Барин-Шабарин 5 (СИ) - Старый Денис - Страница 3

— Какие гарантии даст Франция, в связи с войной с Россией? — перебил французского посла султан, повторяя свой вопрос.

— Моё честное слово, — с явным недовольством произнес французский посол.

— При всём уважении, — усмехнулся султан.

— Или мой император вовсе прекратит вам помогать. Довольствуйтесь, Ваше Величество, тем, что есть. И помните, чьё имя носит ныне здравствующий французский император! У нас свои счеты с Россией, — с раздражением произнёс француз.

На самом деле Абдул Меджид был почти уверен, что французы всё же развяжут войну. Луи Наполеон пришёл к власти на фоне идей реваншизма. Французам надоели слабохарактерные, ничего не решающие короли. Но не только ожидания французов могут подстегнуть Францию к активным действиям против России.

Луи Наполеон лично оскорблён русским императором. И если бы французы не готовили ответ на оскорбление их императора, то сделали бы всё, чтобы этот казус не всплыл в прессе. Но парижские газеты написали, что русский император называл и продолжает называть своего французского коллегу «мой друг». Это не оскорбление, это нечто большее. Это унизительно! И никто даже не хотел видеть того, что по-русски царь всё-таки признал в Луи Наполеоне руководителя страны, о чём уже свидетельствуют поздравительные открытки от русского императора.

Султану же не нравился тот факт, что он нынче на острие этой атаки, и роль пушечного мяса отводится Османской империи. Абдул Меджид вздохнул и на секунду прикрыл глаза. Пусть себе Европа занимается своими раздорами, его армия и флот победят!

— Хорошо, будут у вас ключи от храмов, — сказал султан, выпроваживая француза.

Быть войне!

— Петька, а ну беги сюда! — выкрикнул я, ловя на себе очередной гневный взгляд от супруги.

Не нравится, видите ли, Лизе, когда я Петра Алексеевича называю Петькой. Мол, плохо влияю на воспитание парня, и от этого они растёт, словно бандит, ну или мужичье. Как можно это рассмотреть в мальчике трех лет от роду, мне непонятно. Однако бывают такие ситуации, когда спорить с женщиной себе дороже, особенно, когда звучит всё оправдывающий аргумент: «Яжемать!».

Погожий денёк первого мая 1853 года не мог не быть отмечен семейной прогулкой в Николаевском парке Екатеринослава. Как без этого? Моё рвение, правда, не всем было понятно — нужно будет обязательно придумать какой-нибудь майский праздник. Уж больно погода хорошая в мае, да и настроение радостное, наполненное надеждой на будущее. Самое то, погулять, устроить маевку на природе. Только не в недавно открытом Николаевском парке. А то ходят тут всякие…

— Может, пора уже, мой друг, её простить? — спросила Лиза, увидев прогуливающихся губернатора и его супругу.

— Разве же я не общаюсь с матерью? — спросил я.

— Делаешь ты это вынуждено, мне ли не знать. И лишь на людях. В поместье никогда не приглашаешь, словно она чужой человек, — заметила Елизавета Дмитриевна Шабарина.

Я не объяснял жене раньше, не собираюсь делать это и сейчас, что отношения с матерью у меня никогда не были хорошими, да и не могли стать близкими. Если бы моя мамаша вовремя не окрутила губернатора Фабра, я мог бы даже решиться на какой-нибудь «несчастный случай». Ну или услать её куда-нибудь. Это же надо было участвовать в афере против моей жены!

Подул лёгкий прохладный ветерок, заставляя воздушное белоснежное платье Лизы изрядно поволноваться. Модное агентство «Две Лизы» в этом году создаёт тренд на воздушные, минималистичные платья с минимум аксессуаров к нему. Они казались простыми, но красили стройную даму невероятно! И как же одной из хозяек популярного бренда одежды не ходить в том, о чём постоянно пишется в модном журнале!

