Бросаешь мне вызов, Тихоня? (СИ) - Майер Кристина - Страница 17

Согласен, красивая…

Нет сомнений о ком он говорил. Герман не единственный, кто хочет сорвать с нее трусы. Лакомая девочка. Отмахиваюсь от всплеска злости, будто девчонка мне дорога. Нет, она однозначна мне интересна. Я хочу ее. Хочу видеть, как ее невероятные кошачьи глаза будут закатываться в момент оргазма, хочу слышать, как будет кричать, когда буду долбиться в нее. А я буду.

Трахать одноразовых телок перестал несколько лет назад, когда один мой приятель получил нехилый букет проблем, при этом уверял, что ни разу секса без резины не имел.

Есть мысль сделать ее «нашей постоянной девочкой». Давно не пополняли коллекцию. Нужно убедиться, что она чистая, не трахается со всеми подряд. Некогда было озаботиться этим вопросом и глубоко копнуть подноготную. Торможу всплеск злости, который появляется, стоит представить ее под другими.

— Красивая, — собираюсь озвучить свои мысли. — Присматриваюсь к ней. Думал предложить контракт. Девчонка сирота, нуждается в деньгах, бегает по подработкам. Обслуживая нас, к концу учебы сможет купить квартиру, с работой поможем, — парни не оставят такую лакомую девочку без внимания. Заступиться за нее некому. Одна в этом мире. Поиграет один, потом другой. Пойдет по рукам. А тут честно, обслуживаешь нескольких парней, получаешь защиту и деньги. Попасть на контракт хотят многие, но запросам соответствуют единицы.

Впервые не чувствую энтузиазма от своих размышлений. На девчонку среагировал еще в первый вечер. Каждая встреча оставляет воспоминания, которые всплывают в моей голове против воли. Необычно, что я так много о ней думаю.

— Я домой, — Герман поднимается, забирает гаджеты и уходит. Он ушел, а напряжение осталось. Долго смотрю на закрытую дверь, пытаясь понять, что произошло. Не покидает ощущение, что Герман впервые не одобрил кандидатуру. Нет, он ее одобрил, но только в свое личное пользование.

Не знаю, как к этому отнестись. Впервые с кем-то из друзей у нас скрытый конфликт из-за девчонки и мне это нихрена не нравится. Ладно Самсонов на всех без причины кидается. Он повернут на своей сводной, никто к нему даже с вопросами не суется, чтобы не провоцировать. Понятно, что история мутная и он там нажестил, теперь Ника от него шарахается.

Давно не слышал свою совесть, а с этой девочкой она заговорила. Слишком много стало Раяны в моей жизни. Пусть Герман забирает в единоличное пользование?

«Нет!» — взрывается в голове. Отмахиваюсь от собственнических замашек. С чего вдруг?

Надо спуститься пообщаться. Хочу увидеть ее настоящую. Не зажатую тихоню, в которую она играет, а настоящую дикую кошку, которая иногда прорывается наружу.

Подхожу к столику в тот момент, когда в ней просыпается дикий зверенок. Она специально уронила на яйца Фила полупустой бокал с соком. Проделай она такое со мной, я бы ее наказал. От предвкушения член дергается в штанах, упираясь в ширинку. Твою мать…

Заметил, что эта реакция моего тела становится привычной. Никто не обращает внимания на мой дискомфорт в штанах. Тут Фил подорвался, готов растерзать Раяну? Держится за яйца, стакан видимо удачно приземлился.

— Ты ох@ла?! Сучка безрукая! — держит себя, чтобы не замахнуться. В другой компании, скорее всего, Раяне бы уже прилетело. Но он видит меня, напряженного Самсонова.

— Я не хотела, — мотает головой Раяна, а в глазах плещется кайф от свое проделки.

Ты бы лучше прятала своих демонов, девочка. Они опасны. Заводят плохих парней. Будят желания познакомить со своими демонами. Они наверняка подружатся …

— Фил, можешь гордиться, у тебя самые сладкие яйца в клубе, — ржет его тупорылый дружок Хомут. — Пусть девчонка их оближет, — Фил загорается, его настрой меняется. Хватает Раяну за руку и дергает на себя. Мне не нужно лезть, от нее одни проблемы…

— Убери от нее руки…

Упиваюсь своей выходкой я недолго. Еще до того, как Фил подрывается и сдергивает меня с дивана, я понимаю, что не стоило демонстрировать характер. Мелкая вредина, что сидит во мне, вырвалась из клетки, потеснив тихоню. Будь я настоящей тихоней, в интернате бы не выжила.

