Мечников. Расцвет медицины (СИ) - Алмазов Игорь - Страница 14

Токс уполз в подвал. Видимо, хотел попрощаться с домом, к которому уже успел привыкнуть за последние полгода, а я вышел на улицу. Вечер ещё не наступил, но на улице начинало темнеть.

— Алексей! — нагнал меня Синицын уже через пару минут. — Фух, думал, не успею… — тяжело выдохнул он.

— А ты чего здесь делаешь? Мы же договорились встретиться завтра!

— Мою квартиру уже сдали другим людям. А арендодателю стало плохо с сердцем, когда я решил к нему заглянуть. Вот… Подумал, что имеет смысл снова с тобой обсудить дальнейший план действий. Похоже, нас в Хопёрске никто не ждал, — заявил Синицын.

— Было бы странно, если бы нас ждали, — развёл руками я. — Ты хоть арендодателя своего подлечил? Какой же из тебя герой Хопёрска будет, если ты человека одним своим присутствием прикончил?

— Да всё в порядке, я его восстановил, — отмахнулся Синицын. — Но дожидаться его пробуждения не стал. Пусть лучше думает, что ему всё приснилось.

— Справку о смерти свою нашёл? — поинтересовался я.

— Её в мой почтовый ящик какой-то умник засунул, — ответил Илья и показал мне документ с печатью амбулатории.

— Отлично, — кивнул я. — Значит, пойдём к Кораблёву вдвоём. Только надо как-то аккуратно ему о произошедшем сообщить. Всё-таки Ивану Сергеевичу уже за семьдесят. Думаю, он на наше появление может отреагировать так же, как и твой арендодатель.

До амбулатории мы с Ильёй добирались окольными путями. Лучше пока что лишний раз на глаза людям не показываться. Меня и раньше в лицо большинство жителей Хопёрска знали. А уж после того, что случилось месяц назад…

Как говорит одна из заповедей клятвы: «Не навреди». Вот поэтому лучше пока что граждан не тревожить.

Нам с Ильёй повезло, сторожа около амбулатории не было. Видимо, ушёл в госпиталь помогать грузить очередного тяжёлого пациента.

Однако не успели мы войти в здание, как произошло то, чего мы оба даже предположить не могли.

Одно из окон второго этажа разбилось вдребезги. Я почувствовал, как над моей головой резко возросла температура, затем схватил Синицына и отскочил вместе с ним назад. Прямо на то место, где мы только что стояли, приземлился Игорь Лебедев. Обе его руки пылали от очагов искрящихся магических огней.

— Какого чёрта⁈ — прокричал он. — Это что, чья-то шутка? Как это возмож…

На этом странности не закончились. Лебедев, к нашему удивлению, закатил глаза и рухнул на землю. А затем потерял сознание.

— Эм… — протянул Синицын. — И что это сейчас было?

— Лебедев! — послышался крик главного лекаря. Иван Сергеевич Кораблёв выбежал на крыльцо амбулатории. — Игорь Станиславович, что вы вообще творите? Вам ведь нельзя…

Кораблёв медленно поднял глаза с тела Игоря на нас.

— Спокойно, Иван Сергеевич, держите себя в руках, — попросил я. — Мы живы. Перед вами не…

Главный лекарь без лишних вопросов шарахнул по нам таким разрядом лекарской магии, что моя чаша заполнилась до отказа.

— Хм… — протянул он. — Значит, всё-таки не зомби. Ладно, обсудим позже. Хватайте Лебедева и тащите в мой кабинет. Попробую ещё раз… Я уж думал, что на этот раз точно всё получилось. Хорошо, что вы вернулись, Алексей Александрович. Работа ждёт!

Если я просто не понимал, что вообще происходит в амбулатории, то Синицын просто пускал слюну, наблюдая за этой картиной. Сначала Лебедев вылетел из окна, потом потерял сознание, а Кораблёв и вовсе не удивился нашему воскрешению.

Но клятва лекаря уже дала о себе знать. А это значит, что сначала нужно спасти Игоря, а уже потом думать о прочих деталях.

Мы с Синицыным протащили Лебедева на второй этаж, попутно пересеклись с Эдуардом Родниковым, который, увидев нас, чуть голову об косяк не разбил, а затем заперлись в кабинете главного лекаря.

— Вы правы, Иван Сергеевич, сложившуюся ситуацию будем обсуждать позже, — сказал я. — Что с Лебедевым?

