Под знаком Альбатроса (СИ) - Гришин Алексей - Страница 35

О том, что и у этого щенка с по-юношески гладкой кожей и густыми черными волосами могли быть шрамы, также сведенные магами, возмущенный генерал не подумал.

— Не смейте на меня кричать! Вы кто такой, вообще? Мальчишка, не нюхавший пороху! Да я…

— Я знаю, кто вы. — Молодой человек все же взял себя в руки. — Как и о ваших победах. Именно благодаря им вы все еще здесь, а не едете в метрополию в ожидании суда. И как бы ВЫ, — он голосом подчеркнул «вы», — ко мне ни относились, именно от меня сейчас зависит, останетесь ли ВЫ здесь исправлять ошибки, или все же отправитесь в путешествие. Итак, повторяю вопрос: какого черта?

Дьявол, мальчишка прав. Сейчас многим так выгодно наплевать на прошлые заслуги и дружно указать на козла отпущения. Понятно, какого. Придется отвечать.

— Мы должны были победить. Подождите! — Генерал жестом прервал собеседника, приготовившегося сказать нечто бесконечно язвительное. — Да, должны были по всем расчетам, а они, поверьте, довольно точны. И неважно, что бунтовщиков было в полтора раза больше и что у них нашелся маг, сумевший отвлечь от себя нашего мага. Ерунда, наспех обученные вчерашние крестьяне и горстка предателей опасности не представляли.

— Так что же произошло? — в голосе барона впервые прозвучал искренний интерес.

— План был простым. Мы основными силами атаковали наиболее укрепленный правый фланг противника, заставили его перебросить подкрепления, а потом напали на ослабленный левый фланг. Двумя батальонами, лучшими батальонами на их один. И не смогли дойти. Там у бунтовщиков, помимо пехотинцев, стояла артиллерийская батарея, но какая! Мало того что одиннадцать стволов, так из них два двенадцатифунтовых. Они за милю, как на стрельбище, расстреляли полковые пушки, которые должны были прикрыть атаку.

Одли сам не заметил, как, нервно сцепив пальцы, уставился прямо в глаза собеседника.

— Вот как? Но я слышал, что на таком расстоянии попадания невозможны.

— Ошибаетесь, возможны, но только для самых лучших артиллеристов, каких на всю нашу армию единицы. Ума не приложу, откуда такой появился у кельтов. — Генерал еле заметно вздохнул, заметив увлеченность барона. Значит, не все потеряно, можно исправить ситуацию.

— Но у вас на том участке оставалось двукратное преимущество в людях. Сколько там идти оставалось? Минут пятнадцать? Всего?

— Не всего, а целых. Я считал. За это время каждая пушка сделала где-то по шестьдесят выстрелов. Вначале ядрами, потом картечью. В упор! Представляете, каково было нашим? Я не оправдываю их, но вы только представьте.

— Струсили?

— Да, черт возьми! Большинство офицеров погибли, а оставшиеся да, струсили. Поверьте, они уже наказаны, но бросить вновь в атаку бежавших солдат было невозможно. После утраты офицерского контроля и пережитого страха они просто сошли бы с ума при наложении нового заклятья подчинения. Точно, неоднократно проверено.

Одли встал, прошелся по кабинету, словно забыв о разговоре. Потом вновь взглянул на собеседника.

— Наши потери?

— До батальона пехоты. Им тоже досталось, так что сейчас соотношение сил по сути такое же, как и перед боем.

— Пушки?

— Ерунда. Стволы целы, остальное отремонтируем. Демон, говорил же я, не надо было оставлять им орудия.

— Сейчас в Дандолке они наберут еще сторонников, — Одли словно не услышал слов генерала. — Но обучить их не успеют. А у нас в Ольстере два полка в резерве. Магов в резерве нет, однако можно передать вам три батальона. И пушки, разумеется. Десятка хватит?

— Безусловно. — Генерал встал, демонстрируя готовность вот прямо сейчас броситься в бой. — Но, если честно, меня по-прежнему беспокоит та батарея. У них есть еще две, но это так, годны только ворон пугать. А вот та…

— А вот та… — повторил барон за собеседником. Потом открыл секретер, в котором лежали самые тайные документы. Долго что-то искал, после читал какие-то бумаги, наконец, удовлетворенно хмыкнул.

— А вот о ней можете не беспокоиться, пусть это будет моя забота. Главное — на других участках не проиграйте. Иначе путешествие в Лондон для вас гарантировано.