Организация выпуска журнала для женщин было нелёгкой задачей. Дело даже не в цензуре, с которой можно было бы договориться, так как система сдержек и противовесов с Третьим Отделением в Екатеринославской губернии теперь установилась и была вполне эффективна. Сложность была в том, чтобы найти журналистов, редакторов. Я задумывал журнал для женщин, который бы сами женщины и издавали. Но наскрести хотя бы четверых штатных журналисток да одного редактора не получилось. И в женском журнале у нас почти всё пишут мужчины. А возглавляет это безобразие уже знаменитый поэт Хвастовский. Впрочем, образованные и деловые дамы-эмансипе — это дело времени. Скоро ещё и отбор устраивать придётся да отбиваться.

Елизавета игриво поправила платье и бросила многообещающий взгляд в мою сторону. Вот чувствует она, что ли, надвигающуюся угрозу и долгую разлуку? Делает все, чтобы только чуть больше провести времени со мной. А что касается интимного… Я уже начинаю бояться того пресловутого слова из трёх букв… «ещё». Вечера и ночи у нас получаются столь бурные и насыщенные, что я уже запутался, где и когда отдыхаю, а где работаю. Ощущение, что работаю ночью, а днём, несмотря на высочайшую самоотдачу на рабочем месте, скорее, отдыхаю.

— Когда ты уезжаешь? — после долгого молчания спросила Лиза.

Я не смотрел ей в глаза, наблюдая за тем, как мой сын смеётся и убегает по молодой ярко-зеленой траве от няни. Я только сегодня вечером собирался сказать Елизавете, что отбываю не меньше чем на четыре месяца уже завтра. Не хотелось, чтобы она ждала моего отъезда, только зря грустнея. Может, всё же Лиза видела приготовления к отбытию — и потому выжимала все из меня соки по ночам за нашими страстными баталиями?

Мы сидели на скамейке, коих по всему парку было огромное количество, может, только чуть меньше, чем беседок. Я подсел ближе к Лизе, взял ее за руку.

— Я уезжаю завтра, Лизавета, — сказал я.

— Я знаю, — с грустью в голосе произнесла моя жена. — Уже жду, когда ты вернешься.

И всё-таки я верно всё рассчитал, когда решил настаивать на своей женитьбе на Лизе. Во всех отношениях она достойная женщина. Бывает, конечно, что и поворчать может или чем-то упрекнуть, например, что мало времени уделяю ей и сыну, меняет свои решения и иногда подставляет перед подчиненными. Но безоблачные, идеальные отношения бывают только в сказке — или же в воспаленном воображении одного из партнёров.

— Великодушно прошу простить меня, ваше превосходительство, — обратился ко мне мой помощник, после он посмотрел на Лизу и попросил прощения и у неё. — К вам прибыл нарочный из Одессы. Прикажете ему обождать? Вы просили докладывать сразу же.

Лиза строгим взглядом посмотрела на меня, ожидая ответа, намекая на то, что я с утра обещал не менее трех часов провести с семьей.

— Пусть ещё часик обождёт, я занят не менее важными делами, а, может, и более важными — уделяю время своей семье, — произнес я то, что от меня и ожидала услышать супруга.

Не хотелось ссориться перед долгой разлукой.

Да, я стал превосходительством! Дорого обошёлся всей губернии и мне лично вопрос увольнения со службы Дмитрия Ивановича Климова, бывшего вице-губернатора Екатеринославской губернии. Пришлось через жандармского полковника Лопухина предлагать Третьему Отделению и долю в губернском банке, и второй цементный завод (не весь, но почти наполовину). Они, конечно, не получали все безвозмездно, лишь за Климова, а вкладывали свои деньги. Именно это и стало главной причиной нашей сделки.

Но нынче уже не то время, когда я искал хоть тысячу рублей, чтобы стройка цементного завода не останавливалась. Теперь это направление более чем перспективно. Отстраиваются оборонительные укрепления Одессы, Севастополя, Керчи, иных городов. С использованием, конечно же, нашего Екатеринославского цемента.

Кроме того, нужно было бы и мне подниматься по карьерной лестнице вверх. Теперь я уже статский советник, несмотря на то, что занимаю должность действительного статского советника. Так что я ожидал некоторого повышения, если не со дня на день, то с года на год.

— Да иди, иди на службу! — с раздражением в голосе сказала Лиза не более чем через четверть часа, ведь у нас после прихода моего помощника никак не клеился разговор.