Император Пограничья 5 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 1

Пётр Павлович Стремянников аккуратно расправил документы на столе гостиничного номера. Солнечный свет, пробивающийся сквозь тяжёлые зелёные шторы, создавал идеальное освещение для работы с бумагами. Шестидесятилетний юрист привык к определённому комфорту, но сейчас его заботило лишь одно — безупречность подготовленных документов.

Игнатий Платонов сидел напротив, внимательно изучая каждую страницу. Четверо бойцов заняли позиции у окон и двери, а неизвестный адвокату маг, подперев стену плечом, рассеянно пускал небольшие языки пламени между пальцами. На шкафу застыл ворон с чёрными, как смоль, перьями, чей внимательный взгляд немного нервировал опытного юриста.

Насколько адвокат знал, Платонов-старший заложил недвижимость во Владимире. Именно поэтому им пришлось остановиться в гостинице.

— Итак, Пётр Павлович, всё ли готово для нашего визита в канцелярию? — Игнатий отложил последний лист.

Стремянников прикоснулся к своему носу, острому, как у хищной птицы, и медленно кивнул.

— Абсолютно. Я подготовил полный комплект документов, подтверждающих ваше родственное право представлять интересы сына, — юрист указал на стопку бумаг. — Даже если какой-нибудь чиновник начнёт артачиться, у нас есть три прецедента из судебной практики прошлого века и один — свежий, двухлетней давности.

Один из бойцов, нервно поправил кобуру и уточнил:

— А что если они попытаются что-то выкинуть? Княжеские крысы не славятся своей честностью.

— Именно поэтому, — юрист постучал длинным пальцем по особой бумаге с синей печатью, — я заранее подал уведомление в Объединённую коллегию адвокатов о нашем визите. Официальное подтверждение получено. Любые противоправные действия против нас станут известны всем княжествам в течение часа.

Пиромант прекратил игру с огнём и подошёл к столу.

— Не нравится мне это место, — он огляделся по сторонам. — Слишком открытое, слишком уязвимое.

— Мы находимся в центре города, под защитой гостиничного персонала, — возразил Стремянников. — В некотором роде это безопаснее, чем тайные убежища. Вторжение сюда создаст слишком большую шумиху, что неизбежно разлетится по Эфирнету.

Игнатий задумчиво постукивал пальцами по столу.

— Возможно, вы правы, но всё же… — он не закончил фразу, когда его магофон внезапно издал мелодичную трель.

Стремянников заметил, как лицо собеседника напряглось при взгляде на экран устройства.

— Прошу меня извинить, господа, — Игнатий поднялся. — Мне нужно ответить на этот вызов.

Грохот выбитой двери застал юриста за чашкой чая. Пётр Павлович даже не вздрогнул, когда в номер ворвались шестеро полицейских в полной боевой экипировке, с автоматами в руках.

— Всем оставаться на местах! — рявкнул командир отряда, широкоплечий капитан с красным лицом.

Адвокат неторопливо отложил книгу и аккуратно поставил чашку на стол.

— Господа, я полагаю, вы ошиблись номером, — произнёс он размеренным тоном, как будто к нему заглянули соседи попросить соли. — У вас есть постановление на обыск дознавателя Владимирского сыскного приказа?

Командир отряда, слегка выбитый из колеи невозмутимостью юриста, на мгновение замешкался.

— Где Игнатий Платонов? — потребовал он, игнорируя вопрос. — Нам известно, что он должен находиться здесь.

— К сожалению, не могу вам помочь с этой информацией, — Стремянников расправил манжеты рубашки. — А теперь, если позволите, я бы хотел увидеть постановление на обыск и ваши служебные удостоверения.

Полицейские обыскали номер, заглядывая даже под кровать и в шкафы.

— Пусто, капитан, — доложил один из них. — Только этот сухарь.

Капитан злобно уставился на юриста.

— Стремянников Пётр Павлович? — спросил он, сверяясь с бумагой.

— Собственной персоной, — склонил голову юрист.

— Вы арестованы за соучастие в заговоре против княжеской власти.

