Стратиг метакосмоса (СИ) - Плотников Сергей Александрович - Страница 12

— Так я вам и рассказал, — улыбнулся я. — Раз уж меня даже спецслужбы не засекли, хоть я и не прятался, не буду сдавать своих помощников!

Такой довод Бастрыкин должен понять. Мол, я-то весь честный и открытый, но анонимность агентов — это святое.

Великий магистр неохотно кивнул.

На самом деле меня провела бывшая Голубая Фея, Лалия Татье, через свои контакты. Она несколько лет проработала на Болосе, еще до снятия Проклятья, свела там знакомство со многими наемниками и профессиональными волонтерами. Когда на Болосе вроде бы кое-как навели порядок, но жареным запахло на Таланне, многие из этой публики рванули туда. Так что я прошел тропами контрабандистов, так сказать. Вместе с самой Лалией: она тоже близко к сердцу приняла ту гуманитарную миссию!

И если кому-то интересно, не ревновали ли меня жены, отвечу: нет, не ревновали. Во-первых, они же видят меня, как облупленного благодаря сердечной связи. Во-вторых, Лалия — человек, к которому невозможно ревновать. Все, кто знает ее хоть сколько-то близко, понимают, что это в принципе не женщина, а Борец за Лучшее Будущее Человечества. И я сейчас и в хорошем, и в плохом смысле сразу. Но хорошего и полезного там, конечно, больше, иначе Аркадий не пригласил бы ее в нашу экспедицию вместе с Дмитрием, Вальтреном и еще кое-кем из «старой гвардии».

В общем, ничего себе так получилось, да.

— Ну что ж, твое право, — довольным Бастрыкин не выглядел, но явно решил спустить это на тормозах — на сей раз. Хотя я был уверен, что кто-то из его личных спецслужбистов, а то и некто вышестоящий из СВБ-2 получит хороший такой втык, что не уследили за моей важной персоной. — В общем, резюмируя. Сроки экспедиции без изменений. Аркадий был прав насчет твоего участия, Кирилл. Не буду оставлять тебя на Терре своей властью, хотя руки чешутся, конечно. Будем пока делать вид, что тебя с Селивановой и Зориной действительно завалило камнями, но без фанатизма. В смысле, фальшивые могилки заводить не станем, — он хмыкнул. — Просто вас никто из непричастных до отправки в экспедицию не должен видеть.

— А Соколова? — спросил я. — У него тоже семья есть, вообще-то!

— А Димы вполне могло в ангаре не быть, он, в отличие от тебя, там не постоянно торчит, — пожал плечами Аркадий. — Так что он сегодня вечером пойдет домой, как ни в чем не бывало. И будет грустен и немногословен, а на все расспросы жены отвечать, что просто устал.

Вот счастливчик, а!

С другой стороны, жена у Дмитрия совершенно «несекретная», даже не магичка. Акушер-гинеколог, в ординатуре познакомились. Девчонки говорят, что очень хороший врач. Но рассказать ей Дмитрий ничего не может от слова «совсем», у нее еще характер… Мягко говоря, не способствует посвящению в тайны. Болтушка страшная. Так что на самом-то деле ему что-то совсем не позавидуешь.

— Теплеева еще планирует имитировать гибель примерно двадцати рабочих, — добавил Аркадий. — Ее ребята подберут подходящие смерти среди законтрактованных на армию рабочих, оформят задним числом командировки в Лиманион, а потом представят все так, будто Орден прячет факт их гибели на секретном объекте. За подробностями к ней.

— Понятно, — кивнул я. — А что, если время будет, и расспрошу. Мне интересно, как это делается.

Вот насчет кого искренне жалко, что она с нами не летит! С Анастасией Теплеевой, ныне уже получившей ранг командора (отличный служебный рост за пятнадцать лет!), я успел очень хорошо сработаться. Тоже безо всяких задних мыслей, кроме того, что как бы напроситься в гости к ее маме. Отличный специалист по безопасности. Но никаких латентных способностей к магии, так что в нашей экспедиции ей делать нечего.

— Ну что ж, засим нашу встречу предлагаю считать закрытой. — Бастрыкин протянул мне руку для пожатия. Прошли те времена, когда моя пятерня терялась в его ладони. Хлопнул меня по плечу. — Скорее всего, до отлета мы больше не увидимся, так что скажу сейчас: удачи, Кирилл. Буду за тебя молиться. И если смогу хоть чем-то помочь, когда вы будете уже там, то помогу.

