Развод в 45. Мы больше не семья - Даль Валерия - Страница 7

– Хорошо, Ир. Но меня что-то смущает. Не пойму что. Когда Алексей стал так по-скотски себя вести?

– Он вел себя нормально, Карина. Сегодня я впервые видела его таким. Он обращался со мной, как с какой-то… какой-то шваброй! Думаешь, я ему это прощу?

– Да и не стоит прощать, Ир. Я к тому, что его поведение…

– Плевать я на него хотела. Надеюсь, быстро разойдемся.

– Ты же понимаешь, что… если разделить имущество, ты выиграешь?

– Ты серьезно думаешь, что мне от него что-то надо?

– Не думаю. Но как же месть? Так просто закроешь глаза?

Ответить не успеваю. Звонит телефон Карины.

– Это Андрей, – говорит она мне и берет трубку. – Да.

Не знаю, что говорит сын, но сестра цедит злобно:

– Все, что надо, вы там сказали. При той шлюхе. Теперь ваши разговоры и слова ничего не изменят. Я бы на месте Ирины… раз и навсегда плюнула на вас! Вы недостойны того, что она для вас сделала! Неблагодарные! Нет, адрес ее не дам! Не скажу, где она, ясно?!

Сестра сбрасывает звонок моего сына и откидывает телефон. Злая. А меня отпустило. Какое-то странное состояние. Словно внутри что-то перегорело и требует починки.

– Не нервничай, – говорю Карине. Выудив из чемодана темно-синюю шифоновую блузку, быстро переодеваюсь.

Хоть эта встреча и деловая, Олег Викторович почти член семьи, а мне не хочется снова заниматься макияжем.

Надев куртку, проверяю содержимое сумочки, чтобы ничего не забыть, и ухожу как раз в тот момент, когда приезжает клининг.

Чувствуя себя неловко, останавливаюсь перед Кариной, но она лишь улыбается.

– Я справлюсь, а ты не задерживайся, – говорит вдогонку сестра, тут же распоряжаясь, где и что необходимо сделать.

Сев в машину, еду в одно приватное кафе. Оно часто используется для конфиденциальных разговоров за обедами или ужинами. Сюда я пригласила и адвоката.

Войдя в зал, я занимаю кабинку. Делаю заказ и жду.

Адвокат появляется довольно быстро. Он выглядит бледным, но в остальном все как всегда: неизменный костюм и привычный глазу золотой зажим для галстука.

– Еще раз добрый вечер. Простите, что попросила о встрече так поздно.

– Все в порядке, Ирина.

– Чай с лимоном. – Я наполняю вторую чашку и придвигаю ближе к нему.

– То что надо для прохладного вечера.

Он по-доброму улыбается, отпивает немного из чашки и, сложив руки перед собой, дает понять, что готов слушать.

– Не буду ходить вокруг да около. Как я уже сказала – дело личное.

Он кивает.

– Мне нужно, чтобы вы подготовили документы на развод.

Олег Викторович хмурится, затем вытаскивает из портфеля записную книжку и ручку и быстро что-то записывает.

– Я так понимаю, мы оформляем ваш развод с Алексеем?

– Верно.

Вслух подтверждаю слова о крахе семьи, и становится дурно. Половина жизни, списанная за ненадобностью. Ты даже ставишь собственную подпись, соглашаясь на такой исход.

В первую очередь это жестоко, а уже потом больно.

– Знаете, какой вопрос я задаю первым уже много лет подряд?

– Не уверена, что у меня имеется правильный ответ.

Он улыбается и кивает.

– Вам я такой не задавал, так как не было случая. Сегодня это изменится. Я не хочу лезть к вам в душу, но все же. Вы уверены?

Мне не приходится раздумывать над ответом. Наверное, в любой другой ситуации я тысячу раз спросила бы себя: «А ты уверена, Ира?». Но не в данный момент.

– Уверена, Олег Викторович.

– Я вас понял. – Он снова что-то отмечает в блокноте. – Тогда следующий вопрос – раздел имущества. Как мы поступим? Что принадлежит только ему, а что – только вам?

– У меня две квартиры и свой офис. У мужа несколько квартир, дом и сеть магазинов.

– Если вы будете поделите имущество, то вы выиграете довольно много, понимаете?

– Нет, – тут же отвечаю. – Каждому достается лишь то, что принадлежит ему. Никакого раздела. Мне просто хочется скорее разойтись и покончить с этим. Мне достаточно того, что есть у меня.

