Генеральный попаданец 3 (СИ) - Коруд Ал - Страница 3

Мое замечание и жесты вызвали смех. Людям требуется разрядка. Но интерес в глазах студентов, да и у преподавательского состава еще не угас. Ведь, по их мнению, я не просто так все рассказываю. Неужели у правительства и партии имеется некий план?

— В скором времени мы начнем строить экономику высоких технологий. Электронно-вычислительные машины, микропроцессоры, автоматизация придут в каждый цех, в каждую рабочую лабораторию, в каждую школу. Созданные химиками синтетические материалы, робототехника, это появится не когда-то, а уже завтра. Впечатляет, не правда ли? — вот сейчас я замечаю некую задумчивость в лицах. — И спросите себя: готово ли наше общество стать совершенней, мудрее? Сможет ли оно развернуться к конкретному индивидууму «Человеческим лицом»? Разве не для этого создавалась советская власть? Дерзайте! Вы обязаны быть лучше нас, чище нас, сильнее нас. Вы будущее страны, будущее человечества!

Так сказать, на такой высокой ноте я и закончил свое выступление. Зал сначала застыл в легком оцепенении, переваривая странную и непривычную для партийного бонзы речь. Зато потом началось настоящее неистовство. Если бы знали заранее, то закидали меня цветами. Но преподаватели успокаивали и не такое буйство. Смотрят на меня они, кстати, странновато. Я же только что высказал то, о чем самые продвинутые сограждане шепчутся на кухнях. Утрирую, конечно, давно говорят в голос. Но только между «своими».

Опасного зверя выпускаю наружу. Но иначе нельзя. Мне требуется прямая поддержка от народа. От самой её инициативной и прогрессивной части. И это точно не наша околокультурная богемка. Меня всегда забавило стремление обычных граждан видеть в актерах или простых говорящих головах с телевизора неких Гуру, брызжущих мудростью. Ребята, даже в седовласых старцах из Академии Наук таких личностей немного. Что уж говорить о лицедеях и клоунах. Мне же интересны индивидуумы, мыслящие нестандартно, неординарные. В любой сфере. Дайте мне цеховика или фарцовщика, я найду им применение. В начальники среднего звена остро требуются люди самостоятельнее и предприимчивые. И я дам им средства заработать честно. Никто уже не покосится в сторону шикарной дачи или автомобиля. Потому что налоги заплачены, огромное дело сделано. Активному гражданину у нас почет и уважение.

Вы думаете, почему я хочу дать послабление разного рода диссиде и артистам? Разрешать им работать заграницей, выпускать там книги и даже уехать при желании насовсем. Какой я коварный, не правда ли? Западная пропаганда быстро потеряет интерес к тем, кого выпустили запросто так. Моментально исчезнет ажиотаж вокруг неталантливых, но шумных писак. А если нет его, то нет гонорара. Капитализм жесток. И это они вскоре прочухают на собственной шкуре. А что настоящие таланты?

Ну что ж. Им стоит расширить кругозор, поездить по миру. Популяризировать достижения советского искусства. Пусть разные Нуриевы, Ростроповичи и Вишневские поют, играют и танцуют. Но налоги в валюте платят в СССР. За это им гарантия возвращения и почести. Наверняка вскоре захотят домой. Хотя бы на время. И примем их с распростертыми объятиями. Лично награжу за достижения. Убьем сразу кучу зайцев и еще не родившихся «невозвращенцев».

Ну и если кто-то думает, что моя речь — экспромт, то жестоко ошибается. С помощниками и приглашенными консультантами до споров доходило и прямой ругани. Они ограничены в видении. Вот тут меня нежданно удивил Суслов. Я ожидал от него критики, а главный идеолог страны внезапно попросил подробнее рассказать о «Мире Полудня». Сначала я оставил ему несколько томиков Стругацких. Затем мы говорили. Долго и вдумчиво. Совсем не дурак оказался секретарь ЦК. Понял, в какую сторону я страну тащу.

— Леонид Ильич, ты понимаешь, что творишь?

— Миша, а у нас есть выбор?

Суслов зыркает сквозь очки, затем цедит.

— Уже не оставили.

— В том-то и дело! Завоевания Самого чуть не похерили, оболгали и скинули с пьедестала. Ты видел, какая сила за Косыгиным стоит? Это же новые НЭПманы! Их программа насквозь вредительская. Дать людям деньги без товарного покрытия. А это значит дефицит, черный рынок. Тут недалеко и до возникновения подпольного производства со сверхдоходами. А там и организованная преступность рядышком. Что потом? Подкуп правоохранительных органов и партийных комитетов?

