Под знаком Альбатроса (СИ) - Гришин Алексей - Страница 56

Впрочем, согнанным и плотно уложенным в загонах людям не до удобств. Выспаться на свежем воздухе, не отравленном трюмной вонью, уже счастье. А если завтра накормят — так и вообще прекрасно. Можно, оказывается, жить и здесь. Сколько и как? Кто знает. Вот когда послезавтра будут совершены сделки, заплачены деньги и поставлены последние подписи на договорах купли-продажи, тогда и наступит ясность. А пока — спать, в надежде, что в очередной раз не приснится семья, дом и изумрудные луга родной Гибернии.

Примерно так рассуждало большинство. Лишь немногие, те, кто не мыслил себя в роли бесправного быдла, вертелись, не в силах выкинуть из головы мыслей о побеге. Несбыточных. Увы, но это очевидно. Не они первые, слишком велик здесь опыт усмирения любых бунтарей. И альтернатива проста. Если побег не удастся, то результат один и нагляден — вон в сотне ярдов болтаются и смердят шесть висельников. Хорошо, что ветер относит в сторону моря ужасающее зловоние.

Очень наглядная картина, поучительная. Для большинства.

— Кто со мной? — Линч обратился к своим подчиненным. Бывшим, разумеется, но люди уж так устроены. Большинству из них в опасной ситуации легче, когда есть кто-то, кто отдает приказы.

Сейчас вокруг него стояло полсотни человек — вся батарея, собранная им лично из, между прочим, бывших моряков. А это ведь полноценный экипаж! Способный управлять любым кораблем.

— С тобой куда, капитан?

Ну да, эти парни его всегда именно так и называли, на флотский манер.

— На волю.

— Как вон эти? — Чья-то рука указывает на виселицу. Это кто здесь такой весельчак? Ну точно, Пэдди. Это хорошо, что он рядом. Плохо, если не поддержит.

— Завтра я намерен захватить у островитян корабль и свалить с этого проклятого острова к чертовой матери.

— Звучит заманчиво. А какой корабль и, главное, как? Не думаю, что ты первый, кому здесь пришла в голову подобная мысль. Ты чем-то отличаешься от тех покойников?

Еще как! Жаль, что сейчас об этом говорить рано. Нельзя, черт возьми! Среди толпы рабов, согнанных с двух только что прибывших кораблей, запросто могут оказаться и те, кто сейчас внимательно слушает, лишь притворяясь спящим. Не страшно, если он узнает, что кто-то хочет сбежать. К этим наивным планам здесь наверняка привыкли. Хуже, если поймет, что на этот раз все серьезно.

— Пока не знаю. Но зато вы знаете меня — я не ввязываюсь в безнадежные авантюры. Так что, если верите, просто слушайтесь приказов. Времени на разговоры не будет. На сегодня все, пусть каждый сам решит, бежать со мной или остаться здесь, скорее всего, навсегда.

Когда расходились, в лунном свете среди лежащих на земле людей блеснуло не менее трех пар глаз. Шпионы? Плевать. В толпе ночью разглядеть зачинщика они не могли, так что ничего конкретного доложить не смогут. А ровно через сутки все уже решится.

Нет, это ерунда, мелочи. Главное, что тот юноша, на которого и сделана ставка, сумел улизнуть. Пока говорил со своими, Линч видел, как парень подошел к воротам, положил руки на замок и… исчез. Как и почему? Этого простому человеку понять не дано. Одно слово — маг!

Когда вчера капитан «Мирного» сообщил, кто именно в том овраге прибился к его артиллеристам и кого с дурна ума подозревали во всяких гадостях, стало стыдно. И легко, кстати.

Не сбежать из этого стойла теперь? Это надо быть уже полным идиотом.

Кстати, а почему маг запросто не захватил «Мирный»? Для него же это вообще не проблема. Ну да ладно, об этом спросим позже. Когда будем на свободе.

День для рабов был ужасен.

Палящее солнце до волдырей обжигало тела, далеко не полностью прикрытые тряпками, которые еще месяц назад назывались одеждой. За возможность спрятаться в тени навесов шли постоянные драки, за которыми с интересом наблюдала охрана.

И сержант Томас Хордл. Стоя на вышке, откуда прекрасно просматривался весь загон… да-да, между собой охрана так и называла это место — «загон», он изнывал от жары в застегнутом на все пуговицы сюртуке. Но ни за какие мирские блага не согласился бы расстегнуть хоть одну. Это разрешается солдатам. Негласно, не по уставу, конечно, но разрешается. По крайней мере все делают вид, что не замечают.

