Искупление злодейки - Кира Иствуд - Страница 8

– Я должна выполнить задание, – упрямо повторила я. – Прошу меня пропустить.

– Чокнутая, – с презрением пробормотал Акрос.

Янтар неодобрительно качнул головой.

Он лечился в храме не так давно, поэтому пока ещё не понял, кто я. И что я. Но скоро поймёт, станет относиться ко мне как все, и не преминёт плюнуть вслед. Так и должно быть…

– Чего встала, юродивая! Иди… – рыкнул второй.

Я ожидала, что сейчас он толкнёт меня, но когда этого не случилось, я осторожно вскинула взгляд. И поняла, что его загородил Янтар.

– Иди, – хмуро сказал он, кивая на проход. – Только еды ему не надо. Помой, что велено, и уходи.

Я не стала отвечать, только поскорее скользнула на тёмную лестницу.

Побежала вниз, придерживая тарелку с репой. И вскоре оказалась в сыром длинном коридоре, от которого в две стороны расходились решётчатые двери, ведущие в камеры заключения.

Занята была только одна – в самом конце. Возле неё на стене горел магический фонарь – это такой, где вместо огня, полыхает кристалл с накопленной маной. Он источает жёлтый свет и совсем не источает тепла.

И напротив этого фонаря была единственная занятая камера.

Я подошла к ней.

Значит… он там?

Сделала осторожный шаг. Под ногой хрустнул камушек, а носа коснулся густой кисло-медный запах. Всего за один вдох этот запах проник в лёгкие, и металлический привкус осел на языке.

Я уже знала – так пахнет кровь, когда её натекает слишком много. Когда никто не заботится о том, чтобы её убрать.

Задержав дыхание, я заглянула через металлические прутья.

И замерла. Сердце прыгнуло к горлу и забилось быстро-быстро.

Он был там… Монстр из моих снов. Ирбис по имени Дейвар. Тот, кто каждую ночь заносит надо мной меч. Тот, кто погубит обитель.

Его крупный силуэт угадывался среди теней. Израненный, грязный, закованный в цепи, в одних лишь хлопчатых штанах монстр сидел на полу, согнув ноги в коленях и уперевшись спиной и затылком в стену. Его руки были над головой – прикованы. Глаза закрыты.

Свет из крохотного оконца под потолком падал на его лицо белой линией, будто рассекая его на две части. Светлую и тёмную. В этом было что-то волнующее… Я застыла, впитывая глазами странный образ.

Несмотря на бледность, измученность и даже грязь – я могла сказать, что лицо у мужчины было красивым. Хотя я мало в этом понимала… но мне так казалось. Это было какое-то ощущение, идущее изнутри. Инстинкт. Мы же определяем, что цветок пахнет вкусно, а гнилое мясо – до отвращения противно? Так и здесь… Я просто вижу… Что он по-мужски красив. Что наверняка он нравится девушкам. Наверное, он, как и Янтар… умеет любить.

На густых чёрных ресницах и на растрёпанных тёмных волосах серебрился иней. Широкая голая грудь с развитыми мышцами тяжело вздымалась от дыхания.

Он здесь уже трое суток без еды и воды.

Ни матраса, ни пледа, ни даже сена ему не бросили, а холод стоял невыносимый. Сквозь крохотное решётчатое окошко под потолком внутрь проникали снежинки. Я бы окоченела здесь за пару часов. Но этот мужчина был оборотнем – поэтому от его израненного тела исходил пар.

Надо было мне зайти, разбудить, представиться, но вместо этого я продолжала смотреть… Опустила взгляд ниже. И застряла им на кубиках пресса.

Это было впервые, когда я так близко видела мужское тело без бинтов или одежды. И увиденное меня удивило… Я даже невольно стала эти кубики считать… И даже коснулась свободной рукой своего живота… Но там кубиков, конечно, не было.

Всё тело мужчины казалось твёрдым… Каменным даже. Кожа куда смуглее, чем у меня или, например, у Янтара.

А ещё… шрамы. Как же их много! От когтей, от зубов, от стали…

И раны… Почерневшие, кровавые. Некоторые нужно бы обработать, иначе не ровен час начнётся заражение. Антимагические кандалы мешают обращению в зверя, снижают скорость регенерации и блокируют магию. Особенно много крови запеклось на поднятых вверх руках. Мои глаза уже привыкли к сумраку, и теперь я видела их лучше. Присмотрелась – и у меня похолодело внутри.

