Я – Легенда (СИ) - Гарцевич Евгений - Страница 6
- Предыдущая
- 6/58
- Следующая
Или что-то в таком роде. Романтично-туристическое на особо охраняемом объекте. Когда что-то не видишь, то отрабатывает фантазия.
Но реальность оказалась совсем иной. Такие же тихие перешептывания, треск мокрых дров в костерке, который даже не грел толком. И единственный признак цивилизации — натянутый навес, кое-как скрывающий от дождя. Сплошной поток с неба сменился на задуваемые сбоку мелкие брызги и редкие, но толстые и тяжелые капли, которые протискивались через навес из лужиц. Периодически кто-то их выталкивал, и тогда вода хлопалась на землю.
Воображение живо разыгралось, рисуя всю эту картинку. И добавило общий образ каких-то мигрантов-беженцев, жмущихся возле единственного костерка в ожидании перехода границы. Табачный кого-то толкнул, не обратив внимания на ответное ворчание, и надавил мне на плечо, усаживая на скользкое бревно.
— Ждем, когда откроется портал, — шепнул Рыжий и вложил мне в руки бутылку с минералкой и пару энергетических батончиков. — Ни с кем не разговаривай.
Легко! Когда я ем, я глух и нем. Правда, еще слеп, но это уже детали. Разглядывать людей я люблю, и не обязательно в прицел винтовки. Сложись все иначе, скорее всего, был бы фотографом. Нравится наблюдать на, с одной стороны, таких похожих, но с другой — совершенно разных людей. Подмечать детали, искать особенности.
Слушать, в принципе, тоже можно. По отдельному шепоту, ерзанью, вздохам и хрусту разминаемых суставов прикинул, что вокруг находится человек двадцать. В основном мужчины, женщин где-то треть и даже показалось, что есть один ребенок. Все устали, промокли и замерзли, но настроены решительно.
Обсуждают, само собой, Аркадию. Ближайшая ко мне компания явно была из ученых, слева впереди какой-то бугай. Физически ощущалось, что он один занял довольно широкое пространство, остальные буквально липли друг к дружке, чтобы согреться.
Я пытался уловить хоть какие-то запахи, но дождь, дымок от костра и очередная сигарета Табачного сделали это практически невозможным. Лишь от ученых пробивались уже почти стертые нотки женского шампуня с ароматом малины, а со стороны бугая пахнуло энергетиком, когда он развернулся и стрельнул сигарету у Табачного. Говорил по-английски, как, впрочем, и большая часть промокших горемык.
Закончив перекус, потянулся, разогревая мышцы, и стал дальше впитывать те крохи, что приносил дождь и ветер. Бугай и еще несколько человек с ним — бывшие наемники, подписавшие контракт с «Миротворцами». Ученые оказались из некоего технического отдела, который занимался биомониторами. Кто-то из них заметил мои смарт-часы и восторженно прошептал соседу, мол, смотри, не знал, что модель уже в серии. Хм, видать, хорошая, раз все ей интересуются.
На шептуна шикнули свои же, а кто-то ойкнул, восторженно прошептав, что начинается. Я и сам это уже почувствовал.
К звуку капель, долбящих в навес, добавился тугой свист. Будто капли не летят в воздухе, а скатываются по туго натянутой струне. Причем до максимума, до звона натянутой. Послышался электрический треск, неожиданно вздрогнула земля, на меня навалилась женщина из ученых, подтвердив мою догадку про малину. Чуть ли не самый приятный запах за всю эту поездку. Она что-то прошептала, извиняясь, а потом вскрикнула. В унисон с еще десятком голосов.
Тут я мог только предполагать — похоже, где-то рядом открылся портал, ослепив всех яркой вспышкой. Возгласы продолжились — от удивленных до испуганных, народ зашевелился, начав подниматься. Меня тоже подтянули, крепко зажав с двух сторон.
За навесом тут же обрушился дождь, разом обнулив все мои попытки высохнуть. Но идти было недолго. Сначала я услышал, что Рыжий задержал дыхание, а Табачный одним словом, но очень емко выразил в нем всю гамму своих ощущений. В Крещенские морозы народ так обычно думает, когда, наконец, видит перед собой прорубь. Но решимости в этом одном слове тоже было хоть отбавляй.
