Хозяин антимагии 2 (СИ) - Базаров Миф - Страница 22

— Но ты мог погибнуть! — выпалила Тася, и в голосе вдруг прозвучала детская обида.

— А ты мне будешь жену искать? — поспешил перевести тему в шутку. — Ведь девушкам как раз и нужны такие героические женихи, да?

Тася фыркнула, но уголки губ дрогнули.

— Дурак, — повторила сестра, но уже без злости.

Теперь по воскресеньям, в наш единственный выходной, ребята всё чаще находились у меня дома.

Их присутствие не мешало ни мне, ни маме с сестрой. Домашние, напротив, были только рады. Я же успевал и дела решать на производстве, и время с друзьями проводить.

У каждого из них были свои обстоятельства, из-за которых приходилось в выходные сидеть в академии. Но объединяло одно — отсутствие рядом семьи.

Лиза изредка получала письма от родни, живущей где-то под Псковом.

Сергей как-то обмолвился, что у него есть земли в соседней колонии, но туда он не собирался, пока не добьётся успехов на службе.

Митя, как всегда, оставался загадкой. Если верить редким оброненным фразам, его семья была откуда-то с «большой земли», но кроме этого он ничего не рассказывал.

А вот у Амата родные были ближе. Его мать и сёстры жили в центральной колонии «Точка», братья поступили в военно-морское училище в Петербурге, а отец командовал разведывательной флотилией где-то на фронтире водного сектора и примерно раз в год на месяц или два появлялся в Балтийске.

Так что для всех троих мой дом стал местом, где можно было хотя бы на день забыть об учёбе и почувствовать себя в семье. А мне это было только в радость.

Если бы не одна проблема.

Моя сестра Тася терпеть не могла Амата.

И он платил ей той же монетой.

Амату было восемнадцать, хотя если учесть его прошлую жизнь, так вообще за триста, ей — пятнадцать, и они вели себя как два раздражённых кота, которых посадили в одну корзину.

— Эй, малявка, — подкалывал парень, проходя мимо. — Опять куклу свою наряжаешь?

Тася в ответ злилась, а когда он поворачивался спиной, показывала язык.

В прошлое воскресенье Тася едва не перешла черту, по крайне мере, я бы за такое на неё точно наорал.

Амат был сладкоежкой, особенно ему нравились эклеры нашего повара с хрустящей глазурью и нежным заварным кремом. И вот, едва свежая партия очутилась на столе, парень уже схватил два.

Но первый же укус заставил его скривиться.

— Что за дрянь⁈ — выплюнул он липкую массу, швырнув эклер обратно на блюдо.

Тася, сидевшая напротив, фыркнула и тут же прикрыла рот ладонью, но было поздно.

— Ты… это ты… — Амат медленно встал со стола.

— Я? — Тася округлила глаза, подражая невинной овечке, но в её взгляде прыгали чёртики.

Потом я узнал, что сестра подмешала в сахар какой-то реагент из лаборатории Гурьевых.

— Это ты… — Амат побагровел.

— Я что? — Тася склонила голову, играя в недоумение, но уголки её губ предательски дрожали.

Тишина.

Потом Амат неожиданно фыркнул, рассмеялся и плюхнулся на стул.

— Ладно, малявка, беру на заметку.

Эти самые «беру на заметку» я слышал от него чуть ли не каждые выходные. Иногда разок, иногда — три за день, а однажды и все пять.

Как он терпел?

Хотя, что он мог поделать? Я бы и сам не дал сестру в обиду, даже зная, что она тот ещё бесёнок в юбке, способный устроить ад из рая.

Я лишь качал головой, наблюдая за их вечной войной. То Тася подменит любимый чай Амата на горький отвар, то подбросит в постель ежа. А он в ответ дразнил её «сопливой принцессой» и «гномом-вредителем», но…

В редкие моменты в его взгляде можно было уловить что-то новое. Ещё не уважение, но уже не просто раздражение — что-то вроде интереса к достойному оппоненту.

Тем временем дела шли своим чередом.

Несколько раз я брал Митю на совещания с вассалами. Он сидел в углу, молчаливый, как тень, но потом буквально засыпал меня вопросами.

