Московское золото и нежная попа комсомолки. Часть Четвертая (СИ) - Хренов Алексей - Страница 23

И тут Иван снова увидел нечто странное.

На земле, метрах в трёхстах ниже и правее, виднелся столб дыма. В сгущающихся сумерках он выглядел особенно зловеще. Иван положил «ишака» на крыло, стараясь рассмотреть проносящуюся внизу картину. На небольшой ферме, расположенной на склоне пологого холма, из сарая торчал хвост самолёта, по самые крылья воткнутый в этот самый сарай. Опознавательные знаки не оставляли сомнений — франкисты. Вражеский биплан — «Хейнкель», скорее всего.

«Ого! Надо же так умудриться въехать!» — промелькнуло в голове.

«Чайники» снова дружно развернулись и, как заведённые, пошли на новый заход, поливая пулемётным огнём уже разваливающийся «Хейнкель».

Дымящий штурмовик тем временем всё больше исчезал вдали, постепенно выходя из зоны видимости.

И ещё на один заход. Иван тяжело вздохнул.

У него в груди всё сильнее нарастало глухое беспокойство.

Вторая половина июня 1937 года. Офис Banco Hispano Americano на набережной Аликанте.

Серхио ходил из угла в угол по своему крошечному кабинету в офисе банка на набережной Аликанте. Кабинет был тесным, но уютным, обставленным со вкусом и с лёгким налётом бюрократической респектабельности. На дубовом столе лежала кипа бумаг, аккуратно разложенных в кожаные папки, рядом покоилась чашка холодного кофе, о котором он совсем забыл.

Он не то чтобы волновался. Нет, конечно же нет. Бизнес шёл хорошо. Инвестиции приносили доход. Его лучший клиент, Алекс Херроу, английский коммерсант, тут Серхио понимающе улыбнулся сам себе, Секретной службы его Величества, вложил немалую сумму с его посредничеством. Но все операции были проведены чисто, без единой заминки и с немалой прибылью. В этом плане всё было в порядке.

Но сам Херроу исчез. Вот уже месяц от него не было ни писем, ни звонков, ни даже короткого сообщения через посредников.

— Шпион хренов! Вечно играют в свои стреляющие железяки, а когда у приличных людей возникает потребность пообщаться, вас нет! — выругался вслух Серхио.

Он остановился у окна, сунул руки в карманы жилета и уставился на неспешно текущую жизнь на набережной. Аликанте жил своей жизнью — богатые дамы прогуливались под зонтами, грузчики таскали ящики с вином на пристани, несколько матросов из британского торгового судна лениво курили в тени. Всё как обычно. Только вот Алекс исчез, и это было необычно.

Конечно, это не повод паниковать. Его деньги были в надёжных местах, активы работали. Но всё же…

Вопрос, который уже пару дней не давал Серхио спокойно спать был в том, что буквально два дня назад ему поступило очень интересное предложение из Франции. Исключительно заманчивое, чтобы заставить задуматься.

Но его основной клиент пропал…

Серхио снова зашагал по кабинету, слегка нервничая. Он не любил принимать решения поспешно, а тут ситуация ставила его в затруднительное положение. Если он решит подождать, возможный шанс с Францией может уплыть, а если согласится — то ему просто жизненно необходим этот английский шпио… коммерсант с его подвязками и сведениями.

— Что он скажет Херроу, если тот вдруг объявится? А если он его не найдет⁈

Париж! Эля просто бредила по нему, да и для детей там будет несравненно спокойнее, чем в раздираемой войной Испании.

— Но бизнес! Этот хренов Херроу! Куда он пропал!

Он вздохнул и постучал пальцами по столу. Ладно, время пока есть.

Три дня.

Он подождёт ещё три дня. Если за это время клиент так и не появится, он даст французам свой положительный ответ. Да и согласившись, у него будет ещё месяц на устройство дел тут…

Вторая половина июня 1937 года. Небо между Авилой и Мадридом.

В продуваемой всеми ветрами кабине, в потрёпанном самолётике без двери, с латками на баке и с откровенно изнасилованной аэродинамикой, Лёха с Ильей тарахтели в небе, пробираясь домой.

Летели они уже около получаса, и впереди, наконец, начали вырастать предгорья. Домой было пока ещё далеко, но если дотянуть до своих, можно будет хоть на дорогу садиться — там уже подберут.