Суслов насупился:

— Ну ты говори, да не заговаривайся!

«Ну, подожди!»

Лезу в стол и достаю папку от Грибанова. Вынимаю несколько листков и сую под носом оторопевшему секретарю ЦК.

— Читай!

На его лицо было больно смотреть.

— Суки! Расстрелять!

Поднимаю руки:

— Подожди! У нас трудовых ресурсов нехватка. Пусть отработают. Ты видел изменения в нашем новом Уголовном законодательстве.

В первый раз за разговор Суслов улыбнулся.

— Затейливо! Получается, что воришка пока не заплатит, полноправным гражданином обратно стать не может?

— Суть уловил, молодец! Чем больше воруешь, тем дольше отрабатываешь. А не сидеть на шее у народа! Самые оборотливые станут бригадирами на производстве. Закрыл половину украденного, дуй на свободу и плати дальше из зарплаты. Зачем нам ушлых людишек держать в тюрьмах? Пусть поработают на страну.

— А что с уголовниками?

Суслов сам не касался нашей работы вплотную, и ему стало любопытно:

— Во-первых, убрать питательную среду среди малолеток. Воровской мир стремится к самовоспроизводству. Придет такой урка после тюрьмы и начинает среди дворовой шпаны вербовать малолеток. Вот пущай специальные отделы органов за этим наблюдают. И комсомол в обязательном порядке привлечём. Нечего им писаниной в кабинетах заниматься! Уличён деятель в разговорах: добро пожаловать на нары. Потому что при освобождении подписал бумагу.

— Умно. Так, они из тюрем никогда не выйдут.

— А я считаю, что нечего таким на свободе делать. Воров и их понятия мы в лагерях поприжали. Ближайшая задача — полностью уничтожить их как сословие.

Суслов невольно передернул плечами:

— Не слишком ли… строго?

Я чуть не сжал кулаки. Знали бы вы, ляди, сколько по вашей гуманной милости потом людей умрет! Эта черная шваль в конце восьмидесятых стремительно начнет брать свое. Криминальная среда начнет в какое-то время даже диктовать правила все стране. Уважаемые люди, артисты, ученые будут пресмыкаться перед братками. Проводить фестивали, петь шансон, снимать сериалы. Ради своих волчьих понятий уголовная мразь будет рвать страну на части, убивать людей ни за грош. Вот почему и бизнес потом выйдет такой кривой, воровской. Среди представителей высшей бизнес-элиты нет ни Одного незамаранного. По мне их всех скопом можно посадить на ржавую посудину и потопить в море. Всех. А здесь такой шанс уничтожить плесень на корню. И начнём мы с национальных окраин.

Не зря экспериментальной площадкой для обкатки нововведений в Уголовном кодексе мы выбрали Грузинскую ССР. Им же дали право первыми проверить в деле новые правила для сельскохозяйственных кооперативов. То есть выбор невелик — или ты работаешь с людьми напрямую и платишь налоги, тратишь деньги на строительство и обустройство только в своем районе. Или садишься в тюрьму и пашешь до тех пор, пока не отдашь все уворованное государству. А иначе с гордыми картвелами нельзя! Они еще из феодализма не вышли. Кстати, по картвелам. Согласно грузинским Госархивам по переписи 1876 года в Тифлисе проживало: 41% армян, 24,1% картвелоязычных, 21,3% русских, это без военных и чиновников, 2,3% татар, 1,8% персов. Вот и ответ. Ими долго правили армяне и русские, давя на корню местничество. Вот и подумаешь, а не соединить ли в Закавказье все республики вместе? И поставить там во главе прибалта. Ха-ха!

— Товарищ секретарь, — беру себя в руки и говорю сдержанно, — почитайте на досуге криминальные сводки и судебные решения. Сколько жизней и судеб в стране оборвано по милости криминала. Воровской миропорядок — это вызов всему советскому строю. Антисистема, выстроенная против человеческого общежития и живущая за его счет. Зачем нам терпеть этот жуткий нарыв десятилетиями? Вот даже возьми банальное воровство. Бандиты же не вещи крадут, а часть жизни, что потрачена на труд, плодами которого живет человек. То есть покусились на его священное право жить.