Самая красивая девушка в могиле (ЛП) - Триана Кристофер - Страница 5

- У меня нет парня, - сказала она. - Вы, девочки, это знаете.

- Это не обязательно должен быть кто-то, кто у тебя есть, Белла. Это может быть кто-то, кого ты хочешь. На самом деле, возможно, так лучше, учитывая характер игры.

Белле не понравились последствия этого. Она с трудом сглотнула, одно имя в центре её сознания, одно, которое она, возможно, не могла произнести. Неважно, насколько честной Обри хотела, чтобы она была. Некоторые секреты должны оставаться секретами. Она напрягала свой разум в поисках другого имени, любого имени, которому могли бы поверить девочки.

- Итан Дерри, - сказала она.

Роуз бросила на Беллу любопытный взгляд, как будто говоря: "Ты что, издеваешься?"

Белла едва знала Итана, и он, конечно, не был готом, но он был тёмным и пылким, начинающим писателем, и соответствовал шаблону. Она надеялась, что Роуз не попытается свести её с ним сейчас.

- Я имею в виду, он не моя любовь, но я немного влюблена в него. Вот и всё, - Белла сказала это Обри, но предназначалось это Роуз. - Это лучший ответ, который у меня сейчас есть.

Обри обошла остальную часть группы. Как правило, Роуз назвала своего парня Тайсона. Селеста настаивала, что любовь - это яд, психическое заболевание, что она не чувствует её ни к одному глупому мужчине. Но Обри не принимала этого, поэтому Селеста призналась, что, по крайней мере, испытывает вожделение к Морису Джеймсу, худому, чёрному парню с дредами и пронзительным взглядом. Он был в классе Беллы по естественным наукам и всегда казался скучающим всем. Ей было трудно представить Селесту с ним, но ей, честно говоря, было трудно представить Селесту с кем-либо вообще. Саванна сказала, что любит Джонни Деппа, и, к удивлению Беллы, Обри позволила ей ответить известным человеком. Она хотела бы, чтобы она подумала об этом. Ожидая, что Марни замрёт, Белла была удивлена, что девушка ухватилась за возможность назвать своего возлюбленного.

- Эштон МакДугалл! - Марни просияла. - Он на год старше меня, но я думаю, что я ему очень нравлюсь, понимаете? Я надеюсь, что он пригласит меня на свидание. Он такой милый, девочки, - она потянулась за телефоном в заднем кармане. - Я могу показать вам его фотографию.

Обри подняла руку, как регулировщик.

- В этом нет необходимости.

Марни сдулась. Обри снова сосредоточилась на пятиугольнике, её ноги образовали наконечник стрелы.

- Я люблю мёртвых, - сказала она без эмоций.

Белле внезапно стало холодно. Хотя готическая драма Обри порой могла быть наигранной, что-то в этих словах показалось ей ужасно правдивым. Она обхватила себя руками, чтобы не дрожать. Когда Обри снова повернулась к ней, Белла приготовилась к тому, что, как она предполагала, будет самым сложным вопросом из всех.

Обри стояла, словно призрак, в лунном свете.

- Белла Уитман... что произойдёт, когда ты умрёшь?

Белла замерла. Обри не спрашивала, что, по её мнению, произошло, а что произойдёт потом. Она хотела получить конкретное объяснение величайшей тайне жизни. Как она могла ожидать от неё такого? Этот вопрос задавали с самого начала человечества. Существовало множество верований и теорий, религий и концепций, основанных на основе загробной жизни или её отсутствии.

Белла успокоилась. Обри хотела честности, поэтому она дала ей её.

- Я не знаю, - сказала она.

Сцепившись с ней глазами, Обри ждала бóльшего, но Белла закончила. Не только с её ответом, но и с этой глупой игрой, какой бы она ни была. В чём мог быть смысл всего этого? Зачем Обри заманила их сюда ради такой глупости? Белла думала, что она круче этого. Неужели очередной кумир её подвёл?

- Роуз, - сказала Обри. - Тот же вопрос.

Очевидно, этот вопрос ещё больше разозлил Роуз. По крайней мере, это был последний раунд.

- Ничего не произойдёт, - сказала она. - То, как всё было до твоего рождения, - это именно то, что ждёт тебя после смерти.

Это, казалось, заинтриговало Обри.

- Значит, ты атеистка?

- Я никогда не чувствовала необходимости давать этому название, но да, можно сказать и так.

- То есть ты тоже не веришь в душу?

- Не в буквальном смысле. Не как в дух, который вылетает из твоего тела, когда ты умираешь.

- А в каком ещё смысле?

