Под знаком Альбатроса (СИ) - Гришин Алексей - Страница 29

Эти крики вырвали Эймона из мечтательного, полудремотного состояния, заставили встать и оглядеться. Что происходит? Ха, да эти парни готовы прямо сейчас броситься в бой. Все вместе, бунтовщики и солдаты. Вон как стоят, взявшись за руки. Откуда такое единение?

Легкий поворот головы, и внимание сосредоточилось на прохожем. Или все же маге? Стоит позади толпы, раскинул руки, ничего, кроме этой самой толпы не замечая. Да он же колдует! Управляет людьми, словно опытный пастух овцами. Захочет — поведет налево, захочет — направо, а пожелает, и помчится стадо, куда ему надо, не замечая ничего вокруг, сметая все на своем пути.

Но нет, кажется, безумной гонки сейчас не будет. Все, руки опустил, устало прислонился к стене казармы. Кажется, свою работу на сегодня он посчитал выполненной. Интересный, однако, прохожий. Союзник и спаситель, но странный какой-то, непонятный.

Однако и Педди вещать закончил, начал командовать. Назначать командиров, ставить боевые задачи, ну вот прямо генерал. Оп-па! И старый знакомый объявился.

— Представляю командира третьей роты! О’Райли, друзья! Напоминаю, что в первую роту войдут добровольцы из Брайанстауна и солдаты, служившие в первом взводе!

Рыжеусый верзила, еще утром щеголявший нашивками капрала, вышел в центр площади, степенно поклонился собравшимся и, не жалея собственной глотки, заорал:

— Роте собраться у входа в казарму! Немедленно! Шевелитесь, кособрюхие!

М-да, значит с офицерами договориться не удалось. Да и сержанты желания присоединиться к бунту не высказали. Мир их праху.

Мысли вновь улетели куда-то в сторону. Вспомнились жаркие южные берега, знойные шлюхи из далеких портов. Усмехнулся. Почему-то после каждой серьезной драки перед глазами вставали именно они, веселые и гибкие. Такие манящие!

— А теперь внимание, представляю командира артиллерии. Всем вам известный капитан Эймон Линч!

Чего? Как это? Какой такой командир?

Но возможности задать вопросы вслух ему никто не предоставил. Народ как по команде раздался в стороны, освободив проход к центру площади. Пришлось идти.

— Здесь восемь пушек, — прошептал на ухо Пэдди. — Говори, кто тебе нужен, все дадим, только дело поставь. Сам понимаешь, без артиллерии мы не справимся — сейчас от этой публики толку не много.

Моряк еще раз окинул взглядом собравшихся. Брат прав. И пусть сразу видно, как толпа понемногу превращается в нечто организованное, но боеспособной она станет ой как не скоро. А драться придется уже завтра. В лучшем случае — послезавтра. И щадить тогда никто никого не будет.

А ведь восемь пушек — это серьезно. С ними можно победить в первом бою, пока противник не понял, кто ему противостоит.

— Мне нужны артиллеристы. Есть такие?

— Двенадцать таких солдат согласились к нам присоединиться. Вон они стоят.

Однако двенадцать солдат на восемь стволов — слишком мало. Наверняка в гарнизоне еще вчера их было не меньше роты, но что стало с другими, об этом даже не хотелось спрашивать. Нужны люди.

— Моряки среди вас есть?

— Среди нас, — машинально поправил Пэдди. — Должны быть.

И тут же во всю глотку:

— Моряки есть? Всем подойти сюда!

Дрогеда — портовый город, но уходящие в море редко возвращаются к родным берегам. Впрочем, кто-то все же нашелся. Плотные, с большими натруженными руками. Их набралось две дюжины, одетых как обычные горожане, но не утративших характерной раскачивающейся походки.

Что же, времени в обрез, готовиться надо начинать немедленно.

— Мы к пушкам, когда определите место для боя, пришлите вестового.

— Кого? — не понял брат.

— Посыльного — тяжело вздохнув, ответил Эймон. И уже своим подчиненным: — За мной!

Строем? Две трети новоявленных артиллеристов понятия не имели, что это такое.

Как и о том, как стрелять из пушек.

Но это все после. Вначале первая обязанность всех солдат после всех сражений — похоронить погибших.

