Обсидиановая бабочка - Гамильтон Лорел Кей - Страница 7
- Предыдущая
- 7/142
- Следующая
– Ты любишь опасность, Эдуард. Вот почему ты охотишься на монстров. Каждый раз, когда ты выходишь на ринг, тебе надо отчаянно рисковать, иначе не в кайф.
Мимо нас прошла пара с тележкой, нагруженной чемоданами. Мы молча ждали, пока они проедут. Женщина дернула головой в нашу сторону, заметив напряжение в позах. Мужчина потянул ее за собой, и они удалились.
– Ты это просто так или к чему-нибудь? – спросил Эдуард.
– Ты хочешь знать, кто из нас лучше стреляет, Эдуард. Давно хочешь это выяснить. Если ты убьешь меня внезапно, вопрос так и останется без ответа и будет тебя сверлить.
Губы его растянулись в более широкой улыбке, но какой-то вялой и без прежнего добродушия.
– И потому я не стану стрелять тебе в спину.
– Вот именно.
– Так зачем тогда было так стараться занять мне руки и пропустить вперед?
– Мне еще выпадет много шансов ошибиться.
Он засмеялся, тихо и чуть жутковато. Один звук – и все стало ясно. Его заводила идея драться со мной.
– Я бы с удовольствием вышел на охоту за тобой, Анита. Это моя мечта. – Он вздохнул почти печально. – Но ты мне нужна. Нужна твоя помощь в этом деле. И еще: как ни хочу я получить ответ на мучительный вопрос, мне будет тебя не хватать. Ты единственный человек в этом мире, о котором я могу это сказать.
– А Донна?
– А что Донна?
– Не умничай, Эдуард. – Я посмотрела ему за плечо и увидела, что Донна машет нам от машины. – Нас засекли.
Он оглянулся на нее и помахал рукой с чемоданом. Без него, наверное, было бы легче, но Эдуард тоже осторожен – по-своему.
Он повернулся ко мне:
– Если будешь оглядываться на меня все время через плечо, ты работать не сможешь. Так что давай заключим перемирие, пока не раскроем дело.
– Даешь слово? – спросила я.
Он кивнул:
– Даю слово.
– Годится.
Он улыбнулся, и улыбнулся неподдельно.
– Ты веришь мне по единственной причине: ты сама держишь данное тобой слово.
Я помотала головой и шагнула ближе.
– Свое слово я держу, но чужие клятвы особенно всерьез не принимаю.
Рядом с ним я чувствовала тяжесть его взгляда даже сквозь черные стекла очков. Он умел смотреть пристально, этот Эдуард.
– Но моему слову веришь.
– Ты мне никогда не врал, Эдуард, – если давал слово. Ты выполняешь свои обещания, какой бы ценой они тебе ни давались. Ты не скрываешь, кто ты, по крайней мере от меня.
Мы оба оглянулись на Донну и пошли к ней, разговаривая на ходу.
– Как ты допустил, чтобы дело так далеко зашло? Как ты позволил Теду сделать предложение?
Он долго молчал, и я уже решила, что ответа не будет. Мы шли молча по солнцепеку, но в конце концов он сказал:
– Не знаю. Думаю, в какой-то вечер я слишком увлекся своей ролью. Настроение было подходящее, и Тед сделал предложение. Наверное, я на секунду забыл, что жениться придется мне.
Я глянула на него искоса:
– Ты за эти полчаса нагрузил меня личным так, как никогда за целых пять лет, что я тебя знаю. Ты всегда так болтлив, когда работаешь на территории Теда?
Он покачал головой:
– Я знал, тебе не понравится, что Донна сюда втянута. Но не представлял, насколько бурно ты отреагируешь. Поэтому для сохранения мира должен был обо всем тебе сказать.
Мы шагнули с тротуара, оба улыбаясь, и я помахала Донне. А сквозь улыбку произнесла, подобно чревовещателю:
– Мы с тобой так хорошо друг друга знаем, и каждый из нас будет очень тосковать по другому, но все равно мы готовы спустить курок. Как такое может быть? Я знаю, что это так, но все равно не могу понять.
– А не достаточно знать, что это правда? Тебе непременно нужно объяснить? – спросил он, пробираясь между машинами в сторону Донны.
– Да, мне нужно объяснение.
– А зачем?
– Затем, что я женщина.
