Пикник и прочие кошмары - Даррелл Джеральд - Страница 1

Gerald Durrell

PICNIC AND SUCHLIKE PANDEMONIUM

Copyright © 1979 by Gerald Durrell

This edition is published by arrangement with Curtis Brown UK and The Van Lear Agency

© С. Э. Таск, перевод, 2025

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2025

Издательство Азбука^®

В тот год март и апрель выдались в Англии небывало сухими и теплыми. Застигнутые врасплох фермеры, не имея возможности объявить себя банкротами по причине поздних заморозков, заговорили, хитрованы, об угрозе засухи. Люди, которые прошлой осенью объясняли нам, что отличный урожай ягод и грибов свидетельствует о предстоящей суровой зиме и еще более суровом лете, теперь утверждали, что изобилие того и другого обещало прекрасную весну. В довершение синоптики, эти мюнхгаузены на окладе, предсказывали высокие температуры с апреля по август. Доверчивые англичане так перевозбудились от этих прогнозов, что скупили все запасы шезлонгов и масла для загара. Во всем Борнмуте на южном побережье, где мы тогда жили, в магазинах не осталось ни одного купальника, а устроиться в тени стало невозможно ни за какие деньги.

Мои домашние, все как один солнцепоклонники, откликнулись на тепло, как клейкие листочки. Они чаще цапались и ссорились, то и дело напевали, стали невоздержанны в еде и питье, и все потому, что из сада повеяло сладкими ароматами, а от солнца, этого желтого кусочка масла, шел настоящий жар. Метеопрогнозы особенно возбудили нашу мать, которая верила радиоприемнику как самой себе.

Для матери это была принципиальная разница: одно дело прочесть гороскоп в женском журнале и другое дело услышать свое будущее из уст странствующего цыгана. На протяжении всей войны британское правительство, включая Черчилля (когда у него не было более важных дел), не вылезало из нашего радиоприемника с единственной целью держать мать в курсе положения на фронтах и угрозы немецкого вторжения. Они ни разу ей не соврали и, что еще важнее, выиграли войну. Все это уже позади, но добросовестность тех, кто жил в ящике, оставалась столь же безупречной, как во время о́но. Слыша рассказы фермеров о повальном падеже скота от жажды и высохших прудах, советы анонимных врачей, как избежать солнечного удара, подсказки косметологов о правильном загаре и сохранении гладкой кожи, мать сделала естественный вывод, что человечество ждет тепловая волна, которая превратит Аляску в Вест-Индию.

– Я придумала, как нам отметить возвращение Ларри, – объявила она однажды за завтраком.

Ларри, по собственному почину отсутствовавший в Англии целых десять лет, решил нанести короткий визит, чтобы поучаствовать в продвижении очередной своей книги. И хотя в письме он признался, что сама мысль о возвращении на «остров Пудинг» вызывает у него тошноту, мать была убеждена, что он просто жаждет увидеть и услышать «веселую Англию» после столь долгого отсутствия.

– Кому сдалось это отмечать, – сказал Лесли, налегая на мармелад.

– Лесли, дорогой, ты же так не думаешь, – возразила мать. – Как хорошо после долгого перерыва снова собраться всей семьей.

– От Ларри одни проблемы, – подала голос моя сестра Марго. – Он всех критикует.

– Я бы не сказала, – сфальшивила мать. – Просто он немного по-другому смотрит на вещи.

– И все обязаны с ним соглашаться, ты это хочешь сказать? – уточнил Лесли.

– Вот-вот, – подтвердила Марго. – Он считает себя самым умным.

– Дорогая, он имеет право на собственное мнение, – сказала мать. – За это мы воевали.

– Вот как? Мы воевали за то, чтобы все соглашались с мнением Ларри? – уточнил Лесли.

– Лесли, ты все отлично понял, и нечего меня путать, – осадила его мать.

– И что же ты придумала? – поинтересовалась Марго.

– Поскольку предстоит невыносимая жара…

– Кто тебе это сказал? – тут же усомнился Лесли.

– Радио, – отрезала мать, как будто речь шла о Дельфийском оракуле. – Нас ждет беспрецедентно высокое давление.

– Я поверю, когда почувствую на своей шкуре, – мрачно изрек Лесли.

– Но это же не какие-то слухи, дорогой, это радио, – объяснила ему мать. – Сообщения поступили с крыши Министерства авиации.

– Министерству авиации я тоже не доверяю.

– Я тоже, – подхватила Марго. – После того, как они назначили Джорджа Матчмена пилотом…

– Да ты что? – не поверил Лесли. – Он же слепой как крот и к тому же надирается как свинья.