Бунтовщиков, поставивших свои жизни на алтарь свободы. От кого? Островитян? Ну да. Потому что эти господа не просто дерут с кельтов семь шкур, они отказывают в самом праве считаться людьми.

И солдат, из которых больше половины — точно такие же кельты. Решившие по-другому молиться и взявшие оружие, чтобы сражаться. Нет, не с неведомыми чужестранцами, а со своими земляками. С теми, с кем вместе росли, с кем делили скудный хлеб в редкие, но тяжкие на Зеленом острове неурожайные годы.

Сейчас они рядами лежали на кладбище и два священника отпевали их, не вглядываясь, на ком знак Спасителя, принятый в Риме, на ком — принятый в Империи. Они читали одни и те же молитвы. Просто один на древнем языке Рима, второй — на имперском.

А лежавшим, похоже, было безразлично. Всем, даже Шону, такому шебутному и непоседливому еще вчера.

На следующий день пришлось вернуться к мирским заботам, учить подчиненных и учиться самому. Потому что стрельба на корабле и на суше — вовсе не одно и то же. Только вчера пришлось наблюдать, как после выстрела пушки летали. Не как птички, само собой, но никто из обслуги не пострадал от таких кульбитов лишь по счастливой случайности, на которую дальше рассчитывать не стоит.

Как их устанавливать, как крепить, да много еще чего пришлось узнать у самых простых солдат. Мелочи, ничего особо сложного, но без них никуда. В общем, если бы солдаты не согласились примкнуть к восставшим, первое сражение было бы проиграно не начавшись.

Чем уж занимались бунтовщики-пехотинцы, Линч даже не интересовался, хватило и своих забот. Настолько, что не нашлось и секунды просто взглянуть в небо, чтобы, если повезет, увидеть пару почтовых голубей, красиво несущихся под низкими тучами. На запад. Вглубь Зеленого острова.

Утром следующего дня на позицию артиллерия выставилась в относительном порядке. Это если не сравнивать с подготовкой к бою на нормальном военном судне, со сплоченным и обученным экипажем, когда в кромешном аду артиллерийской дуэли каждый знает, что именно и когда следует делать. Здесь же… Ну да что ж теперь, бог даст два, а то и три залпа сделать удастся, а там как повезет. Хотя… нет, три — это уже из области глупых матросских баек.

Позиция была определена в конце главной улицы, ведущей от центра города к дороге на Дублин. Единственной в городе, на которой две телеги могли разъехаться, не сцепившись бортами. Откуда бравые командиры, включая родного братца, занявшего, по-видимому, немалый пост, знали, что каратели дуром попрутся именно здесь и без разведки, осталось загадкой. Но Пэдди сказал об этом совершенно уверенно. Однако спорить перед боем — последнее дело. Этому на море учат и через голову, и через спину — навсегда вбивают хлестким боцманским линьком. Есть приказ — надо выполнять.

Оп-па, а он здесь откуда?

— Ты здесь зачем, прохожий? Решил усилить моих ротозеев?

Подошедший маг окинул взглядом развернувшиеся работы, усмехнулся. В немощёную уличную грязь вколачивались здоровенные колья, которые должны были гасить инерцию пушек. Сами орудия установили в четыре ряда с очевидным риском, что задние вдребезги разнесут передних. Вместе с самими канонирами.

— Решил полюбоваться на сражение в самом интересном месте. Хочу убедиться, что не зря подлечил одного самоуверенного моряка.

— Глубже забивай, черт возьми! Раздавит же к ядреной матери! — Линч набросился на одного из подчиненных, недостаточно надежно, по его мнению, крепившего одно из орудий. Только отвесив лентяю крепкого пинка, вернулся к разговору с магом.

— А поучаствовать не хочешь? Парочка заклятий в дополнение к нашим залпам может здорово повысить шансы не проиграть.

Микки прислонился к стене ближайшего дома и демонстративно сложил руки.

— Даже в мыслях не держу такой глупости. Ты представляешь, если островитяне узнают, что вам помогает маг? Наплюют на расходы, затянут потуже ремни, да и пришлют пяток моих коллег, которые запросто разнесут здесь все на бревна и камушки. И меня заодно. А так будете воевать только с обычной армией, все же хоть с какой-то надеждой.