Урожай Смерти (СИ) - Магнус Гэвин - Страница 22

Камень обратился в багровую магму. Золото и металл предметов расплавились, образуя висящий в воздухе шар из жидкого металла. Двое мастеров достали какие-то мешочки, и тонкие струи порошка взвились в воздух, присоединяясь к шару металла.

Пожалуй, это было даже завораживающее зрелище: магия огня и ветра, что задействована для сотворения. На моих глазах ковалась моя собственная корона.

А вот затем произошло то, чего я совсем не ожидал. Совершенно внезапно, оба раскалённых шара с невероятной скоростью выстрелили в мою сторону, и буквально впились в поднятый клинок!

Оплётка рукояти вспыхнула огнём, обжигая мне руки, а те едва не выпустили меч…

Это естественный рефлекс любого человека - отдёрнуть руку от огня, отпустить раскалённый, горячий предмет. Но в этот миг я понял слова старого мага. Подними и возьми её…

Раскалённый металл вместе с лавой бурлящим потоком покрыли клинок, перековывая его. Оплётка рукояти прогорела, оставив лишь раскалённый добела металл, что прожигал мои пальцы до костей. Но я не выпустил его из рук.

Я уже горел заживо однажды. Я справлюсь и в этот раз. Стиснув зубы, я нацепил на лицо каменную маску, и медленно поднял меч выше, вцепившись в него обеими руками.

Это была пытка, но она длилась недолго. Минуту, может две… Сложно считать время в такой момент. Но вместе с первыми лучами солнца, что упали на высоко поднятый клинок, я почувствовал, как боль отступает. Широкий поток жизни хлынул в меня через меч, за считаные мгновения закрывая раны, и в этот раз мне не потребовалось мое бессмертие. Жидкий металл успокоился и остыл, а древний меч словно получил новую жизнь, сверкая золотистым отблеском. А к сапфиру и бирюзе на рукояти добавился золотой орнамент и тёмный, багровый камень, похожий на вулканическое стекло.

Я поднёс меч к лицу, внимательно рассматривая изменения. А затем, по наитию, вскинул его вверх, заставляя рассветные лучи с блеском заиграть на совершенно чистом лезвии.

И все вокруг в едином порыве опустились на колено.

Коронация не сопровождалась празднествами. Слишком велики были проблемы, что создала одновременная смерть короля и его приближённых. Верхушка государственных чиновников и духовенства была выбита за считанный день, и единственной причиной, почему совет лордов не находился в тот день на празднике, было то, что крупнейшие землевладельцы имели немало дел на собственной земле. Хотя даже так почти половина собравшихся потеряла родственников…

Я даже не узнал, как именно освещали мою коронацию в народе. Грицелиус лишь махнул мне рукой на этот вопрос, и сказал, что лучше оставить это дело лордам. Затрудняюсь сказать, чем именно лорды занимались в столице следующие три дня, но вот меня старик немедленно припахал вершить правосудие над собственными культистами.

Ситуация была, надо сказать… Пикантная. Большинство членов культа не знали меня не то что в лицо, но и вообще не подозревали об истинной личности своего повелителя. Однако во время зачистки дворца меня видели многие, что явственно определяло меня как соучастника. И теперь я представал для них в виде нового короля, что судит их за преступления, в которых сам же и участвовал.

Суды были публичными. Присутствовало немало влиятельных горожан, в особенности среди тех, кто потерял родственников во время резни.

Глаза культистов из числа тех, кто догадался о моей истинной личности, как лидера культистов, надо было видеть.

Но те, кто был способен сложить два и два легко могли понять, что голословные обвинения от подсудимого убийцы в адрес нового короля в лучшем случае поднимут на смех, а в худшем — добавят обвинений в клевете. Но как они смотрели на суд… Я буквально наслаждался происходящим.

Все члены культа получили приговор в виде пожизненных работ на благо короны. По меркам королевств - одно из самых суровых наказаний. Родственники осуждённых немедленно принялись организовывать ко мне паломничества, пытаясь выгородить родную кровиночку. Одним из таких был граф Литанс, древний старик, но достаточно влиятельный: я запомнил его по угрюмому взгляду на меня во время совета лордов.

— Я бы хотел ходатайствовать о пересмотре приговора для моего внука, Ваше Величество. — не стал долго рассусоливать граф наедине.

— Вы полагаете, это необходимо? — приподнял бровь я.

— Я скоро умру. Мой сын станет графом, и больше внуков у меня нет. Род может прерваться, это недопустимо. — внимательно посмотрел на меня старый граф.

Я сложил руки на столе и пристально посмотрел на отживающего последние годы аристократа.

— Я не буду менять приговор, но для людей, подобных вашему внуку, будут особые условия работы. В частности, их основной задачей на службе короны будет служба на благо ордена, в который войдут все бывшие члены культы. Полагаю, благодаря своему происхождению, ваш внук сможет занять достаточно высокий пост в новом ордене. И разумеется, членство в нём никак не помешает ему принять обязанность за графство.

— Вы хотите сказать, что приговоры - фикция? После всего, что они сделали? — вскинул кустистые седые брови граф.

— Лишь для своих. — качнул я головой, не уточняя, что для меня своими являются все члены культа.

— Я понял вас, Ваше Величество. — после коротких раздумий согласно склонил веки лорд Литанс. — Что я должен буду взамен?

— Ничего, как и остальные, чьи дети получат особое положение. Я полагаю, что люди Палеотры, имеющие высокое положение, в состоянии позаботиться о нерадивых детях, которых, возможно, обманом втянули в это дело?

— Разумеется, это так, милорд. — бесстрастно кивнул граф.

— В таком случае вы можете быть свободны, лорд Литанс. И будьте так любезны, донесите положение дел до остальных.

Старик молча кивнул и покинул мой новый рабочий кабинет во дворце Палеотры. Не знаю, что он делал дальше, но со следующего дня прошений о пересмотре приговоров больше не было.

Таким образом, все остальные довольны, насколько это возможно. Родственники погибших получили видимость суровых приговоров, родственники членов культа - убедились в наличии смягчений для своих.

А вот внутри культа, как только до тех донесли суть приговора, о происходящем начали ходить анекдоты. Улос даже рассказал мне один, подслушанный у послушников помоложе:

Возвращается культист с королевского суда грустный-грустный, и его обступают друзья, которых должны судить чуть позже.

— Записали в смертники?

— Изгнание из королевства?

— Пожизненные каменоломни?

Опустивший голову культист обречённо вздыхает и говорит:

— Хуже. Сказали сдать экзамен по сложносоставным проклятьям до конца недели…