Игрушка жестокого шейха - Орлова Екатерина Марковна - Страница 8

Делаю смачную затяжку и, развернувшись, ухожу.

Раз Абид позволил умереть той, которую любил я, тогда я считаю себя вправе забирать каждую из его игрушек и делать с ними что только пожелаю.

– Иди ко мне на колени, моя прелесть. Лично покормишь меня своим новым шедевром, – произносит гость в ложе.

А я все еще не могу оторвать взгляда от крупной фигуры, стоящей через ложу от нас. Мужчина затягивается своей сигарой и сверлит меня взглядом, от которого все тело натягивается струной, а грудь мгновенно тяжелеет. Какое странное ощущение – сочетание страха и волнения.

– Господин, боюсь, это невозможно, – произносит подбежавший мужчина в черном. Бросаю не него взгляд. – Эту девушку только что купили.

Гость в ложе резко вскакивает на ноги, оттолкнув от себя сидящую у его ног девушку. Начинает быстро и громко что-то говорить на арабском. А тот мужчина, который подбежал, пятится от него, без конца и края кланяясь и что-то бормоча.

– Сауд! – рявкает этот мужик и быстро тараторит опять на своем языке.

Тот спокойно бросает пару слов, а потом, развернувшись, уходит. Ко мне подходит еще один мужчина и, взяв за локоть, куда-то ведет.

Гость, для которого я готовила, продолжает кричать и брызгать слюной. Мужчина в черном продолжает мямлить, видимо, оправдываясь, а меня уводят. Я вижу, как темная тень ныряет куда-то между ложами и скрывается там.

Мужчина, который ведет меня, торопится к лестнице. Распахивает боковую дверь, и мы быстро спускаемся по ступенькам.

– Поторапливайся, господин Сауд не будет ждать тебя вечность, – с сильным акцентом говорит этот мужчина. Заводит меня в комнату, где на полках стопками разложены туники наподобие тех, что носят девушки на арене. На других полках стройными рядами стоят балетки или как там эта обувь у них называется.

Мужчина бросает на каменный пол обувь, чуть ли не в лицо мне швыряет тунику, и я быстро одеваюсь. Потом он выталкивает меня из комнатушки и ведет целым лабиринтом коридоров. Наконец мы оказываемся на улице.

Делаю глубокий вдох, втягивая в себя немного пыльный воздух пустыни. Плевать, даже если легкие полностью забьются песком. Этот маленький глоток кислорода возвращает желание жить.

Но тут я вспоминаю, что меня купил незнакомый мужик, который собирается увезти неизвестно куда. Тут же в памяти всплывают слова Алины о том, что купить могут для гарема, продажи в рабство или на органы. Ни один из этих вариантов меня не то что не радует, а даже заставляет трястись от страха.

Когда мы останавливаемся перед огромным джипом, ноги буквально врастают в песок. Хочу сделать шаг назад, но мой сопровождающий хватает меня за локоть и распахивает дверцу. Из салона машины на меня налетает прохладный воздух с изысканным ароматом сигары и мужской туалетной воды. В другой обстановке, наверное, мне бы понравился этот запах. Но сейчас он у меня ассоциируется со страхом и смертью.

Бросаю взгляд на стоящие впереди и сзади такие же устрашающего вида машины, и по телу прокатывается волна дрожи.

Качаю головой и пытаюсь вырваться из хватки мужчины.

– Скажи этой строптивой кобылке, – говорит сидящий в машине мужчина, – что если она будет брыкаться, поедет в багажнике.

– Залезай давай, – рявкает на меня сопровождающий. – Не заставляй господина нервничать, иначе пожалеешь.

Бросив на него уничижающий взгляд, забираюсь на высокую подножку и ныряю в прохладу черного кожаного салона. Дверца тут же захлопывается за мной, и машина сразу трогается с места. Ухватившись за ремень безопасности, натягиваю его и пристегиваюсь.

Сидящий рядом со мной мужчина поворачивает голову и изучает меня взглядом. Мы опять в темноте, так что мне не удается рассмотреть его лицо. Зато прекрасно получается прочувствовать его мощную ауру. Она подавляет и заставляет лицо гореть.

– Господин, вы… вы отпустите меня? – спрашиваю тихо.