— Помните, как он выжег Красногривовский лес? — спросил он. — Вот этот момент и стал причиной его заболевания, которым он страдает последние четыре недели.

— Заболевания? — переспросил Синицын.

— Его всё время лихорадит. Я помогаю ему время от времени, поддерживаю температуру на нужном уровне, но этого хватает максимум на восемь часов. Он проводит приём и снова теряет сознание, — объяснил Кораблёв. — Подозреваю, что всё дело в перегрузке магических каналов.

Точно… Любая стихия при усиленном её использовании начинает оказывать на организм мощнейшее давление. Такое было с Андреем Бахмутовым, когда тот перегрузился на войне, и его воздушная магия создала в лёгких мощный бронхоспазм, который местные лекари именуют аероспазмом.

То же самое случилось и с Леонидом Рокотовым. После схватки с Игорем он пережил эпилептический припадок, поскольку его собственное электричество нанесло удар по нервной системе.

Похоже, здесь подобная ситуация. Я читал о ней в трактате Асклепия.

— Пиротермия, — подытожил я. — В данный момент его тело горит изнутри. Какая у него температура?

— Прикоснитесь, господин Мечников, и сами всё узнаете, — сказал Кораблёв. — Только не советую держать руку рядом с Лебедевым слишком долго.

— Да я даже отсюда чувствую, как от него пышет! — воскликнул Синицын.

Мне хватило одного тычка пальцем в кожу Игоря, чтобы понять, до каких цифр разогрелось его тело.

Теперь понятно, почему Иван Сергеевич не использует термометр. Он попросту лопнет. Ведь там гораздо выше пятидесяти градусов. Возможно, отметка приближается к температуре кипения воды.

Если бы я только что попал в этот мир, у меня возникли вопросы, почему Игорь Лебедев ещё жив. Но теперь я примерно понимаю, как работает местная магия. Его клетки не восприимчивы к высоким температурам. Однако организм всё равно не может переносить длительную гипертермию. Только обычные люди начинают слабеть при тридцати семи градусах, а Игорь — при пятидесяти.

— Иван Сергеевич, вы хотите сказать, что Лебедев уже целый месяц борется с этой болезнью? — спросил я. — По какой методике вы его лечите?

— Я снижаю его температуру посредством расширения сосудов. Затем вливаю в него большие объёмы ледяной воды через ваш эндоскоп, — заявил он.

— Стоп! — перебил его я. — Всё это — паллиатив.

— Паллиа… Что? — нахмурился Кораблёв.

— Паллиатив. Вы облегчаете его состояние, но это лишь временная мера. Сейчас я попробую помочь ему на более глубинном уровне, — сказал я и приступил к лечению Лебедева.

— Вот! Вот теперь я точно не сомневаюсь, что передо мной — тот самый Алексей Мечников, — улыбнулся старик. — Так держать!

— А насчёт меня всё ещё сомневаетесь? — прошептал Синицын.

— Насчёт вас я всегда сомневался, Илья Андреевич, — хохотнул Кораблёв.

Я же тем временем проник в свой самый «любимый» орган. В ту часть головного мозга, которая управляет эндокринной системой и вегетативной нервной системой — двумя цепочками, регулирующими работу всех внутренних органов.

Другими словами, я забрался в гипоталамус. А там находится центр терморегуляции. Как раз то самое скопление нервных клеток, которое и приводит к повышению температуры тела при инфекциях.

Видимо, магия Лебедева сломала именно его.

Однако я хорошо знаком с нейрофизиологией, поскольку эта отрасль медицины всегда казалась мне жутко интересной. В итоге я запросто смог восстановить баланс электрических потенциалов в гипоталамусе, и уже через десять минут мы почувствовали, как наш естественный обогреватель в виде Игоря Лебедева начал охлаждаться.

— А чего он вообще на нас из окна выпрыгнул⁈ — воскликнул Синицын. — Совсем спятил, что ли?

— Я бы на вашем месте не стал так строго судить Лебедева, Илья Андреевич, — произнёс Кораблёв. — Вы не представляете, как он себя винил всё это время. Он считал, что в вашей «смерти» виноват только он. Ведь если бы ему не пришлось перенапрячь все свои магические ядра, он бы пошёл вслед за остальными и сжёг некроманта дотла ещё на подходе к дому.

— Это — неправда, — покачал головой я. — В силах Игоря мне никогда не приходилось сомневаться. Но если бы мы привели с собой пироманта, Чижиков бы сбежал. И мы бы продолжили жить в страхе перед очередной угрозой некротики.