— Почему ты решил повысить цены отпускной продукции?

— Зачем планируешь такой масштабный перенос?

— Почему именно Гурьевым доверил контроль над новым цехом?

— Зачем тебе такие большие запасы готовой продукции?

Я терпеливо объяснял каждое решение, а он кивал, запоминал, анализировал.

Иногда замечания Жданова были настолько точными, что мне приходилось пересматривать свои планы. Да, такое бывает, иногда можно совершить ошибку, самое главное её признать и исправить.

Бадаевы за это время не просто согласовали со мной и Гурьевыми чертежи новых корпусов алхимического завода — они уже построили первый цех. Их рвение было понятно: оба мечтали заняться литейным производством и работали на пределе сил, чтобы поскорее завершить текущие проекты.

По моему замыслу, в Новоархангельске должно было остаться только производство концентрата из золы бурых водорослей. Всё остальное — оборудование, мастера, часть запасов — постепенно переезжало в центральную колонию.

За три месяца, прошедших после визита патриарха Краснова и старика Евдокимова, мы успели перевезти на новое место не только склад с готовой продукцией, но и стратегический запас сырья для зелий исцеления. Его было так много, что Осип, просматривая отчёты, каждый раз недовольно качал головой.

— Кирилл Павлович, у нас скопилось слишком много концентрата. Может, продадим излишки за рубеж?

А я лишь мотал головой, отказываясь.

— Пусть покупают готовую продукцию — нашу или у партнёров, которым мы поставляем сырьё.

Осип хмыкнул, но спорить не стал. Он уже привык, что я не люблю разбрасываться козырями.

Ранним утром понедельника, когда солнце только начинало подниматься над горами, мы с друзьями отправились обратно в академию. Отремонтированная машина мягко урчала мотором, радуя меня. Мотя по сложившейся традиции устроился на торпеде и, вытянувшись вперёд, уставился вдаль.

Я с удовольствием рулил, наслаждаясь скоростью и комфортом — в отличие от этих вечно капризных, медленных лошадей.

Дорога сначала была пустынной, но вскоре мы неожиданно упёрлись в пробку. Пришлось простоять целый час, наблюдая, как мимо медленно проползает бесконечный армейский караван. Повозки с припасами, крытые фургоны с каким-то оборудованием, группы солдат в полной амуниции. Всё это тянулось по дороге, поднимая клубы пыли.

Я постучал пальцами по рулю, раздражённо наблюдая за шествием.

— Митя, — обернулся я к своему вечно осведомлённому другу, — что за чертовщина происходит?

Но в этот раз даже всезнайка Жданов выглядел озадаченным. Он прищурился, внимательно разглядывая проезжающие повозки, потом пожал плечами.

— Похоже, нас ждёт сюрприз в академии.

Его слова оказались пророческими. Хотя тогда, сидя в неподвижной машине и наблюдая за бесконечным потоком военных, я ещё не знал, насколько он будет прав.

А караван между тем всё тянулся и тянулся, словно не желая заканчиваться. Солнце поднялось выше, стало припекать, и я уже начал подумывать, не развернуться ли, чтобы объехать по дальней дороге. Но тут последния повозка, наконец, проползла мимо, и дорога освободилась.

— Ну что, — сказал я, включая передачу, — поехали узнавать, что за сюрприз нам приготовили.

Мы явились на территорию академии с опозданием. Солдаты на въезде любезно предупредили, что ректор уже собирает всех студентов старших курсов на стадионе. Надо спешить.

Припарковав авто у конюшен, мы бросились к стадиону, где уже выстроился весь четвёртый курс, а на другой стороне пятый. Киров расхаживал перед строем, нервно открывая и закрывая карманные часы. Его взгляд недовольно поднялся на нас, когда мы втиснулись в строй.

— Наконец-то, — проговорил он с явным сарказмом. — Можно начинать.

Хотя мы были не последними: курсанты всё ещё подбегали и вклинивались в строй. Анатолий Степанович откашлялся и начал речь, его хорошо поставленный голос звучал чётко и с помощью магического усиления отлично был слышен даже на последних рядах.