Я знал, о чем он говорит, поэтому кивнул.

— Спасибо, Михаил Николаевич.

— Ну что ж, не буду отрывать тебя от семьи. По времени они должны бы уже и приехать.

Кстати, о семье. Так он мне и не рассказал, зачем на встрече сидела его жена!

Или не зачем, а почему? Аркадий мне успел мельком сказать, что там была какая-то «операция», и что ему пришлось лично обеспечивать ее безопасность. Неужто Великий тоже переволновался за супругу, вот и посадил ее там, где мог созерцать? Что-то не верится, но вдруг. В конце концов, ничего человеческое ему не чуждо.

Ладно, главное, что меня ждут мои жены и дети. На последнее свидание за три года. На самом деле это свидание уже с пару минут как началось: я почувствовал их по связи. Они действительно как раз добрались до Большого Дворца! Жаль только, что мы так и не освоили телепатию.

Скоро я буду от Рины, Ксюши и Лёвки слишком далеко, чтобы переживать их эмоции. Хорошо, что они будут друг у друга и у детей. И хорошо, что со мной отправятся Лана и Саня. Не представляю, как обходятся в похожих ситуациях обычные семьи, когда один улетает, другой остается, и оба вынуждены терпеть одиночество. А остающийся — еще и тащить на себе всю полноту родительской ответственности за мелких! Кажется, что это слишком тяжело.

Да, если сравнивать меня с моими товарищами по команде, я вообще какой-то неприлично везучий мерзавец.

Интерлюдия: Михаил и Виктория Бастрыкины

Как только их собеседники покинули кабинет, Виктория элегантным движением поднялась с кресла, подошла к мужу, осторожно обняла, стоя позади, и поцеловала в лоб над линией волос (когда-то почти полностью облысевший, теперь он вернул себе большую часть шевелюры — остались только небольшие залысины). Михаил Николаевич мягко похлопал ее по руке.

— Ну что, увидела все, что хотела увидеть? — спросил он.

— Да, пожалуй. Только я не совсем поняла. Аркадий, как он сам сказал, выкрутил тебе руки, чтобы взять Ураганова в экспедицию. Ты хотел его оставить здесь, причем так, что не прекратил ему даже сейчас намекать — мол, буду рад, если останешься!..

— Ты услышала?

— Разумеется, — чуть удивленно проговорила Виктория. — Вот услышал ли он — это вопрос. Возможно, ты чересчур мягко намекал… Хотя у меня сложилось впечатление, что услышал.

— Мне тоже так кажется, — кивнул Бастрыкин. — И все-таки решил лететь… Что очень хорошо! Получается, там он нужнее, чем здесь. Это не может не радовать! Так, извини, я перебил. Договаривай, что хотела спросить.

— Вы говорили так, как будто он какой-то невероятный везунчик! Выходит сухим из воды в любых обстоятельствах.

— Да нет, он не везунчик, — мотнул головой Великий магистр. — Он, дорогая моя, волшебная булавка.

— Волшебная булавка? — слегка опешила Виктория. Потом вспомнила детскую книжку, которую недавно муж читал их младшему. — А! Из сказки, ты имеешь в виду? Булавка хранилась у мудрого короля и всегда втыкалась в карту в том месте, откуда грозил враг? А потом сам король стал угнетать народ, и булавка воткнулась ему в глаз?

— Да-да, именно эта история! — усмехнулся Михаил Николаевич. — Ты не находишь, что в ней очень хорошо виден национальный характер орденцев? Не даром она почти в любой сборник сказок входит!

Губы Бастрыкиной чуть изогнулись, она приподняла брови и качнула головой с задумчивой улыбкой, но ничего не сказала.

— Так вот, у Кирилла есть удивительная способность, которую наш самый ненадежный аналитик определил как умение интуитивно выбирать вариант, на первый взгляд самый неразумный и рискованный, и все же обращать его на пользу себе и другим. На мой взгляд, Аркадий не пошел в своих обобщениях до конца. Не хватает ему пока должного масштаба…

— И какое же у тебя итоговое обобщение?

— Такое, что Кирилл всегда самонаводится на ситуацию, которая выявляет максимум уже назревших, но до поры до времени скрытых проблем. А потом ценой грандиозных личных усилий из этой ситуации выпутывается. Как правило, проходя на волосок от гибели. Если это везение, то в каком-то очень специфичном варианте.