Это его рассмешило, он прерывисто хохотнул, а у меня сердце прихватило, потому что я по пальцам одной руки могла пересчитать, сколько раз Эдуарду приходилось удивленно смеяться. Я ценила этот смех, в нем звучало что-то от того Эдуарда, который был лучше и моложе. Интересно, одна ли я могу вызвать у него этот смех? Почему же мы тогда так спокойно говорим, что прикончим друг друга? Нет, мне мало знать, что мы на это способны. Здесь должно быть какое-то «почему», а сказать, что оба мы монстры или социопаты, – этого объяснения мало. Мне мало.
Донна довольно косо поглядела на меня, когда мы подошли. Она демонстративно поцеловала Эдуарда, а когда он поставил чемоданы, устроила шоу еще эффектнее. Они целовались, обнимались и тискались, как пара подростков. Если Эдуард и делал это с неохотой, то виду не подавал. Он даже шляпу снял и слился с Донной, будто был донельзя рад.
Я стояла, прислонившись к автомобилю на расстоянии вытянутой руки от них. Если они хотели остаться наедине, могли снять номер. Поцелуи продолжались так долго, что я уж думала было многозначительно поглядеть на часы, но сдержалась и решила, что достаточно будет просто стоять, прислонившись к машине, со скучающей физиономией.
Эдуард оторвался от Донны со вздохом:
– После вчерашней ночи я не думал, что ты успеешь так по мне соскучиться.
– Я всегда по тебе скучаю, – ответила она, пересиливая страстное придыхание, смешанное со смехом. Повернулась ко мне, все еще обхватив Эдуарда жестом собственницы. Глядя на меня в упор, она сказала: – Извини, я не хотела тебя смутить.
Я оттолкнулась от машины и встала прямо.
– Меня трудно смутить такими пустяками.
Счастливое сияние ее глаз сменилось яростным огнем, показывающим готовность к обороне.
– А чем тебя можно смутить?
Я покачала головой:
– Это мне подставка для реплики: «Тем, чего тебе не хватает»?
Она оцепенела.
– Донна, не волнуйся. Я ни сейчас, ни раньше никогда не интересовалась… Тедом в романтическом смысле.
– Да я и не думала…
– Донна, не надо. Давай поступим по-настоящему оригинально – будем честными. Ты беспокоилась насчет меня с Эдуардом… Тедом, – быстро поправилась я, – почему и устроила мне этот показ подросткового тисканья. Донна, от меня свою территорию метить не нужно. – Я зачастила, чтобы она не заметила ошибку в имени, но она ведь заметила, и Эдуард заметил. – Тед слишком похож на меня, чтобы мы даже подумали о романе. Это было бы вроде инцеста.
Она покраснела даже под загаром.
– А ты, знаешь, прямолинейна.
– Прямолинейна для мужчины, – сказал Эдуард. – А для женщины она вообще как таран.
– Экономит время, – ответила я.
– Это точно, – согласился Эдуард и, притянув к себе Донну, поцеловал ее быстро, но сильно. – Завтра увидимся, лапонька.
Я приподняла брови.
Эдуард глядел на меня теплыми глазами Теда.
– Донна приехала на своей машине, чтобы мы тут провели часть дня. А теперь она поедет домой к ребятишкам, а мы займемся делом.
Донна отвернулась от него и посмотрела на меня долгим испытующим взглядом.
– Анита, я верю твоему слову, но чувствую какие-то странные вибрации. Будто ты что-то прячешь.
Я что-то прячу? Знала бы она только!
А Донна очень серьезно добавила:
– Я тебе доверяю человека, третьего по значению в моей жизни. Тед для меня сразу после детей. Не испорть мне самое лучшее, что есть у меня после гибели мужа.
– Видишь? – спросил Эдуард. – Донна умеет говорить без экивоков.
– Это точно, – согласилась я.
Донна в последний раз бросила на меня изучающий взгляд, потом повернулась к Эдуарду и отвела его в сторонку. Они стали разговаривать, а я ждала на неподвижном и сухом солнцепеке. Раз Донне так хочется уединения, я отвернулась и стала разглядывать далекие горы. До них было словно рукой подать, но я по опыту знала, что горы всегда гораздо дальше, чем кажутся. Они как мечты, далекие цели, к которым устремляешь взгляд, но они всегда недосягаемы, когда очень нужны тебе.
Сначала по мостовой захрустели ботинки Эдуарда, потом раздался его голос. Я уже стояла лицом к нему, скрестив руки на животе, так что при этом правая оказалась в приятной близости от рукоятки пистолета. Я верила Эдуарду, когда он сказал, что у нас перемирие, но… лучше перестраховаться, чем потом жалеть.
- Предыдущая
- 7/142
- Следующая