– Помолчи, – отвечает он сухо.

Я снова отмечаю, насколько у него глубокий грудной голос, от которого по телу разбегаются мурашки. В нормальных условиях я бы, наверное, заинтересовалась таким мужчиной. Но сейчас единственное, чего я хочу, – это вернуться домой.

– Я гражданка другой страны. Меня похитили. Я просто хочу вернуться…

– Судя по твоему непослушанию, ты хочешь в багажник, – отзывается так же безразлично. – А жить ты хочешь?

Первые несколько секунд после его вопроса я молчу, потому что мне кажется, будто этот вопрос скорее риторический. Но он продолжает сверлить меня внимательным взглядом, и я выдаю очевидный ответ:

– Конечно, хочу.

– Тогда закрой рот, – отрезает он и отворачивается.

Ему кто-то звонит, и он отвечает, приложив черный телефон к уху.

Мои внутренности начинают дребезжать. В этот момент я понимаю, что даже перед лицом явной угрозы было не так страшно, как перед этой неизвестностью.

Вглядываюсь через тонированное окно в темные барханы пустыни. Как же хочется верить в то, что я вернусь домой. Да как минимум, хочется просто остаться в живых.

Машины едут на высокой скорости, пробираясь по пескам с такой легкостью, будто двигаются по асфальту. Молчаливый водитель спокойно ведет автомобиль только по ему известному маршруту. Как будто в мужчину встроен навигатор.

Из колонок негромко играет восточный мотив, утяжеленный басами и превращающий эту музыку в нечто чарующе сексуальное. По телу разливаются вибрации, которые я стараюсь игнорировать. Не может же меня заводить ситуация, в которой я оказалась.

Машины выезжают на дорогу. Мои глаза вспыхивают, когда я замечаю вдали огни города. Мне бы только попасть туда, тогда я найду возможность сбежать от этого устрашающего мужчины и добраться до полиции или консульства.

Но вопреки моим ожиданиям, джипы сворачивают с дороги, ведущей в город, и опять едут в пустыню. Мой взгляд хаотично мечется, цепляется за удаляющиеся огни, как будто это поможет изменить направление нашего движения.

Наконец мы подъезжаем к огромному особняку прямо посреди пустыни. Высокий забор и огромные золотые ворота отделяют нас от этого дома. Джипам даже не приходится останавливаться, ворота распахиваются еще до того, как мы подъезжаем. Пока преодолеваем ограду, рассматриваю сначала вооруженных людей у ворот, а потом и фонтан в центре подъездного кольца. Кто этот мужчина? Это его дом? Или он привез меня к своему боссу?

Молчу, боясь задать хоть один вопрос. Машины останавливаются, и охранники распахивают задние дверцы той, в которой ехала я. Выбираюсь на улицу и топчусь в ожидании, пока мне скажут, куда идти.

Из дома выходит роскошно одетая женщина в длинном черном платье, расшитом золотом. Ее черные, как смоль, волосы заплетены в замысловатую прическу из переплетения нескольких кос разного размера. Все присутствующие мужчины, кроме этого огромного, который купил меня на арене, тут же отворачиваются.

Расплывшись в широкой улыбке, женщина что-то произносит на арабском.

Я смотрю на мужчину. Теперь, в свете фонарей, я могу наконец рассмотреть его лицо. Он не красив той идеальной, лощеной красотой. Но у него мужественное лицо с острой линией челюсти, которую покрывает короткая, но густая, безупречно ухоженная борода. Ровный нос, острый взгляд, от которого бросает в дрожь. Густые брови съезжаются на переносице.

– Фарида, – сухо произносит на английском, – это моя новая наложница.

Женщина стреляет в меня таким взглядом, что я понимаю, здесь мне не дадут жизни.

Тот, кого называют Саудом, обходит меня и поднимается по ступенькам, даже не взглянув в мою сторону. Хочется броситься следом за ним и еще раз попросить освободить меня. Но я боюсь последствий. Его окружает такая аура, которая безошибочно подсказывает, что этот мужчина не станет никого слушать. Он просто перережет мне горло, чтобы заткнулась.

– Чего стоишь? – скривив свои красивые губы, спрашивает Фарида. – Поднимайся. Еще одну тварь привез, – выплевывает с ненавистью.