Битва за надежду (СИ) - Хай Алекс - Страница 12

— Садитесь, прошу.

— Вы неожиданно вежливы с момента моего прошлого визита в этот кабинет, — не удержался от сарказма я. — Хотя на этот раз за мной залет посерьезнее. Что же это вы не кричите на меня и на «ты» не переходите, Евгений Александрович?

Черкасов смутился.

— Прошу прощения за инцидент в прошлом, Алексей Иоаннович. Это был редкий случай, когда личные трудности отразились на моем поведении на службе. Приношу самые искренние извинения, я был крайне непочтителен. Слово офицера, что больше это не повторится.

Я опустился в кресло напротив его стола. В кабинете царил приглушенный полумрак, свет лампы падал на стопки папок и несколько фотоснимков, разложенных на поверхности стола.

— Что случилось, Евгений Александрович? Может я смогу как-то помочь?

Черкасов снял пальто, бросил его на спинку кресла и сел за стол.

— Благодарю за заботу и участие, Алексей Иоаннович. Но личное должно оставаться личным. Давайте сосредоточимся на том, что произошло на аэродроме. Мне нужен ваш подробный рассказ для протокола.

Он принялся писать протокол — дело невиданное для человека его уровня. Но и ситуация была не сказать чтобы стандартная.

Я начал сначала — с того, как выследил Миниха. Рассказал о погоне, о попытке взлета и о том, как пришлось применить боевую магию, чтобы остановить самолет. О героизме Чуфты, разумеется, умолчал — не поймут. Черкасов слушал молча, строчил ручкой на листе бумаги, лишь иногда кивая. Его глаза сузились, когда я упомянул о Пожирателе.

В этот момент на столе зазвонил телефон. Черкасов поднял трубку.

— Черкасов. — Он слушал недолго. — Понял. Спасибо.

Он положил трубку на рычаг и повернулся ко мне.

— Самолет Миниха, который вы сбили, должен был лететь в Стокгольм.

Я склонил голову:

— Это кое-что объясняет.

— Например?

— Миних работал на Юрьевских, глава которых сейчас в бегах в Стокгольме. А Юрьевские уже давно интересуются аномальной энергией. Лаборатории, эксперименты, попытки создать стабильный канал передачи энергии — они многое курировали, вы в курсе. Если Миних собирался в Стокгольм, значит, там его кто-то ждал. Полагаю, сам Юрьевский. И, вероятно, его подельники.

Черкасов отложил ручку.

— Но зачем Миних Юрьевскому?

— А вам разве ничего не рассказали во дворце? — удивился я.

— Что должны были?

Я рассказал об участии Миниха в отравлении государя. О том, что это воздействие длилось много лет. Не стал вдаваться в детали формулы препарата, лишь указал, что он подавлял когнитивные функции у императора.

— Итого мы имеем интересную связь. Все ведет к Юрьевским и использованием ими аномальной энергии, — заключил я. — Миних был лишь исполнителем. Он выполнял только одну задачу из множества.

— Зато какую, — покачал головой Черкасов. — Травить императора… Еще ребенка… Повезло ему, что умер в бою. Иначе его бы просто разорвали в клочья. И я бы не мог их за это осудить…

— Важно другое, Евгений Александрович. — Я уставился на него в упор и понизил голос. — Я нашел свидетельства того, что Трагедия на Ладоге, в которой погиб отец государя и в которой пострадал нынешний император, была следствием мощнейшего всплеска аномальной энергии. Там была открытая аномалия со всеми вытекающими. Но хорошо замаскированная. И я все больше убеждаюсь, что Юрьевские связаны и с этим. Возможно, это заговор, который тянется дольше, чем мы полагаем.

Черкасов таращился на меня как на призрака. Его рука потянулась к ящику и нашарила там пачку сигарет. Подполковник не глядя вытащил сигарету, чиркнул зажигалкой и глубоко затянулся.

— Алексей, это очень опасные слова. Почему вы думаете, что Юрьевские причастны к Трагедии?

— Пока что все сходится именно на них. По всему выходит, что Юрьевские были первыми, кто начал использовать аномальную энергию как оружие. Есть кое-какие доказательства. Я считаю, что Юрьевские собирались устранить всю правящую ветвь Дома Романовых во время Трагедии. Но кое-что пошло не так, как ожидалось, и план провалился. Тогда глава дома, отец нынешнего князя Юрьевского, тоже погиб. Но сейчас они снова решили перейти к действиям.