«И для меня», — добавил он мысленно.

Прошел месяц. Еще один месяц кельтского восстания, получившего уже в народе собственное имя. Восстание повешенного! Звучит? Наверное. Во всяком случае, всем вокруг нравится. Вообще всем нравится, кроме него, Эймона Линча, главного вроде как виновника.

Гордиться должен? Чем? Тем, что после поражения именно его назначат крайним? Прекрасная перспектива.

А в том, что будет именно поражение, Линч ни на мгновение не сомневался.

Во-первых, потому что началось все слишком просто. Сходу удалось захватить гарнизон Дрогеды. Ладно, пусть не сходу, пусть братец Пэдди со товарищи успел распалить народ, действительно задолбанный охреневшими от жадности и надменности островитянами, пусть даже убедил кельтских солдат изменить присяге. Но, черт возьми, чтобы вот так запросто разбить гарнизон Доблина? Мощный, прекрасно вооруженный?

Ерунда, не бывает так.

Во-вторых, куда ушли все корабли? С начала бунта на рейдах и Доблина, и Дрогеды, и Дандолка так и не появилось ни одного паруса. Пусть ушли корабли островитян, но остальные куда делись? Моряк знает, такое происходит только и исключительно по приказу первых лиц — королей, султанов и прочих раджей. Наверняка где-то вдали, за горизонтом, курсируют суда под алым с красно-белым крестом военно-морским флагом империи и заворачивают вспять всех, кто не желает отправиться на корм рыбам. Ненавязчиво, но убедительно. Приходилось сталкиваться.

И в-третьих, пушки. Дорогие, готовые к бою, их оставили целыми и невредимыми, вроде как детям игрушки дали. На время, пока самим хозяевам не потребуются.

Стало быть, кто-то умный и дальновидный все учел, все предвидел и рассчитал.

Такие дела. Бежать надо, но бежать некуда. Остается одно — воевать, хорошо воевать в слабой надежде, что все же удастся выжить.

Примерно так рассуждал Эймон Линч, сидя на груженнгой порохом телеге. После месяца, проведенного в Дандолке, разросшаяся до трех полков армия бунтовщиков двигалась на север, рассчитывая захватить Ольстер и закрыть главные порты Гибернии для кораблей империи. Если это удастся, появятся реальные шансы изгнать островитян и посадить на правление лорда Фогартахха или какого-нибудь другого кельтского лорда. Который, разумеется, будет править мудро и справедливо. Никак не иначе.

Отличный план! Жаль только, что наверняка островитяне с ним не согласны и аргументы готовы выставить убедительные. Иначе зачем вообще стоило им затевать эту историю. Есть у них в Ольстере резервы? Наверняка. Какие? Да кто ж знает. Бог даст, Фогартахх разведкой озаботился и понимает, в пасть к какому зверю лезет. А если нет?

О господи, грехи наши тяжкие.

Ладно, за свою батарею Линч спокоен. Парни уже прекрасно себя показали, и с тех пор учились пушкарскому делу каждый день. До изнеможения. Шутка сказать, четыре выстрела в минуту выдают стабильно, на каждое орудие по два наводчика подготовили. Но вот другие!

Сейчас этих батарей аж пять, но четыре из них едва выстрел в минуту делают, и то как бог на душу положит. Он пробовал подсказать, научить, так его в такую даль послали! Спасибо, что не побили.

И на что народ надеется?

— Командиры в штаб! Командиры в штаб! — раздались крики вестовых.

Отлично! Вон народ верхами рванул, а ему что делать, если на лошадь последний раз садился лет двадцать назад? Пока стояли в Дандолке, попробовал вспомнить эту науку, чем изрядно посмешил окрестных мальчишек. Моряк в седле — отличная шутка.

Но делать нечего.

— Потерпи, каурая, — пробормотал Линч, забираясь на тихую неспешную лошадку, казалось, никогда и не умевшую ездить ни рысью, ни тем более галопом.

В штабе, выступая перед собравшимися, лорд Фогартахх с видом триумфатора, готовящегося одержать очередную, приевшуюся уже победу, объявил, что по данным разведки им навстречу из Ольстера выдвинулся корпус островитян. Этих зазнаек меньше, а потому они вновь будут разбиты. Если, конечно, господа командиры четко выполнят разработанный штабом повстанцев гениальный план.