Возлюбленная из Ричмонд-Хилл - Холт Виктория - Страница 70
- Предыдущая
- 70/90
- Следующая
Полковник напустил на себя торжественный вид и сказал, что король наверняка размышляет о неизбежных несчастьях, которые ждут все человечество. Это рассмешило Фанни, и она принялась спорить с полковником, доказывая ему, что человечество вовсе не обязательно должно быть несчастным.
Разговор становился все оживленнее, но вдруг в комнату Фанни заглянула мисс Планта. Она несколько удивилась, застав полковника Дигби наедине с Фанни.
– О, заходите, мисс Планта! У нас такой интересный спор!
Мисс Планта немного посидела с ними, затем довольно подчеркнуто откланялась, а Фанни с полковником продолжали спорить, пока ворвавшаяся в комнату мадам фон Швелленбург не воздела руки к небу и не вскричала в ужасе:
– Что это такой? Опять пить чай! Дайт мне чашка, мисс Бернерс. Ах… не карашо… не карашо…
И она уселась в комнате, уставившись на полковника таким злобным взглядом, что он поднялся и ушел.
Швелленбург часто приказывала Фанни сопровождать ее, когда ходила кормить своих жаб. Фанни ненавидела это занятие. Какие жуткие создания! А их хозяйка почти такая же безобразная!
– Леди приезжать сюда, чтобы служить королева, – громко сообщила Швелленбург жабам, – а не флиртовать с чентльмен.
Но Фанни все еще вспоминала приятное время, проведенное в обществе полковника Дигби, и при первой же возможности написала Сьюзен:
«Даже удивительно, что он настолько мне доверяет, настолько полагается на мою сдержанность, ибо когда мы с ним остаемся наедине, он говорит необычайно откровенно; и мне очень лестно, что он с явным удовольствием проводит время в моей маленькой гостиной».
Королева посмотрела на свою фрейлину.
– Полковник Дигби пил вчера вечером чай в вашей комнате, мисс Берни.
– Да, Ваше Величество, это так.
– Но, право же, я не понимаю, как это могло случиться? Насколько я помню, он уединился в своей спальне, сославшись на подагру.
– Ему стало лучше, мадам, и он считал, что надо немного походить, это поможет предотвратить серьезный приступ.
«Значит, – подумала королева, – они его избегают. Поведение короля смущает их. Поэтому они скорее готовы навлечь на себя королевский гнев, чем выслушивать эти долгие тирады. Но разве я могу их за это винить?»
Ей никак не удавалось следить за чтением. Королева вдруг поймала себя на том, что уже несколько минут неподвижно сидит, держа в руке иголку.
Должно быть, придворные заметили, что и она ведет себя странно.
«Я, пожалуй, вздохну с облегчением, – подумала королева, – когда правда выплывет наружу».
Король вышел из дому, посмеиваясь. Как приятно, когда вокруг не вертятся придворные! Вперед, на природу! Она тут красивая.
– Как хорошо быть крестьянином, – сказал он самому себе. – Растить урожай, сбивать масло. Я бы с удовольствием этим занимался. Нет ничего лучше свежего воздуха. Он для всех полезен. Свежий воздух… простая пища… никакого вина… никакого жира… нужно быть осторожным. Наша семья склонна к полноте.
Он совсем позабыл, что король не может прогуливаться незамеченным. Не успел он дойти до домов на краю поселка, как дети, игравшие на лужайке, увидели его и поспешили сообщить всем о приходе короля. Очень скоро за королем уже следовала стайка селян. Он увидел их и, обернувшись, приветственно проговорил:
– Приятно, а? Как мило в деревне. Нет ничего лучше деревни. Здесь такой хороший, чистый деревенский воздух. Не то, что в Лондоне. Дайте мне пожить в деревне. Это полезно для здоровья. А? Что?
Жители не знали, что делать; они переглядывались и хихикали, а король продолжал рассуждать о фермах, деревне и мирной, спокойной жизни… но он говорил так быстро, что они с трудом улавливали его слова.
Король подошел к мосту.
– Эй! – крикнул он. – Что это? А? Мост? А? Что? Мужчина, стоявший ближе всех к королю, поймал на себе сверкающий взгляд выпученных глаз.
