Хозяин антимагии 2 (СИ) - Базаров Миф - Страница 20

— Держись, глупец! — прокричала девушка, и в её голосе легко читался страх потерять меня.

Бадаевы уже работали: их ладони были прижаты к земле. Они убирали вглубь почвы не вступившую в реакцию известь, чтобы та не навредила остальным.

Я медленно поднялся с колен, ощущая, как каждый мускул ноет от напряжения. Резким движением развалил каменную кожу. Она рассыпалась на мелкие куски, обнажив обожжённые руки и ноги. Одежда тоже частично пострадала: была сожжена на коленях и локтях.

Боль была острой, но не такой сильной, как я ожидал.

— Тебе нужен лекарь! — сказал Сергей, хватая меня за плечо.

Я отстранился, отмахнувшись: не потому что не нуждался в помощи, а потому что не мог позволить себе показать слабость сейчас.

Иван Гурьев молча сунул мне в руку флакон с мутноватой жидкостью.

— Пей. Поможет.

Не стал разбираться, что это. Обезболивающее, зелье от ожогов или что-то ещё. Опрокинул содержимое в рот. Горькое, жгучее, но мгновенно притупившее боль.

Поднял глаза и увидел старика.

Анатолий Романович Евдокимов спокойно слез с коня и направился ко мне. Его шаги были медленными, уверенными, без тени страха или гнева.

— Славная победа, потомок Земляного Олега, — тихо произнёс он, остановившись передо мной и протягивая руку.

Я замер на секунду, оценивая его намерения, но затем крепко сжал ладонь.

— Спасибо.

— Если позволишь, я бы зашёл с дороги к тебе на чай.

В его глазах не было насмешки или угрозы — только любопытство, может быть, даже уважение.

— Пойдёмте, — кивнул я.

Мы пошли к воротам.

Ректор, стоявший у входа, почтительно поклонился старику. Тот ответил лёгким кивком, даже не замедляя шаг.

Нас провожали взглядами: враги в недоумении, друзья в растерянности, вассалы в молчаливом ожидании.

Только Амат, скрестив руки, одобрительно кивнул мне, будто говорил: «Так и надо».

Мы расположились в беседке недалеко от ворот. Пять минут — и охрана принесла чай.

Ароматный, с дымком, как постоянно заваривает моя мама.

Мы сидели, наслаждаясь вкусом, и молчали.

Тишина была тяжёлой, но не неловкой. Скорее, насыщенной невысказанными мыслями. Две кружки чая быстро опустели.

Наконец старик поставил пустую чашку на стол и медленно поднялся.

— Спасибо за чай, — кивнул он, голос был спокоен. — Могу ли я попросить отдать моих сыновей? Или они оба мертвы?

Я не ответил сразу, лишь сделал знак охране. Двое солдат немедленно отправились за Борисом и останками Павла.

Сначала принесли урну с пеплом Павла. Потом послышались крики и ругань пленника.

Борис кипел от ярости.

— Отец! Убей его! — закричал Евдокимов, вырываясь из рук стражников, лицо мужчины исказилось ненавистью. — Он держал меня как животное!

Старик взглянул на меня, его брови слегка приподнялись.

— Он постоянно так себя вёл?

Я кивнул, не отводя глаз от Бориса.

— Нельзя так вести себя, сын, — тихо сказал старик, но в его голосе звучало что-то устрашающее. — Ты в гостях.

— В гостях⁈ — Борис фыркнул, плюнув на землю. — Он держал меня в подвале!

Старик вздохнул, будто устал от чего-то давно надоевшего.

Затем резкий взмах руки.

Тонкий водяной хлыст, сверкнув в воздухе, разрезал Бориса пополам от головы до ног.

Две части тела глухо свалились на землю.

Я замер, не веря своим глазам.

Сначала подумал: за что? Почему патриарх так жестоко наказал собственного сына?

Потом осознал: это была не жестокость. Это было правосудие.

И сила… Такая, что у меня по спине пробежали мурашки.

Старик ещё раз кивнул мне.

— Спасибо за чай. Кирилл, потомок Земляного Олега, — снова подчеркнул моё происхождение от одного из сильнейших магов империи гость.

Затем развернулся и пошёл к выходу, что-то бормоча под нос, но я расслышал:

— Это из-за тебя, сынок, наш род оказался в вассалах у Красновых… Ну, теперь я верну всё на свои места.

