Мелкий жемчуг - Воскобойник Нелли - Страница 3

– Не уважает никто, – насупился Заяц. – Вот и ты туда же. Я слово, а ты сразу: «сдурел». Остальные еще хуже. Если голову не откусят, то уж точно лапой поддадут так, что покатишься лучше колобка.

– А чего ты водишься с ними? Волки и медведи тебе плохая компания. Ты бы лучше со своими, с зайцами! Белки тоже дружелюбны и общительны. И мыши полевые где-то тут, и жуки бегают под деревьями… Смени круг общения – это во-первых. А во-вторых, гляди – весна, травка молоденькая зеленая, ласковая. Взял бы и стишок написал! Что-нибудь простенькое, вроде:

– Сможешь такое?

– Ну такое-то смогу!

– Вот они и утрутся. Поймут, кто они, а кто ты.

Заяц задумался и, свернув с тропы, не простившись поскакал куда-то вбок.

Колобок с трудом вернулся к прерванным размышлениям о природе разумности и потребностях эмоционального интеллекта, однако день для умозаключений был явно неудачный.

– Колобок-колобок! Я тебя съем! – из кустов вылез Волк.

– Вот новости! – разозлился Колобок. – Хотел бы съесть, сожрал бы молча, без предуведомлений.

– А что? – неприятно удивился Волк, – совсем не страшно?

– Тебе белковая пища нужна, – объяснил колобок. – Простые углеводы непривычны твоему организму и могут вызвать нарушения сахарного баланса. А вообще – не стыдно такому большому, свирепому, опасному слоняться без дела и пугать маленькую булочку, вместо того чтобы охотиться и кормить детей?

– Не вернусь я в логово, – понурился волк. – Волчица смотрит на сторону, волчата совсем на меня не похожи. Черта ли мне их кормить?

– Ты дурень стоеросовый! – разгневался Колобок. – Не знаешь, что ли, что волки моногамны? Ты бы на свою волчицу поменьше рычал, а приносил бы домой побольше вкусного. Посмотрим, куда бы она тогда смотрела и как бы к тебе волчата ластились.

– Думаешь? – засомневался Волк.

– Чо тут думать? – Знаю!

Волк повертел башкой, понурился еще больше и повернул назад.

Однако не успел Колобок сконцентрироваться на своих мыслях, как на дорожку выскочила Лиса.

– Ну что, рыжая? Хочешь сказать: «Колобок, я тебя съем»? – скептически осведомился он.

Лиса молча кивнула, сглатывая слезы.

– Ты не реви, – строго сказал он. – Дай мне часок поразмыслить в тишине. У меня тоже свои потребности. А к вечеру приходи на прием. Домик старика со старухой там повыше в горку знаешь? Как солнце зайдет – туда и приходи. Побеседуем о твоих проблемах. Только не тяни. Может, они утром меня съедят на завтрак… – колобок всхлипнул, – а может, оно и к лучшему. Кому я нужен такой, со своим биполярным расстройством?

Дюймовочка вышла замуж за короля эльфов и получила в подарок на свадьбу волшебную палочку и пару стрекозиных крылышек. Каждое утро она теперь летала с мужем и его придворными с цветка на цветок. Вот радости было! Днем они наслаждались солнышком, ласковыми ветерками и сладким цветочным соком, вечером собирались в своем тронном зале у горящего камина и слушали удивительные сказки, которые рассказывали бродячие эльфы-сказочники, а ночью спали в перламутровых кроватках под алым балдахином из маковых лепестков.