Пётр Павлович позволил себе короткий смешок.

— Позвольте напомнить, что вторжение в частные владения без постановления дознавателя — нарушение пункта 3 статьи 45 Владимирского судебника. Незаконный арест подданного иного княжества — прямое нарушение Межкняжеского соглашения о правовом статусе подданных Содружества от 1912 года. Ложное обвинение должностным лицом противоречит пункту 1 статьи 96 Владимирского судебника. Я правильно запоминаю ваше имя, капитан Дорохов? — Стремянников точно разглядел надпись на униформе на груди полицейского. — Оно будет фигурировать в моём иске.

— Заткнись и пошёл, — грубо оборвал его капитан. — Тебя хочет видеть сам церемониймейстер.

Когда на его запястья защёлкнулись наручники, Стремянников сохранял абсолютное спокойствие.

— Надеюсь, вы понимаете, что я являюсь подданным Сергиева Посада, — спокойно произнёс он, направляясь к двери в сопровождении конвоиров. — Это создаст серьёзный политический инцидент между княжествами. К концу дня вы все будете безработными, а к концу недели — возможно, арестантами.

Один из полицейских заметно побледнел.

— Капитан, может быть…

— Молчать! — рявкнул Дорохов, хотя его самоуверенность заметно поколебалась. — Приказ есть приказ.

Кабинет графа Сабурова был обставлен с изысканной простотой: тёмное дерево, кожа, серебро и массивный стол из красного дерева. Церемониймейстер князя Веретинского встретил арестованного юриста стоя у окна. Михаил Фёдорович выглядел безупречно в своём тёмно-синем костюме, но напряжённая линия плеч выдавала его состояние.

— Оставьте нас, — приказал он полицейским, которые немедленно удалились.

Стремянников остался стоять посреди комнаты, его сухопарая фигура казалась почти бесплотной в полумраке кабинета.

— Снимите с него наручники, — вздохнул Сабуров. — Мы же цивилизованные люди, не так ли, господин адвокат?

Когда капитан освободил руки юриста и вышел, Сабуров жестом предложил собеседнику сесть.

— Чаю? Вина? — поинтересовался граф.

— Благодарю, но предпочту сразу перейти к делу, — ответил юрист. — Моё незаконное задержание вряд ли продлится долго, учитывая дипломатические последствия.

Сабуров опустился в кресло напротив, внимательно изучая лицо собеседника.

— Где Игнатий Платонов? — спросил он без предисловий.

— Не имею ни малейшего представления, — ответил Стремянников с совершенно искренним выражением лица. Это была чистая правда — он действительно не знал точного местонахождения отца Прохора в данный момент.

— Я не верю вам, — Сабуров подался вперёд. — Наши источники подтверждают, что вы встречались с ним сегодня утром.

— Ваши источники правы, — кивнул юрист. — Я действительно имел короткую беседу с господином Платоновым относительно налоговых вопросов его сына. Однако где он находится сейчас — мне неизвестно.

Сабуров достал из стола папку и открыл её.

— У нас есть все основания полагать, что Игнатий Платонов прибыл во Владимир с целью подрыва княжеской власти.

— Возмутительная клевета, — ровно ответил Стремянников. — Господин Платонов прибыл исключительно для уплаты налога от имени своего сына, воспользовавшись правом родственного представительства согласно уложению от 1392 года.

Допрос продолжался больше часа. Сабуров пытался выудить информацию прямыми вопросами, намёками, даже угрозами, но юрист оставался непоколебим. Его ответы были вежливыми, абсолютно бесполезными и юридически безупречными.

Наконец граф раздражённо провёл рукой по лицу.

— Вы понимаете, что защищаете человека, который может представлять угрозу для государства?

— Я защищаю букву закона, граф, — спокойно ответил Пётр Павлович. — И пока буду жив, намерен это делать. А теперь, если позволите, я бы хотел покинуть ваш гостеприимный кабинет. В противном случае, боюсь, князю Оболенскому придётся направить официальную ноту протеста по дипломатическим каналам.