Образ тихой серой мыши, который я для себя подобрала, постоянно сыпется. Никого не получается обмануть. Проблема в больших светлых глазах, обрамленных темными пушистыми ресницами. Они ярким пятном выделяются на моем лице даже без грамма косметики. Приходится смотреть в пол, а все равно цепляю уродов.

Когда Хомут предлагает метод наказания, я жалею, что в моей руке нет второго стакана с соком. Фил дергает меня к себе. Реально думает меня заставить? Я ему яйца откушу, только попробует пусть. Возможно, он меня за этот убьет, а мне еще хочется пожить.

Когда нам плохо, страшно или больно, мы бежим к родителям за помощью, утешением. Мне не к кому бежать. Не к кому было до сегодняшнего дня, но теперь ведь у меня есть брат. Не осознанно, на инстинктивном уровне я тянусь к нему за защитой. Умоляя взглядом убрать от меня своих друзей.

Арсений смотрит на нас с легким любопытством и ухмылкой на лице. Неужели не узнает? Я ведь несильно изменилась. Сердце пронизывает болью, когда я понимаю, что он доволен, ему весело. Во взгляде Арса вижу поддержку, но поддерживает он не меня, а своего друга.

— Убери от нее руки, — кто бы сомневался, что кинуться на мою защиту в обществе избалованных мажоров может только подруга.

«Спасибо» — благодарю Нику взглядом.

— Тоже захотела отсоса?.. — не договорив фразу, обрывает себя Хомут, переводит испуганный взгляд на Самсонова. Не сразу понял на кого наезжает? Видимо, даже они знают, что обижать Нику позволено только сводному брату.

— Самсон… — выставляет перед собой руки Хомут, будто тот собирается его бить. Ян переводит взгляд на Демьяна, не знаю, что он прочитал в его молчании, но поднимаясь на ноги, кивает Хомуту:

— Выйдем! — рявкает он, заставляя вздрогнуть не только меня. Есть ощущение, что Ян не учинил расправу прямо здесь только потому, что клуб принадлежит Кайсынову.

— Самсон, не горячись, — вступается за друга мой брат. Поразительно. За меня он не стал заступаться. Участникам конфликта приходится кричать, музыка становится громче. — Серый бухой. Твою сестру никто не хотел оскорбить. Тут так шумно, что даже я не понял, кто потребовал убрать руки от глазастой, — прикрывает собой друга.

Это я получается глазастая? Действительно не узнал? Даже тени узнавания не мелькнуло? Не думала, что может быть так больно!

Я не заплачу! Не заплачу!

Сжимаю пальцы в кулаки, прокалывая ногтями кожу на ладонях. Физическая боль переключает, не позволяет утонуть в душевной агонии. Следующие слова брата меня добивают.

— Фил имеет право наказать ее за рукожопость, она ему чуть яйца не отбила, — продолжая прикрывать друзей, выставляет перед собой руки. Его подружка вжалась в диван, осматривается, будто надеется сбежать.

Самсонов раздувает ноздри, словно бешеный зверь готовый сорваться и растерзать жертву. Остальные притихли и молча наблюдают. Демон отворачивается, складывается ощущение, что ищет кого-то взглядом. Музыка резко обрывается. От всех этих нервов ведет голову.

— Фил имеет право свалить отсюда, прихватив вас с собой, — холодный металлический голос Демьяна разрезает пространство. Он не так явно демонстрирует злость, как Самсонов, но от его тихой ярости волоски на коже встают дыбом, спирает дыхание. — Но прежде вы извинитесь перед Раяной и Никой, — как только он произносит мое имя, я вскидываю взгляд на Ареса. У меня ведь редкое имя, он должен был отреагировать, всмотреться внимательнее в мое лицо, но никакой реакции на лице Арсения не отобразилось. Может он память потерял? Я уже не знаю, во что верить.

— Демон, ты поступаешь по беспределу, — ухмыляется Арс лишь губами. Взгляд жестокий и колючий.

— На моей территории мои правила. Я жду, — напряжение зашкаливает. Голова начинает кружиться, будто не хватает воздуха. Я пару раз падала в голодные обмороки, а тут другое. Это точно стресс. Чувствую, как учащается сердцебиение, немного ведет. Хочется присесть на диван и опустить голову, но сейчас не время, я не должна привлекать к себе внимание. Мне вообще хочется испариться отсюда, забыть этот вечер, как страшный сон.