Яромира. Украденная княжна (СИ) - Богачева Виктория - Страница 30

Харальд поморщился. Ярлфрид же, словно почуяв, поспешно убрала от его лопатки руки, хотя морщился он вовсе не от боли.

— Если Трувор не послал ему весть первым, — произнес он, и Олаф, еще помрачнев, кивнул.

— Утопить драккар не такая худая идея, — по лицу кормщика нельзя было сказать, посмеивается ли он или говорит всерьез.

— Уже поздно, — без улыбки отозвался Харальд. — Я уже их пощадил.

— Рёрик может потребовать тинга.

— Он слишком занят разграблением чужих земель.

Они немного помолчали, думая каждый о своем. Конунг чувствовал осторожные, даже слишком осторожные прикосновения к спине. Он к такому не привык. Ему не нужно было, чтобы она с ним осторожничала.

— Дроттнинг, — сказал он со злым весельем, повернувшись к ней полубоком. — Я не хрупкий лед, не тресну. Не жалей.

На щеках Ярлфрид вспыхнули два маленьких, алых пятнышка. Она ничего не сказала, но в следующий раз дернула повязку так, что Харальда чуть повело в сторону.

Когда она с ним закончила, и он поднялся со скамьи, собравшиеся вокруг воины поглядывали на него с опаской. Ему самому сделалось смешно. Неужто ждали, что разойдется под ним палуба, и Боги отправят его прямо в объятия Ньёрда? Сам он разницы не чувствовала. Разве что теплая вода с можжевельником и каплей вина, попадая на раны, жгла поменьше, чем ледяная из моря.

— Ты скоро поймешь, конунг, — Ярлфрид словно поняла его замешательство. — Рана затянется быстро, и края будут чистыми.

— Ну, раз ты так говоришь, — он пожал плечами и посмотрел на толпившихся вокруг людей. — Тогда займись и ранами остальных.

Она не успела кивнуть, когда Ивар, получивший легкое ранение от шальной стрелы, вскинулся.

— Я не позволю пришлой девке себя врачевать! Она проклянет меня и лишит удачи, если коснется!

Судя по злости в глазах Ярлфрид, она поняла все, что он сказал.

— Тебе я помогать не стала бы! — звонко выкрикнула дроттнинг.

Она говорила с акцентом, но и ее слова поняли все, кто услышал.

Ивар взвился со скамьи и бросился к ней, но был остановлен тяжелым кулаком Харальда. Чаша терпения у него переполнилась. И племянник, который вновь вздумал прилюдно оспаривать его приказ, стал последний каплей. Он схватил того ладонью за загривок и, скрутив, почти подтащил к скамье, за которой стояла Ярлфрид. Крылья носа у нее трепетали от тщательного сдерживаемого гнева и отвращения.

Харальд надавил на Ивара, усадив его на скамью, и, выждав, пока тот прокашляется кровью, мрачно посулил.

— Еще одно слово, и отправишься задабривать Ньёрда. Своей сестре скажу, что ты по неловкости свалился за борт.

Он сказал это тихо, так, что расслышали лишь Ивар и Ярлфрид. По ее губам скользнула мрачная, торжествующая улыбка, но она ничего не сказала. Встретившись взглядом с взбешенным конунгом, сочла за лучшее промолчать и потянулась взять свежих тряпиц.

Отдышавшись, Харальд отошел от них, но все время, пока девчонка врачевала его строптивого племянника, не сводил с них разгневанного взгляда.

С соседнего драккара до него доносились негромкие голоса хирдманов, возившихся с ранеными и мертвыми людьми Трувора.

Один свидетель, Харальд хотел, от всего сердца хотел отправиться на земли франков. Но, верно, сами Норны направили брата Рёрика к нему.

Еще никто не убегал от своей судьбы.

В месте, которое он называл своим домом, его ждал второй драккар. Он быстро сможет набрать на него хирд: под его руку пойдут многие. И после этого он поплывет в Гардарики. Союз с Ярислейв-конунгом, которому он поначалу так противился, казался все более необратимым.