Его фигура медленно удалялась. Я стоял, ощущая странную пустоту в груди: не радость победы, а что-то более сложное, что пока не мог осознать.

Стоявшие у ворот люди начали разъезжаться почти сразу. Но перед этим неподалёку появился небольшой дубовый сундук. Когда охрана осторожно открыла его, внутри оказалось целое состояние — средние макры, которых хватило бы на год содержания крупного поместья. Сверху лежала шпага поверженного Краснова, её рукоять, украшенная рубинами, ярко блестела на солнце.

— Что это? — прошептал Осип. — Компенсация? Подарок? Или…

Я покачал головой.

Никто не дал объяснений, просто поставили сундук и уехали.

Подошли друзья, они шумно обсуждали происходящее.

Ректор, наблюдавший за всем молча, приблизился к нам.

— Ладно, завтра можете на учёбе не появляться, но к четвергу чтобы все пятеро были. Всё понятно? — он погрозил нам пальцем.

Не дожидаясь ответа, развернулся и уехал.

Через какое-то время пришло осознание случившегося. Тут началось настоящее ликование. Друзья, вассалы, охрана — все смеялись, хлопали друг друга по плечам. Я видел, как даже обычно хмурый Ильич улыбался, поправляя перевязь.

— Устроим праздник, — объявил я. — Но только для своих.

Митя вдруг всплеснул руками:

— Подождите минуточку!

Он стремительно убежал за ворота и вернулся через двадцать минут, запыхавшийся.

— Старик с дружинами ушли через телепорт! И… Иван Краснов с ними!

Амат в ярости ударил кулаком по дереву.

— Чёрт! Я же хотел его убить после окончания учебного года!

— Успокойся. Ещё представится возможность, — положил руку на плечо товарищу.

Он недовольно посмотрел на меня, словно скалился.

— Только смотри, — Жимин замахал передо мной своим кулачищем, — он мой! Даже не думай убивать Краснова!

— Ну это как получится, — я пожал плечами.

Амат же в ответ скорчил страшную гримасу.

Слуги накрывали столы. Из ближайшего трактира принесли жареного кабана, бочки эля и даже несколько ящиков дорогого вина, которое могли себе позволить только богатые люди.

Я сидел во главе стола, наблюдая невероятную картину: баронеты, княжичи, дворяне и простые стражники пировали вместе, как равные. Осип рассказывал какую-то историю, жестикулируя так активно, что чуть не опрокинул кубок. Лиза и Сергей опять о чём-то спорили, но без обычной злости. Даже Амат наконец расслабился, хоть и продолжал поглядывать на ворота, будто ожидая, что Иван вернётся и они сразятся.

Глядя на это, я думал о странной иронии судьбы. Всего несколько часов назад мы готовились к смерти. А теперь… Теперь передо мной сидели не вассалы и слуги, а люди, ставшие семьёй. Впервые я чувствовал такое не с Тасей и мамой, а с неродными людьми. Хотя почему неродными? Сейчас я чувствовал родство и понимал, что могу довериться им.

Поднял кубок:

— За тех, кто остался!

— За тех, кто остался! — дружно ответили все, и звон бокалов смешался со смехом.

На следующий день я позволил себе отдых. Мы с друзьями устроили во дворе игру: нечто среднее между магическими пятнашками и боевыми учениями. Сергей и Лиза яростно соревновались, Амат методично выбивал всех из круга, а я экспериментировал с новыми приёмами земляной магии, создавая подвижные платформы под ногами.

Настоящим открытием стал Мотя. Пушистый комочек ловко прыгал между магическими метками, пища от восторга, когда ему удавалось запятнать кого-то из нас. Его серебристая шерсть сверкала на солнце, а большие уши трепетали от возбуждения.

Митя отказался играть, предпочитая роль судьи. Его вечно загадочная улыбка не сходила с лица, хотя я заметил, как глаза одногруппника темнели, когда магия других вспыхивала ярче.

Странно, ведь он давно должен был пройти инициацию, но что-то оттягивало этот момент.

После обеда я наконец остался у фонтана наедине со Ждановым.

— Когда? — спросил я прямо в лоб.

— Всему своё время, Пестов, — лишь усмехнулся он.

Этот уклончивый ответ заставил меня нахмуриться, но клаксон автомобиля и звук открывающихся ворот отвлекли. Мама с Тасей вернулись.