Прошло полгода. В сказочной южной стране погода не изменилась и цветы не увяли, но Дюймовочке стало скучновато. Королевский замок был выстроен как ласточкино гнездо в затейливой капители коринфской колонны, некогда поддерживавшей фронтон обветшавшего дворца, в котором столетия назад жил могучий герцог. Иногда Дюймовочка отделялась от радостной стайки эльфов, играющих среди тюльпанов и нарциссов. Ей хотелось тишины, и она отправлялась в старый дворец, полетать по его пустынным пыльным покоям, полюбоваться чудесными фресками на стенах и остатками витражей в стрельчатых окнах. Спала она неважно. Удивительным образом перламутровая колыбель стала мала – Дюймовочка немножко выросла. Король эльфов отнесся к этому очень серьезно и поручил министру финансов изыскать возможности и купить раковину побольше. Однако, несмотря на то что лежать в новой кроватке было очень удобно, спала Дюймовочка мало и плохо. Ее одолевали мысли. Она думала о той женщине, которая хотела иметь детей, а вместо них получила ячменное зернышко. Множество вопросов роилось в маленькой головке королевы эльфов. Теперь, летая по дворцу, она часто забиралась в библиотеку. Книги обветшали и отсырели, но волшебная палочка делала их новенькими, а кроме того, перемещала с полок на пюпитр и перелистывала страницы. Дюймовочка прочла все книги из герцогской библиотеки и записалась на межбиблиотечный абонемент. Иногда по вечерам она рассказывала королю и подданным прекрасные сказки, которых не знали бродячие сказочники. Днем она скрещивала цветы на любимой лужайке короля, так что скоро он смог наслаждаться невиданными соцветиями с удивительными новыми запахами, источающими сок намного более вкусный, чем просто сладкий. Однажды она слетала к той женщине, у которой не было детей, и после беглого осмотра назначила ей курс лечения, от которого бесплодие прошло, и женщина родила одного за другим семерых детей – частью от мужа, а частью от других жителей деревни.

Дюймовочка подросла и была уже ростом с колибри. Стрекозиные крылья ее не держали, и она соорудила себе другие, которые получились так хорошо, что она опубликовала расчеты и чертежи в престижном журнале Flight International.

Народ эльфов любил и почитал свою королеву. Она была очаровательна, приветлива и добра. Хотя иногда в задумчивости немножко заговаривалась. Однажды, играя с придворными в золотые воротца, она спросила своего кавалера доверительно:

– Вы согласны, что гомоморфный образ группы изоморфен факторгруппе по ядру гомоморфизма?

На что тот находчиво ответил:

– У Вашего Величества сегодня необыкновенно свежий цвет лица.

Другой раз, готовясь к забегу на кузнечиках и поправляя свою амазонку, она спросила у рефери, стоит ли проводить соревнование, раз мир возможен лишь как бытие, подчиненное категориям мысли? Рефери заверил ее, что соревнования эти проводятся ежегодно на протяжении семисот лет и категории мысли еще ни разу не возражали.

– Ничто не вечно, – задумчиво ответила Дюймовочка. – Даже перемены.

Она, однако, участвовала в дерби и даже заняла почетное третье место.

Несмотря на некоторые ее странности, король безмерно любил свою супругу и неизменно восхищался ее красотой и грацией. Поэтому, когда рост его королевы еще немножко увеличился, он счел уместным созвать весь народ на торжественную церемонию, на которой их возлюбленная государыня под торжественный звон колокольчиков была переименована в Трехдюймовочку.

Они жили долго и счастливо… Да что я говорю? Живут так же до сих пор!

Абу Зарр аль-Гифари, как и его великий предок того же имени, провел жизнь в изучении мудрости пророка и воли Аллаха. Он знал наизусть святой Коран, читал и перечитывал Таурат со всеми толкованиями, Забур на языках егуд и альасбания, Инджиль впитывал, казалось, не одними глазами, а всей душой, а Сухуф толковал и преподавал в медресе в тех городах, куда забрасывала его трудная судьба бродячего мудреца-суфия.

Он родился в приморском городе Сус и от своего многоученого отца впитал любовь к знанию, веру в чудеса, угодные Аллаху, и презрение к мирским благам. С юношеских лет он искал новые свитки и новых учителей, странствуя по Магрибу, и слава его бежала впереди старой ослицы, нагруженной легкой ношей: важнейшие книги, кувшинчик для омовения, чистая чалма и смена одежды. И чалма, и галабия его были черными. Для долгих переходов между городами аль-Гифари прибавлял к вьюку запас воды и с десяток лепешек.

Так ходил он и искал тайное знание, которое научит достойного совершать чудеса во имя Аллаха, милостивого и милосердного. Ибо ясно и не знающему грамоты бедуину или даже вообще не ведающему Божьего присутствия чернокожему дикарю, что нет справедливости под небесами. А значит, Милосердный поджидает правоверного, который подчинит себе Иблиса и вынудит его отказаться от зла. Тогда роженицы будут улыбаться, производя на свет дитя, больные излечатся, бедные обретут достаток, неверующие обратятся к Творцу, а враждующие помирятся. И ради этой цели Аббу Зарр аль-Гифари штудировал Аристотеля, разбирал рукописи египетских жрецов и старался понять странные колышки, начертанные на древних глиняных табличках.