Адвоката удивляет моя категоричность. Он закашливается и, кажется, становится бледнее.

– Олег Викторович, нужно было сказать, что вы болеете. Зачем промолчали?

– Ну-ну, все в порядке. Не беспокойтесь. Однако… – Он прикрывает рот платком и снова кашляет. – Однако недавно в город приехал мой сын. Он тоже адвокат, и я бы порекомендовал его в качестве адвоката по вашему делу.

Такого поворота мне бы не хотелось.

– Простите, но я ведь его совсем не знаю… Разумеется, ваш опыт не сравнится ни с чьим другим, потому я и пришла к вам. Да и годы совместной работы дают особую гарантию на успех. Мне не хотелось бы доверяться кому-то еще, пусть и вашему сыну.

– Не стоит так думать, – отвечает он с улыбкой. – Не стал бы я советовать адвоката без опыта. Тем более сына. У меня ведь тоже репутация.

Конечно, сомневаться в его словах я не могу. Требовательностью он напоминает мне моего отца. Тот тоже никому не давал поблажек. Неважно, дочь или сотрудник. Берешься за дело – будь любезен выполнить.

– Опыта у него достаточно, поверьте, Ирина. Мне ли не знать. Бывал свидетелем дел, которые, казалось, и не вытянуть, а тут – раз! – и выигрыш.

На самом деле выбора у меня нет. Олег Викторович болен, искать другого адвоката нет смысла. Да и… верю я его словам.

– Хорошо, – соглашаюсь. – Давайте я с ним встречусь, познакомлюсь, а там уже все обсудим с ним лично.

– Не пожалеете, Ира, мое вам слово.

Дальше мы недолго обсуждаем короткий план. Я записываю данные его сына в свою записную книжку, и на этом мы заканчиваем встречу.

Выйдя на улицу, я решаю прогуляться, оставив сумочку в машине. Да и ноги сами несут пройтись по городу.

Подростком я вела дневник и описывала в нем неприятные ситуации, ссоры или что-то, что затрагивало мое юное сердце. Это помогало принять решение.

Став старше, я делилась с Кариной своими секретами, а она – своими. Так я научилась проговаривать свои тайны и страхи. А сейчас… не хочется говорить. Не хочется описывать свою боль или чтобы рядом был другой человек.

Когда мама заставала меня в такие моменты, она в шутку спрашивала: «Ир, ты там кашу варишь?», а я улыбалась и не отвечала.

Вот и сейчас я, похоже, «заварила» очередную кашу, в которую кто-то набросал иголок. И о чем бы я ни думала, мысли о семье все равно нагоняют и пытают меня всплывающими образами, словно назойливые мухи.

В конце концов, сколько женщин прошло через подобное. А сколько – через то, что и представить сложно? Но предательство детей… Вот рана, которая продолжает кровоточить.

Леша совсем запугал Андрея. Для чего? Я согласна на развод. Согласна на то, чтобы мы ничего не делили. К чему переманивать детей? Чтобы карма не пострадала? Совершенно нелогично. Но я не могла ошибиться: сын хотел постоять за меня… но то ли мужества не хватило, то ли страха было слишком много.

А дочь?

Она не была паинькой. Взросление было сложным, как у многих девочек-подростков. Но мы, казалось, прошли тот этап. Мы научились говорить. То, о чем она не могла сказать мне, она говориле Карине. И мне такой вариант нравился больше, чем если бы она рассказывала все подругам.

А потом что-то пошло не так. Начался бунт. И привел ее к тому мерзавцу.

От одной мысли об Алине и том хулигане меня бросает в дрожь. Но Леша… Как же сильно ему хотелось перетащить дочь на свою сторону, что он пожертвовал ее безопасностью?

Идиот, иначе и не скажешь.

Настроение резко меняется со спокойного на агрессивное. Растеряв удовольствие от прогулки, я быстро возвращаюсь к машине.

Оказавшись внутри салона, выдыхаю. Легкие немного горят, и я снова напоминаю себе о том, что хотела купить абонемент в фитнес-зал, но каждый раз было не до этого.

Я хочу быть спокойной. Быть в форме. Быть свободной от боли.

Пока веду мысленный диалог, машина немного прогревается, а телефон, стоящий на вибро, подает признаки жизни. Когда нахожу его в боковом кармане сумочки, звонок уже прерывается. И неотвеченных за мою полуторачасовую прогулку уже уйма.