лица девицы стёрлась.

— Милости просим в наш убогий дом, не извольте гневаться, мы женщины простые, от неожиданности растерялися…

Пролепетала толстая Анаис и поклонилась, но без усердия.

— Доброго дня, хозяйки, дело срочное, сначала проводите меня в комнату, где работала ваша племянница Ксения, а после я задам вам вопросы!

— Князь-батюшка, наш дом трижды осматривали, несколько допросов учинили. Это всё Свешников, он паскуда такой, мою кровиночку утопил, она же клялась, что потеряла гребень, вот он с ней и расправился, — Ана неожиданно для всех завыла в голос, скорбно сложила руки под грудью, и выдавила из себя горючую слезу…

— Об этом я тоже спрошу, но после того как гребень заберу!

Неожиданно Дмитрий Васильевич решил действовать, раз хозяйки не спешат впускать его в дом, то он быстрым шагом повернул в сторону дровника и прошёл в дом так, как это обычно делала Ксения.

Пара минут и вот он уже на мансарде, несильно придавил двери, и они поддались.

Обычная женская светёлка с большим окном для рукоделия. Тут и платье недошитое осталось, инструмент швейный, ткани, бисер дорогой, ленты. Видать, Ксения отличная мастерица была.

— Почему была? Всё же утопили её? — почему-то слова Анаис и его ощущения связались в тугой узел противоречий. Сделал шаг к столу, вот и щель в полу, достаточно ножницами слегка поддеть и на свет из темницы вынырнул белый, узорный гребень. Его безделушка, она его выбрала, Дмитрия, сама того не подозревая. Но об этом никому не стоит знать.

Послышались торопливые шаги, Ана вбежала и замерла, увидев гребень.

— Вот теперь всё рассказывай, с самого начала, куда дела бумаги Лады?

— Спалил их муж мой, сказал, что она опозорила наш род, и свадьбы никакой не было! Далась вам эта дурында всем! — не выдержала и сорвалась в привычный ор. Или это князь на неё так действует?

Выпучила глаза и зажала свой поганый рот рукой. Но поздно, князь Дмитрий уже всё увидел.

— Свешников заплатил тебе семьдесят пять рублей за неё, за княжну? За торговлю знатной девицей, штраф тройную сумму, да, пожалуй, округлим. Двести пятьдесят рублей в казну до конца недели!

— А! Не губи! Смилуйся! — завизжала Ана, придавив то место, где у нормальных людей сердце, а у нее кирпич, похоже, треснул.

— Так это я по милости! Так-то тебе плетей сотню, надо бы выдать! А пока штраф! Неси из кабинета мужа ценные бумаги, и документы, что остались от Ксении, ничего ты не спалила. За ложь ещё пятьдесят рублей сейчас накину! Бумаги мне, деньги в казначейство завтра! — грозный вид князя впервые за долгие годы, заставил матёрую хамку Ану заткнуться и замолчать от страха.

Какая-то сила теперь действительно придавила её горло. Первая сообразила Радмила, убежала и через несколько минут принесла скрученный в свиток документ:

— Вот, оно, то, что осталось! Не гневайтесь на нас. Это Свешников виноват, он её забрал, на нём и грех! Он на ней метку свою поставил, клеймо на руке, значит, ему и отвечать!

Дмитрий Васильевич молча забрал бумаги Ксении и вышел, на улице крикнул своим «опричникам»:

— Привезите мне на допрос Свешникова, со всеми бумагами по делу! И в канцелярии пусть оформят долг на Анаис Аксёнову в двести пятьдесят рублей, за преступление против знатной родственницы.

Быстро сел в карету, и с этой секунды дело завертелось с новой силой, вот кому-то не понравится то, что Дмитрий увидел в прошлом этой семьи.

Князь Дмитрий Васильевич

Матрёна явно чего-то не договаривает. Весь день я занимаюсь домом, пока она где-то промышляет. Вчера же ходила сделать перевязку, а я ей возьми, да и скажи, что бинты бы надо прокипятить, а рану хотя бы самогоном обработать, и что, если гной появился, надо чистить и на бинты деготь намазать, он обеззаразит.

— Ишь, какая умная, про дёготь знаю. А самогон-то зачем?