Роуз выдохнула.

- Я верю в души как в просто термин для того, что делает тебя тем, кто ты есть. Твоя индивидуальность, твоё сердце.

Уголки рта Обри изогнулись, и она медленно кивнула Роуз, а затем задала Селесте главный вопрос.

- Там, типа, яма проклятых, - сказала Селеста. - Не как в аду с огнём, серой и дерьмом, а как в мире тьмы и синих теней. Там ты пустая. И так холодно и одиноко. Ни бога, ни дьявола, ни близких. Только эта бесконечная пустота. Навсегда.

"Она действительно перегибает палку", - подумала Белла.

Селеста всегда пыталась перегнать всех в готе, даже Обри.

- Не знаю, как вы все, - сказала Саванна, как всегда язвительно, - но я собираюсь превратиться в злого призрака.

- Значит, ты веришь в духов? - спросила Обри.

- Звучит намного веселее, чем вернуться к чёртовой нерождённости, - глядя на Роуз, она фыркнула от смеха, затем ударила сестру по руке. - Я уже знаю, что ответит эта. Она всё ещё ходит с мамой и папой в церковь по воскресеньям.

Обри быстро повернулась к Марни. Перспектива христианина среди них, казалось, зажгла что-то внутри неё.

- Ты веришь в Рай, Марни? - спросила она. - В Иисуса?

Девушка запнулась.

- Ну... Я имею в виду... да, я верю.

- Ты думаешь, что у тебя появятся крылья, когда ты умрёшь, и ты полетишь в город в облаках?

Даже в темноте Белла могла сказать, что Марни покраснела.

- Может, это не совсем так, - сказала Марни, - но я вернусь к Богу.

Обри поджала губы.

- И что тогда твой Бог сделает с тобой?

Марни посмотрела на сестру, ища поддержки, но получила только насмешливые ухмылки. Белле стало жаль девочку. Она чуть было не вмешалась, но решила, что Марни лучше говорить самой.

- Он сделает то, что сочтёт нужным, - сказала она. - Бог не совершает ошибок.

Селеста громко рассмеялась, и Обри не смогла сдержать хихиканья. Даже Роуз с трудом подавила смешок. Возможно, потому что Белла была единственной, кто не смеялся, Марни посмотрела на неё, словно ища помощи. Белла попыталась придумать, что сказать, но Обри заговорила раньше неё.

- Ну ладно. Дети, рождённые без конечностей, - это не ошибка. Холокост не был ошибкой. Тысячи лет пыток и казней людей во имя Бога - это не ошибка.

- Господь ведёт неисповедимыми путями, - сказала Марни, не в силах посмотреть Обри в глаза.

- Я уже слышала это раньше. Они говорят так, когда умирают те, кого ты любишь. Разве не было бы проще Богу просто сказать: "Эй, вы все. Я облажался. Это моя вина!", вместо того, чтобы настаивать на том, что всё это было частью плана, который мы просто слишком тупы, чтобы понять?

Марни замолчала. Её хмурое лицо было таким сильным, что Белла подумала, что девочка сейчас заплачет, но потом поняла, что она сдерживает не слёзы, а ярость. Марни не нравилось, когда кто-то говорил о её Боге таким образом, и это было видно. Обри тоже это заметила.

- О, - сказала она. - Я обидела тебя.

Марни скрестила руки на груди.

- Прости меня, - искренне сказала Обри. - Это не было моим намерением. Ты дала мне свой честный ответ. Спасибо за это.

Марни удалось встретиться взглядом с Обри, но открытая дверь её комнаты уже почти закрылась. Она слабо улыбнулась, показывая, что извинения приняты, но оставалась настороженной и молчаливой.

- Хотите узнать, что произойдёт, когда вы умрёте? - спросила Обри группу, как будто её ответ был единственно правильным. Она подождала, пока девочки согласятся, затем протянула руки, указывая на надгробия вокруг них. - Вот это, девочки. Вы попадёте в могилу.

4.

Роуз не могла поверить в эту чушь. Неужели это действительно то, чем увлекалась Белла? Свечи, загадки и лунные кладбища? Это должно было быть дерзким? Страшным? Если так, то это был впечатляющий провал. Обри была примерно такой же жуткой, как "Отель Трансильвания", и эта её маленькая игра была детской, чем-то более подходящим для тринадцатилетних детей на пижамной вечеринке, вроде того, как увидеть профессию своего будущего мужа в воске свечей или играть в "лёгкую как перышко, жёсткую как доска". Так ли проводили готические девушки свои пятничные вечера? Если так, то они были ещё более унылыми, чем люди их выставляли.