Корнет (СИ) - "taramans" - Страница 17

«О как! Значит, здесь такое — водится?».

— Не поверите, до ваших слов я даже не подозревал, что здесь такие заведения имеются! — покачал головой Плещеев.

Грымов хмыкнул:

— Почему не поверю? Поверю. Вы же, насколько я знаю, все время в разъездах пропадали. А здесь, в городе, все больше отшельничали. И вот что я вам еще скажу, корнет… Дело это сугубо личное, даже, сказал бы, интимное… Жениться вам пока рано, ценз не выслужили. Бродить же по подобным заведениям… ц-ц-ц…

Грымов покачал головой:

— И дорого, и здоровье можно потерять. Я, признаться честно, и сам в молодости… М-да…

Плещеев явно заинтересовался — вопрос-то давно назрел! Он это чувствовал «всеми фибрами души», если можно так сказать. Только «фибр» этот был в единственном числе, но и так приносил изрядные проблемы и наводил на определенные мысли. Особенно по утрам!

— Да, да, Василий Степанович! Очень хотел бы получить ваш совет, ибо вопрос этот очень актуален для меня.

«Штабс» расхохотался:

— Эк вы выразились: сей вопрос очень актуален для вас! Занятно! М-да… Молодость, молодость! Так вот… Хочу упредить вас от следующих ошибок… Насколько я знаю, батюшка ваш — человек вполне обеспеченный, помещик крепкий. Не так ли?

Плещеев задумался:

— Знаете, я в эти вопросы как-то не вникал. Но, да, восемь или около того сотен душ у папеньки имеется. Вот сколько земли — точно не помню.

— Н-да… Так вот… Это в России ваш батюшка — средней руки помещик, а здесь… вы вполне выгодная партия для отцов и матерей барышень на выданье. Имейте это в виду!

— Так мне же нельзя до двадцати семи лет…

— Х-м-м… Это так, но есть нюанс, как говорят англичане. Если барышня из приличной, достойной семьи, а дело у молодых зашло далеко… Ну, вы понимаете, да? Так вот, полковое начальство вправе дать разрешение на брак. Так что для многих здесь проживающих… Как бы вам, корнет, в подобную ловушку не попасться!

— Так как же быть, господин штабс-капитан? Не понимаю — к этуалям не советуете, к барышням — не подходить, во избежание, так сказать.

— Ну, бывают же и вдовы. Или… да что там! И у замужних женщин адюльтер случается. Но это тоже… чревато!

— Тогда?

— Кебинный брак. Слышали о таком?

«Что за зверь? С чем едят?» — пробубнил больше для себя Плещеев.

Грымов снова расхохотался:

— Как вы интересно выражаетесь, корнет. Ну-с… зверь это такой: нечасто встречающийся, но — имеющий место под здешним солнцем. Сказать прямо, я не очень сведущ в местных религиях. Нет, понятно, что большинство кавказцев исповедуют ислам. Кроме, как известно, грузин и армян. Так вот… В разных местах Кавказа все же ислам этот немного различается…

— Шииты, сунниты…, - снова пробормотал корнет.

— Вот видите, что-то и вы знаете. У некоторых народностей, а скорее — у слоев населения, тех, кто не может похвастаться большими доходами, есть обычай — продавать дочерей в жены, на время. Как правило, на два года.

— Интересно… И что, даже гяурам продают? — удивился Юрий.

— Даже нашим, да. Нечасто, но — бывает. Тут же еще что немаловажно? Деньги там приличные. Около двухсот рублей. Если девственница, в первый брак — дороже, если нет — дешевле. Так что стоит задуматься, Юрий Александрович. Черкешенки — они очень красивые, в основном.

— М-да… как-то… Недешево! У нас-то девку можно и за тридцать рублей сторговать.

— Согласен! Здесь некоторое время назад даже скандал был: один из купцов подрядил кого-то из дворян победнее, ссудил деньгами, да закупился молодыми девками в России. Сюда привезли и ну — торговать! В три цены наживались!

— И что, покупали?

Грымов хмыкнул:

— А вы думали?! Они, плуты эти, оборота три, а то и больше сделали. Потом церковь вмешалась, скандал поднялся. Девкам, кто еще оставался, — вольные. Они тут же замуж и повыскакивали! Торговцам этим: купцу — штраф и высылка в Сибирь; второй — дворянства лишился и туда же, волков морозить! И это им повезло еще что не доказали, что они татарам девок продавали, а то бы и каторга была!