– А как от него пахнет! – поставила жирную точку Марго.

– Я не понимаю, какое отношение имеет Джордж Матчмен к прогнозам погоды, – запротестовала мать, которая всю жизнь никак не могла привыкнуть к неожиданным поворотам, которые принимал самый обычный разговор.

– Может, Джордж сидит там на крыше, – предположил Лесли. – Я не поверю ни одному его слову.

– Это был другой голос, – твердо заявила мать. – Я знаю голос Джорджа.

– Так что же ты придумала? – повторила свой вопрос Марго.

– Поскольку Министерство авиации обещает хорошую погоду, мне кажется, мы должны показать Ларри английскую природу во всем блеске. Вот чего ему не хватало. Когда мы с вашим отцом приезжали из Индии, мы любили уехать за город. Давайте попросим Джека отвезти нас в «роллс-ройсе» на пикник.

Какое-то время семья переваривала услышанное.

– Ларри не согласится, – наконец сказал Лесли. – Ты же его знаешь. Если ему что-то не понравится, он нас поедом съест.

– Я уверена, он обрадуется.

В голосе матери прозвучало сомнение. Она живо вообразила, как Ларри ест нас поедом.

– А давайте устроим для него сюрприз, – предложила Марго. – Спрячем всю еду в багажник и скажем, что просто прокатимся куда-нибудь недалеко.

– Например? – спросил Лесли.

– В Лалвортскую бухту, – сказала мать.

– Это называется «недалеко»? – возмутился Лесли.

– Если он не увидит еды, то ничего не заподозрит, – торжествовала Марго.

– После полутора часов в машине еще как заподозрит. Даже Ларри, – урезонил ее Лесли.

– Мы скажем, что это такой подарок по случаю его приезда, – уточнила мать. – В конце концов, мы не видели его десять лет.

– Десять мирных лет, – поправил ее Лесли.

– Не таких уж мирных. Мы пережили войну.

– В смысле, мирных без Ларри.

– Лесли, дорогой, нехорошо так шутить, – упрекнула его мать.

– Я не шучу.

– Из-за пикника по случаю его приезда он не станет устраивать скандал, – вставила Марго.

– Ларри способен устроить скандал по любому поводу, – убежденно сказал Лесли.

– Не надо преувеличивать, – сказала мать. – Надо будет спросить Джека насчет «роллс-ройса». Чем он, кстати, сейчас занимается?

– Видимо, разбирает автомобиль, – предположил Лесли.

– Как же он меня достал! – пожаловалась Марго. – Мы купили чертову машину три месяца назад, и почти все время она стоит разобранная. Это невозможно! Каждый раз, когда мне надо куда-нибудь поехать, двигатель валяется по всему гаражу миллионом кусков.

– Не надо было выходить замуж за инженера, – сказал Лесли. – Ты что, не знала? Им бы только все разобрать. Маниакальные вредители.

– Мы его попросим постараться и собрать «роллс» ради Ларри, – заключила мать. – Я уверена, он согласится.

Вышеупомянутый великолепный «роллс-ройс» модели 1922 года скромно простаивал в каком-то захолустном гараже, где и был обнаружен Джеком: краска облупилась, хромовые поверхности потускнели, но это по-прежнему была дама голубых кровей. Заплатив за нее приличную сумму в двести фунтов, он с триумфом приехал на ней домой, где под его заботливой опекой она вся расцвела и была наречена «Эсмерельдой». Ее кузов ослеплял, фурнитура из грецкого ореха была начищена до блеска, мотор не оскверняла даже капля машинного масла, а еще там имелись подножки, мягкий откидной верх, убиравшийся в солнечную погоду, поднимающаяся стеклянная перегородка, чтобы водитель не слышал критические замечания в адрес рабочего класса, и – вот где красотища – необычный, похожий на оркестровую трубу, телефон, по которому ты мог отдавать громкие команды шоферу. Это было все равно что владеть динозавром. На переднем и заднем сиденье легко усаживалось по четыре человека. Встроенный бар орехового дерева. Багажник, способный вместить четыре здоровенных сундука или двенадцать чемоданов. На такое авто не жалко никаких расходов. Джек левыми путями раздобыл пожарную сирену, исторгавшую наглое, оглушительное «та-та, та-та». Но ее включали только в особых случаях, а так пользовались обычным клаксоном с черной резиновой грушей, гудевшим, как вежливый морской лев. Его хватало, чтобы поторопить пожилых дам на переходе, а вот услышав пожарную сирену, двухэтажный автобус мог испуганно съехать на обочину, чтобы нас пропустить.