Трувор, оборзевший настолько, что осмелился напасть на него — вождя! конунга в своем праве — перечеркнул для Харальда все. Стал отправной точкой. Ни Рёрик, ни его безумные родичи не оставят и следа, воспоминания о вольных морских вождях. Если они добьются того, чего хотят в Гардарики, следующим, с чем они расправятся, будет их родная страна. Они захотят подмять всех под свой сапог, а тех, кто не согласится — убьют по одиночке, словно диких зверей.

Трувор доказал сегодня, что он уже ни с чем не считается, а ведь его старший брат захватил лишь одну крепость в Гардарики. Нетрудно представить, что будет дальше.

Ну, уж нет.

Харальд заскрежетал зубами.

Свою волю он вырвал ценой великой крови. И не собирался просто так ее отдавать.

Он поплывет в Гардарики. В обмен на дочку Ярислейв конунг согласится на любые его условия. Они заключат хороший союз.

И силами русов и тех людей, которые пойдут за ним, расправится с зарвавшимся Рёриком.

Вынырнув из размышлений, Харальд повел плечами. Наложенные умелой рукой повязки натянулись, но не сползли, не ослабели.

Он вспомнил, как пальцы Ярлфрид едва уловимо, почти неосязаемо касались его спины. Он посмотрел на нее и крепко стиснул челюсть.

И решил, что будет пореже на нее смотреть.

* Фрейя — является богиней любви, плодородия и магии. Но, помимо этого, она была жестоким воином, которому возносились молитвы перед битвами.

Фрейя правит Фольквангом (Полем людей). Туда отправляется половина павших в бою, в то время, как другая половина отправляется в Вальгаллу к Одину.

* Ярлфрид — так Харальд произносит имя Яромиры.

Имя Яромира состоит из двух частей: «яр» (яркость, сила) и «мир» (мир, покой). В древнескандинавском языке, которым говорили викинги, его можно попытаться перевести, сохранив общий смысл.

«Яр» как «haddr» или «jarl»(яркий, сильный, знатный).

«Мир» как «friðr»(мир, спокойствие).

Соединив эти элементы, получится что-то вроде Jarlfríðr(Ярлфридр) или Haddrfriðr.

— Больно уж ты смурен, воевода.

Послание от князя, как и ведовской голос Рогнеды Некрасовны застали Стемида врасплох. Первый передал весть о том, что варяги выжгли дотла поселение на границе с ладожским княжеством. Вторая выжидательно смотрела на него с едва уловимой насмешкой.

Стемид как раз шел по гульбищу из терема, а женщина, бережно придерживая у груди горшок с киселем, направлялась в него.

Поворошив ладонью волосы на затылке, воевода лишь развел руками. Князь не велел болтать о сожжённой деревне. Да и без его приказа Стемиду никогда в голову бы не пришло трепать языком направо и налево!

Рогнеда вскинула темные, соболиные брови, но больше спрашивать ничего не стала.

— Мама! — запыхавшийся, взъерошенный сын в мокрой от пота рубашке мчался к ней со всех ног с заднего двора. — Мама, тяжелое? Давай я понесу, — остановившись напротив нее, Ждан уже протянул руки.

Женщина, не сдержав улыбки, покачала головой и крепче прижала к себе горшок.

— Это кисель для праздника. Тебе нельзя его трогать.

Стемид, невольно подслушав их разговор, приободрился. Завтра должны были отмечать Осенины, но обрушившиеся на ладожский терем несчастья совсем не вязались со светлым днем. То, что Звенислава Вышатовна все же решила, как и каждую осень прежде, устроить празднество, показалось воеводе добрым знаком.

Если бы еще не тревожные вести от князя…

Сожженное поселение не сулило ничего хорошо. Война подкрадывалась к Ладоге все ближе и ближе.

Хмыкнув, он покачал головой. Ярослав оставил его в княжестве своим наместником, и Стемид за прошедшее время успел хлебнуть невеселой княжьей доли так, что нынче был уже по горло сыт. В отличие от многих глупцов он никогда не мнил себя на ладожском престоле, справедливо считая, что выше головы не прыгнешь.

Теперь он вновь убедился, что всю свою жизнь был прав. Княжья ноша тяжела. Он дождаться не мог возвращения Ярослава Мстиславича.

— Дядька Стемид, — заговорил было Ждан, но Рогнеда, перехватив горшок одной рукой, второй несильно дернула сына за ухо и строго на него поглядела.