— Так, микробы и бактерии, мясо-то, если оставить оно тухнет, его микроскопические существа пожирают, разлагают, и всё, ничего нет, тлен. Вот в ране этот тлен и происходит, а чтобы заразы не добавлять, надо рану обработать.

— Я бы тебя с собой взяла, да нельзя на людях тебе показываться. Не хочу вопросов. Мишаня молчит, и я молчу. Ну что же, раз магичка говорит, то сделаю по-твоему! Надо же, микробы! Слово-то какое-то, а ты точно не чёрной магией промышляла? — она собрала сумку, проворчала и не ожидая от мня ответа выбежала из избы.

Вот я и спалилась, что вроде, как и правда магичка. Но то вчера, а сегодня решила навести порядок, Матрёна этим делом вообще не утруждает себя. Наверное, считает, что паутина служит естественным утеплителем.

Ух и чихала я, пока обметала стеры, потолки, пока полы намыла. Зимой окна мыть нельзя, да и печь не побелить, а то я бы и это сделала.

Зато обед приготовила, настоящие щи с капустой квашеной и салом, какое нашлось на полке. Картошки нет, но зато есть перловая крупа и сушёные грибы. Своеобразный, надо сказать, рецепт получился. Но вкусно. Гораздо вкуснее варева.

К вечеру хозяйка прибежала, молча оценила чистоту в доме, но ничего не сказала. И про щи промолчала, только ложка в два раза чаще сверкает. И швыркает она беззубым ртом громче, и причмокивает.

— Хороши щи! Молодец, с такими тебя в новый дом-то возьмут!

— В новый дом? Вы в самом деле договорились о месте? — отрезала ей ещё кусок хлеба и подала, тут же добавку щей плеснула.

— Да, скоро Мишаня тебя отвезёт, завтра рано утром, а может, и сейчас, как у него время найдётся. Тут вот какие дела! — задумалась она на минуту, кроша хлеб в суп.

— И какие?

— Девицу ищут по городу и давно. Похоже, что тебя! Я же свела клеймо! Ты вроде как замужем была, а муж решил от тебя избавиться, утопить, так?

Я снова ничего не понимаю, какое клеймо, муж утопить?

Молчу, не хочу сбивать её вопросами, иначе не дождусь правды.

— Катерина, дело у меня к тебе есть. Уж поверь, если ты та, кого ищут, я бы выгодную цену за тебя взяла. Но деньги — это такая ерунда, — она проговорила очередную порцию информации и замолчала. Что-то не нравится мне её просьба, которую так трудно сказать, наверное, сделать ещё труднее.

— Меня не ищут, мало ли девиц на свете пропавших. Так о чём вы меня хотите попросить?

Она прытко встала, сбегала в сени, что-то там пошурудила на полках и принесла старую табакерку, обычная жестянка с крышкой. Обтёрла передником и поставила передо мной на столе.

— Вот ловушка!

— Вы, наверное, думаете, что я знаю магическое дело, и что-то сейчас должна понимать, но я не знаю и не понимаю! И, кажется, ваша просьба адресована не по адресу, не смогу я ничего для вас сделать, разве только вот суп, порядок…

— В том доме, куда тебя отвезут, я много лет назад работала, хозяин почуял во мне магию, слабую, и склонную к черноте.

— Что-то мне не нравится начало истории! — шепчу и пальчиком осторожно отодвигаю от себя баночку. А Матрёна так же настойчиво двинула её ко мне.

— Дослушай! У меня там потерялся помощничек, дух-помощник. Фамильяр, старое дело, заблудился и не может выбраться из дома. Табакерку откроешь, в ней приманка лежит, стой, пока не открывай. На месте откроешь, и он сам спрячется. А после я пришлю человека за жестянкой. Вот и вся работка, непыльная. Ты меня не знаешь, я тебя не помню. Называйся Катериной, Агриппиной, делай, что хошь, только верни мне моё.

— Просто открыть коробку, а после закрыть? А как я узнаю, что оно туда влезло? — что-то не доверяю я кажущейся простоте, или у старухи не все дома, ну похоже на то, раз фамильяр или как там его где-то пропадает.

— Сразу почувствуешь! Ты же доброе дело людям сделаешь. Он очень неспокойный! Очень! Жить им мешает! А уберёшь его, тебе ещё спасибо скажут. Но я бы на твоём месте особенно на благодарность не рассчитывала, дело-то секретное, и не говори никому про табакерку. Ну как? По рукам?