«Если только зубы не повыбивают от радости поимки „немецких“ пилотов», — мрачно подумал Лёха.

И тут он заметил сзади точку. Чёрную, маленькую, еле различимую на фоне земли.

Секунду он ещё надеялся, что это просто обман зрения, хотя внутренний голос уже нервно постучал в затылок.

— Не нравится мне это, — крикнул он Илье, показывая рукой назад.

Илья тоже оглянулся.

— Лёша! А там сзади что-то летит! — выдал своё наблюдение капитан Очевидность.

Точка увеличивалась, и она не просто шла в их сторону — она их догоняла.

Минут через пять чёрная точка стала яснее, приобрела выраженные контуры, очертилась в строгие линии и растянулась в стороны крыльями.

Биплан.

Война научила Лёху узнавать силуэты машин ещё до того, как можно разглядеть их опознавательные знаки.

— Как же вы достали! Охотнички за привидениями! — протянул он. — Ну вот только не сейчас…

Силёнок прибавить скорость у их аэроплана уже не оставалось. А нынешние сто пятьдесят километров в час шансов оторваться от преследователя не давали.

А преследователь был явно настроен серьёзно.

— Илья, держись крепче, сейчас покатаемся на каруселях! — крикнул Лёха, внимательно следя за действиями приближающегося самолёта.

Разница в скорости была слишком велика, и биплан быстро их догонял. Он шёл ровно, целеустремлённо, отсекая им пути для манёвра.

Ещё пара минут — и расстояние сократилось до трёхсот метров. И тут заговорили пулемёты. Первая очередь с визгом прошла чуть в стороне, вспоров воздух рядом с фюзеляжем.

Лёха вильнул влево, потом резко вправо, крутанул машину в слабый вираж, выскальзывая из-под прицела. Биплан упорно следовал за ним, подстраиваясь под каждое движение, выбирая момент для новой атаки.

— Да чтоб вам не прос***ться! — выругался он.

Одним глазом он косил на небо, другим на преследователя, а третьим — на приборы. Топливо пока плескалось в баке, и мотор уверенно ревел, оставляя надежду выкрутиться.

Вираж, манёвр — и следующая очередь снова прошла рядом. И ещё одна — мимо.

Он резко крутанул самолёт, дал крен, проваливаясь вниз, пытаясь выбить у противника позицию для стрельбы. Биплан нырнул следом.

Очередь прошла выше, но преследователь уверенно висел на хвосте удирающего немецкого самолётика.

Лёха зашипел сквозь зубы, снова выравнивая машину.

Наш герой выкручивался как мог. Он закладывал крутые виражи, резко сбрасывал скорость, потом тут же газовал, уходил в сторону, резко заваливал самолёт на бок, но избавиться от шустрого биплана было сложнее, чем отлепить жвачку с подошвы ботинок.

В какой-то момент, в промежутке между очередными отчаянными виражами, Лёха успел разглядеть силуэт преследователя чуть лучше и увидел вторую кабину.

— Да это ж «Эр-пятый»! — вырвалось у него.

Советский штурмовик, тот самый «папагайо», как его называли франкисты.

Но раздумывать времени ему не оставили — биплан всё так же неотступно пытался сбить его с неба. Однако теперь, когда Лёха присмотрелся внимательнее, он понял ещё одну вещь.

Преследователь вёл себя… осторожно.

Нет, не так, как новичок, который всего опасается, и не так, как пилот, который выжимает из машины весь ресурс. Манёвры были плавными, без резких рывков, без отчаянных разворотов и затяжных петель. Он не насиловал мотор, избегал агрессивных движений, словно берег машину. И самое главное — он явно пытался поймать Лёху не за счёт манёвренности, а за счёт скорости.

Биплан шёл за ними без суеты, не стараясь закрутить их в карусель, а просто ожидая момента, когда они сами окажутся в перекрестье прицела.

И вот в какой-то момент Лёха с ужасом увидел, как буквально в тридцати метрах от хвоста «Чебурашки» вынырнул нос вражеского биплана. Глянцевый кок винта сверкал на солнце, словно зубы голодного хищника.

Секунда — и их распилит пополам пулемётная очередь…

Лёха вжал ручку в бок и на себя, одновременно выжимая педаль, но он понимал — не успевает.