– Ежели вы не против, Ваше Величество, – сказал он, – то это мост.
– Мост? А? Что, мои мальчики? Тогда давайте крикнем ему «ура!» А? Что?
Король снял шляпу, помахал ею в воздухе и трижды смачно крикнул «ура».
В этот момент его и обнаружили полковники Дигби и Голдсворси, которые потихоньку уговорили Его Величество вернуться домой.
Сельские жители смотрели им вслед и перешептывались, что у короля очень странные повадки.
Полковник Дигби рассказал о необычном поведении короля королеве, которая слушала его в большом напряжении.
– Его Величество, – сказала королева, – всегда интересовался деревенской жизнью.
А сама подумала: «Долго это не продлится. Вот-вот наступит срыв».
И действительно, на следующее же утро король проснулся чуть свет, посмеиваясь от удовольствия, встал с постели и пошел туда, где спали полковники.
Он принялся стучать им в дверь, бегал по лестницам с криками «ату!» и перебудил всех вокруг.
Однако и на сей раз полковник Дигби совладал с ситуацией и почтительно препроводил Его Величество в королевскую спальню.
Мисс Берни читала королеве вслух. Это был не очень трогательный эпизод, однако внезапно по щекам королевы покатились слезы.
Фанни перепугалась, прекратила чтение, а королева тщетно пыталась совладать с собой. Однако ей никак не удавалось успокоиться. Слезы текли и текли, и, наконец, королева закрыла лицо руками и зарыдала в голос.
Так продолжалось несколько минут.
– До чего же я нервозна… – пробормотала королева. – Я… я невероятно глупа, не правда ли?
– Нет, мадам, – еле слышно откликнулась Фанни. Королева благодарно улыбнулась девушке: ей стало ясно, что мисс Берни понимает причину ее переживаний.
– Я полагаю, – сказала королева, – что нам пора покинуть Челтенхем. Я поговорю с королем.
– Да, мадам, – согласилась Фанни и не умолкла, а продолжала говорить; такое поведение в присутствии королевы считалось нарушением этикета, но Фанни казалось, что Ее Величеству хочется сейчас именно этого. – Челтенхем, мадам, теперь появился на карте. Это из-за вашего приезда сюда. В «Морнинг Пост» уверяют, что во всей Великобритании сейчас в моде все челтенхемское.
Королева кивнула.
– Жители Челтенхема будут очень довольны.
– Теперь Челтенхем сможет соперничать с Брайтоном, – не унималась Фанни.
Брайтон ассоциировался в представлении королевы со всякими неприятностями.
«Неприятности… – подумала королева. – Кругом одни неприятности».
– Да, – произнесла она вслух. – Нам действительно пора уезжать из Челтенхема.
Вернувшись в Сент-Джеймс, король продолжал вести себя странно. Это заметили его министры, поползли слухи. И достаточно быстро сплетни о состоянии короля просочились в газеты.
Королева попросила принести ей все газеты, выходящие в стране, мисс Берни собрала их и с тревогой смотрела, как Ее Величество внимательно читает одну газету за другой.
Одно из высказываний страшно рассердило королеву. Мисс Берни не осмелилась спросить, какое именно, а сама королева лишь сказала:
– Они ответят за это перед судом. Я им этого не спущу!
Фанни молча слушала и думала, что за то время, как она служит при дворе, королева переменилась. Она уже не так отстраняется от дел, да и смирения в ней поубавилось.
Внезапно королева передернула плечами.
– Зажгите свечу, мисс Берни, – велела она.
– Фанни выполнила приказ, и королева поднесла газету к горящей свече.
Поведение короля становилось все более странным. В Кью он вышел под дождь и вернулся таким промокшим, что пришлось снять с него сапоги и вылить из них воду. В результате король переохладился, на теле опять выступила сыпь. Кроме того, он полюбил гулять один и мог часами расхаживать взад и вперед, разговаривая сам с собой и отбивая такт музыки, которую никто, кроме него, не слышал.
Однажды, катаясь вместе с королевой в карете, король приказал остановиться и, ухватившись за нижнюю ветку дуба, принялся ее трясти, словно чью-то руку. Когда же к нему подошел форейтор, король прогнал его, заявив, что беседует с королем Пруссии.
- Предыдущая
- 70/90
- Следующая