Иногда — капралам, если уж совсем невмоготу, как, например, сегодня. Но никогда — сержантам! Добился? Пробился? Преодолел⁈ Так терпи! Всем показывай, кто ты отныне такой!

Впрочем, иногда можно и развлечься. Как сейчас, например, когда подчиненные внизу. Расстегнутую пуговицу, конечно, заметят и обсосут в сплетнях, приукрасят, вплоть до того, что господин сержант изволил на посту без порток стоять, эти могут, сам был таким. А вот хрен вам! Но развлечься — можно, почему нет? Посмотреть, как дерутся эти остолопы.

Кажется, кто-то из солдат даже делает ставки. На этих бунтовщиков, посмевших восстать против самого Императора!

Проигравшие рабы смешно и суетливо вертятся, чтобы не получить совсем уж страшные ожоги, счастливчики отлеживаются в тени до тех пор, пока природа не потребует отойти в вонючий угол, отведенный для отправления естественных потребностей. И тогда человеку приходится вновь доказывать свое право на место под навесом. Кулаками, а то и зубами, словно дикому зверю, забыв, что еще недавно вон с тем беднягой, которому ты только что прокусил щеку, вы плечом к плечу шли в бой. За свободу своей страны, вроде бы как даже за право называться людьми. Ха-ха.

Особую радость охране доставляли моменты, когда к загону подвозили воду и еду. О, тогда начиналось и вовсе нечто невероятное!Очередь, дисциплина? Эти слова согнанная в загон двуногая скотина забыла напрочь. Дорваться, схватить свое, отобрав у соседа! М-да, будущим хозяевам наверняка придется потратить время и плети на дрессировку. Как обычно.

Может быть, все же эти чуть менее звери, чем сборище черномазых. Вон кто-то подал руку лежащему на земле. Кто-то передал кружку воды вовсе не под угрозой, а вроде бы даже… нет-нет, такого не бывает, но все же… кажется, из жалости? Здесь⁈

А вон те? Человек, наверное, с полсотни, расселись вдоль высокого забора с теневой стороны, ни с кем не дерутся, ждут. И выглядят…

Рабов в Порт-Ройал привозят регулярно и много, все же крупнейший рынок на имперских островах. Изможденных, покрытых язвами и коростой, их приходится лечить, прежде чем загнать на поля сахарного тростника или отвезти для недолгой (кто может там долго жить?) работы на алмазных копях, золотых и серебряных рудниках.

Но эти, кажется, уже сейчас готовы к работе. Вообще большинство в этой партии — вполне годные экземпляры. Удачная пришла поставка, надо признать.

Однако дело к вечеру. Жара спадает, скотина в загоне успокаивается, наступает обычная скука. Ну как обычная… Завтра аукцион, после которого загон опустеет.

Можно расслабиться? Да боже упаси! Опыт подсказывает, что именно в эту последнюю ночь и случаются все беды. Что уж происходит в пустых головах рабов, до сих пор никто не понял, да в общем-то и не пытался понять. Но именно сейчас следует ждать попытки бунта. Так было всегда, а значит, будет и сегодня.

Что же, развлечемся. Охрана готова. Начинайте, убогие.

Но все тихо. Странно. Обычно именно в сумерки находился какой-нибудь идиот, кидавший клич о свободе. В последний раз, разумеется — неподалеку даже роща есть с могилами этих придурков. Не святое кладбище, боже упаси, а полянка в дебрях, с холмиками. Без имен и святых знаков, так, для обучения новичков, чтобы службу с медом не путали.

А ведь есть сейчас там зачинщик! Те крысы, которых за пару лишних мисок давеча в загон подсадили, точно говорят, что кто-то что-то готовит. Есть кто-то. Да и вон те, что тихонечко вдоль забора расселись, наверняка только и ждут команды.

Но нет ее. Как так-то? Охрана готова, скотина, если верить крысам, готова, когда ж веселье начнется? Темно ж уже, только факелы освещают громко чешущийся, кряхтящий, ворчащий да кое-где уже и храпящий загон.

Утихающий, как коровник у батюшки, там, в родном Девоншире. Большой такой, пахнущий соломой и молоком. Теплым, ароматным. Вкусным таким… как Джаки, такая смешная. От нее тоже всегда молоком пахло. И в тот день, когда… целовались… а ее брат… а она…