— Откуда вы все это знаете?

Я медленно провел пальцем по краю подлокотника.

— Мою семью обвинили в Трагедии. Как всякий достойный сын, я хотел добиться правды и проводил собственное расследование, чтобы очистить имя своего Дома.

Черкасов долго смотрел на меня, потом вздохнул.

— И вы считаете, что Миних был частью этого большого заговора?

— Зачем же еще ему превращать государя в овоща? Миних знал слишком много, — кивнул я. — Видит бог, я хотел взять его живым. Но Пожиратель… — Я достал артефакт из внутреннего кармана и положил на стол.

Камень замерцал алым светом, почувствовав биение эфира. Черкасов потянулся к нему, но я быстро накрыл артефакт ладонью.

— Не стоит. Он все еще заражен. Аномальная энергия в чистой разрушительной форме — это серьезно. Пожиратель вытягивает эфир из тела досуха. Примерно как отравленная стрела: наконечник попадает в тело и начинает распространять яд, который убивает жертву. Здесь так же. Камень, из которого сделан клинок, довольно хрупкий. И когда он вонзается в плоть, от клинка отделяются зараженные частички, которые будут выжигать жизненную силу в теле жертвы.

— Но вы выжили…

Черкасов нервно проглотил слюну, а я улыбнулся.

— Мне же повезло пройти спецподготовку и научиться преобразовывать аномальную энергию в личный эфир. Иначе бы и мне пришел конец. Миних погиб именно так — напоролся на этот клинок. Он и так был почти пуст, и Пожиратель просто прикончил его почти мгновенно.

Черкасов задумчиво провел рукой по лицу.

— Никогда прежде не сталкивался с таким… Пожирателем. Откуда он мог взяться у Миниха?

— Это очень хороший вопрос, Евгений Александрович…

Мы въехали во двор особняка глубокой ночью. Барсик негромко загудел двигателем, а затем замолк, когда я заглушил мотор. Фонари, расставленные вдоль мощёной дороги, бросали мягкий свет на аккуратные клумбы. Я вышел первым и тут же обошёл машину, открывая дверь для Чуфты.

— Осторожно, — я подал ей руку.

Чуфта-Агата выбралась из салона с некоторым трудом. Она тяжело опёрлась на мою руку, и я почувствовал, как напряглись её пальцы.

— Благодарю, — голос её был хриплым, почти сорванным. — Пока не привыкну, видимо, без посторонней помощи не обойдусь.

Я только усмехнулся, но прежде чем успел что-то сказать, в дверях особняка появилась Аграфена. Она шагала быстро, почти бежала, и выражение её лица ясно говорило, что мне сейчас устроят полный разнос.

— Алексей Иоаннович! — Аграфена была в привычном костюме, и волосы её были собраны в строгий пучок. — Где вас носило⁈ Почему вы не отвечали на звонки⁈ Я уже думала… — Голос её задрожал.

— Тихо, тихо, Аграфена, — я поднял руку, останавливая поток вопросов. — Всё в порядке. Ну, относительно в порядке.

— В порядке⁈ — Аграфена всплеснула руками. — Мы ничего о вас не знали несколько часов! Черкасов уже едва ли не объявил вас в розыск!

— Долгая ночь. Очень долгая ночь, — я устало потер лицо.

Аграфена сузила глаза и перевела взгляд на девушку, которая стояла в моей куртке и босиком.

— И кто это у нас?.. — подозрительно спросила она.

— Это Агата, — спокойно ответил я. — Моя новая личная помощница. С сегодняшнего дня она будет жить здесь.

— В доме Николаевых⁈ — Аграфена вскинула брови. — Алексей Иоаннович, вы хоть понимаете, как это прозвучит?..

— Прекрасно понимаю, — я кивнул. — Но это не обсуждается. Размести её в одной из гостевых комнат. И подбери одежду. У нас в доме наверняка найдётся что-то подходящее.

— Это нужно будет обсудить с ее светлостью… — начала Аграфена, но я перебил её:

— Обсудим утром. Сейчас я хочу, чтобы Агата отдохнула.

— Весь дом на ушах из-за вашего исчезновения, — покачала головой Феня. — Поэтому я прямо сейчас провожу вас к родителям, Алексей Иоаннович.