Грымов уехал на извозчике ближе к обеду. А к вечеру и Плещеева выпихнули из лазарета как одного из организаторов гулянки. К его превеликой радости.

Денщик подогнал к лазарету для Плещеева коляску, ибо посчитал, что рано «ихнему благородию» еще верхами ездить. Первые осенние дожди прошли, и вновь установилась чудесная погода. Солнышко уже не пекло, но ласкало и грело своими лучами.

— Некрас! Давай проедемся по улицам, что ли? А то я устал валяться в четырех стенах, хочется свежим воздухом подышать! — предложил денщику корнет.

— Так поздно уже прогулки устраивать. Завтра бы и подышали! — выразил недовольство денщик.

— Завтра с утра придется к отцам-командирам ехать, доклад и отчет держать. Меня же предупредили — как из лазарета выпишут, так сразу на доклад! — хмыкнул Юрий.

— А вот нечего было гулянки устраивать! Полежали бы еще в лазарете, полечились. Штой-то такое — после таких ранений две недельки всего и полечились?

— Не ворчи, старина! Сам же знаешь, что гулянка это была не моя. И от участия в ней никак было не улизнуть! А долечиваться дома буду.

— Так ежели гулянка не ваша, зачем же вы свои деньги давали на вино да на прочее? Для других гулянки устраивать — так никаких денег не хватит! — продолжал ворчать Некрас.

— Перестань! Не так уж много денег ушло. А у Грымова сам знаешь — семья, дети…

Коляска знавала лучшие времена, была изрядно обшарпана и потерта, и трясло на ней немилосердно. Принадлежало это транспортное средство домовладелице, у которой и проживал Плещеев, а вот запряженная в коляску кобылка была своя, выделенная Плещееву казной Корпуса.

«А вот еще интересно: какими финансовыми средствами я сейчас располагаю? Какие-то деньги есть у меня, что-то есть у Некраса, ведущего всю хозяйственную деятельность. Надо как-то подбить дебет с кредитом!».

Ехать до местожительства было недолго. Здесь вообще в любом направлении ехать недолго. Одно название, что город. Хотя, если брать все окрестности — от той же Кабардинки и до Горячеводска, к примеру, получается изрядно. Сейчас, верхом или вот так, на коляске, — изрядно.

Дом купчихи Белозеровой, где во флигеле снимал комнату Плещеев, располагался практически на Ярмарочной площади, выходя фасадом на упомянутую площадь. А вот ворота и калитка, через которую попадал к себе корнет, выходили в неширокий переулок, где и двум телегам было не разминуться.

«Х-м-м… как я подозреваю, флигель этот был еще не так давно старым складом. Больно уж походит не на жилое строение, а на хозяйственную постройку. Скорее всего, саманный, но под штукатуркой и побелкой точно не определить. На довольно толстом и высоком каменном фундаменте, крыша камышом крыта. Видимо, как дела пошли хуже, склад оказался не особо нужен, вот его подновили, подбелили да устроили помещения для сдачи в наем!».

Здесь, в Пятигорске и окрестностях, по мере становления модного курорта развился сезонный бизнес — сдача помещений в наем приезжающим на воды. До ста рублей в месяц доходит цена!

«Правда, за такие деньги и удобства должны быть соответствующие. А не как у нас! И вообще… Здешние жители России невольно вгоняют в оторопь: Пятигорск — он же буквально на линии стоит! На линии обороны от набегов горцев. Пусть больших набегов сейчас нет — это Владикавказ, крепости Грозная и Внезапная стоят на первой линии обороны, но… Люди из России приезжают «на воды», а отдельные шайки лихих джигитов шляются по окрестностям. М-да… Это — как если бы в Чечню, во время Первой или Второй войн нашей реальности люди ехали бы на отдых в предгорья!».

Здесь даже есть отдельный вид заработка у калмыков…

«Или у ногайцев? Хрен их знает! Их и не разберешь — кто из них калмык, а кто — ногаец!».

Вид заработка этот — откочевать к лету в окрестности Горячих Вод, поставить юрты и сдавать их в наем тем, у кого средств не хватает поселиться в нормальном доме! Сами же владельцы этих войлочных домов проживают неподалеку, в привычных веками кибитках.