Я решил не отставать, но в моих словах скорее сквозила обида и разочарование, что не могу насладиться процессом. А потом меня накрыло…
Не знаю, что это было. Волна? Объятья матери? Разрушенный термитник, на котором я как-то пролежал несколько часов? Горячий фен в лицо? Или все сразу? Не знаю. Не понял, не успел осознать. Миг — и дождь прекратился. За шиворот еще капало, а лоб уже высох!
И стало больно. От макушки до пяток, а потом обратно пронеслось несколько тысяч электрических разрядов. Деловито и сноровисто меня разобрало на атомы и собрало обратно. Если бы не повязка, глазы бы, наверное, выскочили. Отлетели бы на метр, покосились на меня расширенными зрачками, виляя хвостиками зрительных нервов. Тоже бы не сдержались, выдав что-то матерное. И вернулись, как будто ничего и не произошло. Меня встряхнуло и пересобрало, а когда включило обратно, то мир вокруг уже изменился.
Звуки, запахи и даже как будто бы сила тяжести. Но если по первым двум пунктам у меня сразу сформировалось ощущение, что всё чужое. То по третьему пока было непонятно. Возможно, ноги подкашиваются от эффекта перехода.
Звуки тоже пришли в норму, выдав все то, что я ждал изначально. Щелканье оружия, скрип прожекторов, гудение генератора и окрики охраны на разных языках. А вот запахи не торопились приходить в норму. И бетон, и сталь были в наличии, но все с непонятной примесью и ощущением, словно пахло не что-то конкретное, а сам воздух был пропитан чем-то горько-сладковатым.
— Хватит нюхать, дыши уже нормально, — над ухом раздался голос Рыжего и добавился толчок по спине, заодно задавший мне направление движения. — Нам туда.
Я усмехнулся, представив, как выгляжу со стороны. Но вдыхать полной грудью не спешил. Втянул немного воздуха, решив сначала не только понюхать, но и попробовать его на вкус. Ммм… Вкусно. Чертовски вкусно.
Примерно такие ощущения возникают, когда садишься в самолет в аэропорту огромного загаженного мегаполиса, а выходишь из него на каком-нибудь военном аэродроме в Сибирской глуши.
— Экология, мое почтение, — прошептал я, кивая в знак приветствия новому миру.
Несколько раз глубоко вздохнул, даже голова слегка закружилась. Почувствовал, что уже практически не чувствую инопланетного привкуса. Организм быстро адаптировался, приняв его за данность.
Мысленно запустил все остальные сенсоры и пробежался с условной диагностикой по всему телу. Погода теплая, двадцать пять плюс-минус градусов. Светит солнышко, а точнее, легонько и довольно дружелюбно припекает. Легкий ветерок, который уже принес с десяток незнакомых запахов… тьфу ты!
Табачный снова закурил, будто дорвался после длительного перелета. Черт, мне тоже захотелось. Но я вроде как бросил после ранения.
А вот сейчас действительно промелькнуло ощущение отпуска — типа прилетел из холодной зимы в некий тропический рай, спустился с трапа и раскинул руки, пытаясь обнять солнечные лучи. И тебе уже в одну руку сигарету (а то и сигару), а в другую запотевшую, ледяную бутылочку пива.
Идиллия продлилась недолго. Над ухом что-то зажужжало, а потом и цапнуло за шею. Я успел прихлопнуть, почувствовав, что неизвестный паразит занял почти всю ладонь. Еще и вырваться попытался, начав дребезжать и щекотаться сломанными крыльями. Плотное мясистое брюшко, размером с винтовочную гильзу, и жесткие сдвоенные крылья, как у стрекозы.
Добивать не стал, чтобы ненароком не впиться пальцами в жало, и отбросил тушку в сторону. И, похоже, попал в Табачного.
— Твою мать! — взвизгнул сопровождающий, — Смотри, куда бросаешь!
— Не, ну ты точно гений, — хмыкнул я. — Ведите меня уже скорее, закончим уже дело. Я посмотреть на все хочу!
И посмотреть, и пощупать, и попробовать! Пока решил перестать играть в угадайки, чтобы потом не портить впечатление. Только факты: под ногами плотно утоптанная земля, погода шепчет жарким маем и прохладит свежим ветерком.
А вот атмосферное давление и магнитные бури я еще не научился определять, хотя пару переломов за жизнь заработал. Но сейчас кости не ныли — либо нет ничего необычного, либо индикатор у меня не прокачанный.
- Предыдущая
- 6/58
- Следующая