Цепь свисала вниз, без натяжения… но руки ирбиса не падали, потому что в центр крупных мужских ладоней были вогнаны толстые стальные гвозди. Монстр был буквально прибит к стене! И из незаживающих почерневших ран сочилась бурая кровь.

У меня у самой заныли кисти.

Руки задрожали, едва не роняя тарелку с едой.

Это было кошмарно.

И очень жестоко.

Противоречило всему, что было написано в храмовом послании Ньяры. Там говорилось, что: “Причинённая боль утроится, но добро удесятерится. Поэтому, чем мстить кровью, накажите поцелуем любви”.

С поцелуем было не очень понятно, зато первая часть была мне предельна ясна. Но солдаты явно не следовали учению. Они выместили злобу, не думая о последствиях. Возможно, рассчитывали, что монстр умрёт. Но… если верить сну-пророчеству – то можно уверенно сказать – этого не случится. Ирбис не только выживет, но и очень… очень разозлится.

Внезапно, тихо звякнули цепи. И запёкшиеся сухие губы мужчины в камере разомкнулись.

– Насмотрелась? – раздался хриплый надсаженный голос.

И монстр открыл глаза… насыщенно-синие, как вечернее небо. Горящие в сумраке камеры – смотрящие прямо на меня.

Взгляд этот был такой силы – что хотя я стояла, а монстр сидел, и хотя я была свободна, а он заперт и даже прибит к стене, но мне почудилось, что это я связана и обездвижена, что это я беспомощно и жалко смотрю снизу вверх, ожидая своего конца.

Все слова, что я собиралась сказать – вылетели из головы. А инстинкт толкнул в грудь, вынуждая отшатнуться от прутьев – скрыться от давящего взгляда… Инстинкт требовал, что я должна убежать, спрятаться. И никогда не вставать на пути этого существа с ледяными глазами.

Но я никуда не убежала, а лишь судорожно перевела дыхание. Посмотрела на тарелку, которую до онемения сжимала в пальцах.

“Ты собиралась всех спасти… но испугалась простого взгляда?” – укорила я себя. И чтобы не передумать, не медля ,взяла с крюка на стене связку ключей. Они были от двери, а сами кандалы могли отпереть только старшие стражники. Впрочем, сейчас ирбиса держали даже не цепи, а гвозди.

Они усложняли мою задачу…

Мой изначальный план был в том, чтобы вежливо поприветствовать пленника, передать еду, быть максимально нормальной, в течение пары дней наладить дружественное общение… (не то чтобы я была в этом сильна, но я бы постаралась). А уж потом осторожно выяснила бы про нападение на храм.

Тут ведь нет сокровищ. Запасов еды не так уж много. Если дело в мести, то я постаралась бы помогать, чтобы пленник не страдал. А взамен – он не стал бы устраивать кровавую резню.

План и без того был шаткий, а уж из-за этих гвоздей и вовсе становился мало возможным! Я по глазам монстра поняла – он не простит, не забудет своих ран. И от мести так легко не откажется. Но всё же – я попробую. Постепенно, шаг за шагом.

Ведь, как говорит Ньяра, добро удесятерится.

Что там вначале… нужно поздороваться?

Кивнув своим мыслям, я повернула ключ в замке и зашла в темницу. Здесь кровью пахло ещё гуще. Атмосфера стояла мрачная. Я двигалась, будто под толщей воды. Монстр жутко следил за мной из-под полуопущенных век.

“Добрый день”, – хотела произнести я, но запнулась. Какой же он добрый? Желать благословение Ньяры тоже глупо, дикари в неё не верят. Тогда что сказать?

Впервые я так остро ощутила недостаток знаний о правильном общении.

– …здравствуйте, – всё же произнесла я. Мужчина даже не моргнул в ответ.

– Принесла вам поесть… – я торопливо убрала крышку с тарелки, чтобы он увидел.

Я старалась не смотреть ни на раны, ни на голый торс, ни в яркие глаза, светящиеся в полумраке. В итоге выбрала точку между бровей.

Тихо звякнули цепи.

И мужчина растянул разбитые губы в усмешке. Удлинённые звериные клыки сверкнули, отражая свет, падающий из крохотного окна.

– И как, по-твоему, я должен это сеъсть? – хрипло спросил он.