Первый среди равных. Книга X (СИ) - Бор Жорж - Страница 15

— Пока это только предположение, Сокол, — с небольшой заминкой ответил Белый Волк. — Я не могу говорить открыто на эту тему. Всё, что могу сказать, тебе и так известно. Эстайры выходят из глубинных зон только во время гона, причём гон должен быть невероятной силы, как недавно был в Твери.

Я использовал все доступные мне силы, чтобы изучить след. Даже если он действительно принадлежал эстайру (хотя аспекта Ментала я не обнаружил), один монстр не мог проделать такую работу в такие сроки. Или мы просто не знали о каких-то особенностях этих чудовищ.

— У меня есть предположение, — наконец произнёс я. — И думаю, оно вам не понравится.

— В такой ситуации любые предположения ценны, Сокол, — ответил барон. — Тем более твои, которые в последнее время слишком часто сбываются.

— Я думаю, что эстайр и те, кто командует подобными тварями, очень нуждаются в энергии, — подбирая слова, чтобы правильно передать свои ощущения, ответил я. — Серый кристалид — один из самых мощных конденсаторов магической энергии. Такой объём, который был в этом месторождении, можно использовать для накопления чудовищного количества маны. Если доставить её в ядро, где насыщенность магического поля выше в несколько раз, то этого хватит на небольшую войну.

— Ты думаешь, есть вероятность нового прорыва? — мгновенно напрягся Бестужев.

— Вероятности прорыва нет, — невозмутимо ответил я. — Мана может использоваться не только на прорыв. Скорее всего, у местных «хозяев» есть свои нужды, которые требуют много энергии. До этого они получали её другим путём.

— Зачем тому, кто живёт в самом насыщенном энергией месте планеты, дополнительная мана? — не постеснялся задать простой вопрос Аршавин.

— Мана имеет разную природу, Шатун, — ответил я. — Обычные деревья за пределами аномальных зон тоже выделяют ману аспекта Жизни, но её очень мало.

— Каждое умирающее существо даёт немного силы одарённым моего аспекта, — добавил Кот. — И тебе, Волк, это должно быть отлично известно. На полях сражений мы особенно сильны.

— Но ни один бой не даст столько, сколько ритуальное жертвоприношение, — задумчиво глядя в сторону ядра аномальной зоны, произнёс я.

До условной границы внутренней зоны оставалось не больше пяти километров — расстояние для некоторых чудовищ смехотворное. Легко представить, как орда тварей из ядра делает рывок сюда за считанные минуты.

— Ты ошибаешься, Сокол, — после долгого раздумья произнёс Бестужев. — В Тверской аномалии не было жертвоприношений. Тот бой на границе рода Антиповых полностью укладывался в обычную схему.

— Не здесь, — ответил я. — В Хабаровске. Двадцать тысяч гражданских, не готовых к орде чудовищ — отличный вариант.

Бестужев умел анализировать ситуацию, и информации у него было больше, чем у меня. Почти минуту барон молчал, а потом развернулся и пошёл к своим людям.

— Ты его расстроил, Сокол, — заметил Аларак. — Маленький брат Кота сердится.

— Никто не любит оставаться в дураках, — сказал Рыков.

— Особенно если уверен, что контролирует ситуацию и знает больше других, — невозмутимо произнёс я.

При этом я чётко понимал: Бестужев уже ничего не сможет сделать. Княжич Муравьёв, уничтоживший прорвавшихся тварей, наверняка опоздал. Но проверить это было невозможно — княжич уже два дня как мёртв. Ещё можно было опросить участников защиты, но что-то мне подсказывало, что они, кроме заваленных трупами улиц, ничего не видели.

— Пора двигаться дальше, — громко произнёс я.

Ровно в этот момент меня захлестнула волна панических мыслей от Улитки. Нюша ушла вперёд, чтобы проверить дорогу к внутренним областям зоны и столкнулась там с чем-то настолько ужасным, что сейчас бежала к нам, сломя голову.

— К бою! — без колебаний взревел я. — Развернуть защитный строй в сторону ядра аномалии!!!

Аномальная зона в тридцати километрах от границы.

Невозможно. «Невозможно» — это слово, которое чаще всего приходило в голову, когда речь заходила о князе Разумовском. Этот парень постоянно преподносил сюрпризы, и Егор Алексеевич Бестужев уже перестал удивляться странным событиям вокруг молодого князя.

А после того, как личный слуга Императора фактически запретил командиру егерей передавать информацию о Ярославе Константиновиче главе государства, всё стало ещё запутаннее. На звонок Разумовского Бестужев отреагировал однозначно: когда такой человек говорит, что у него «запланировано что-то интересное», участвовать нужно непременно. Иначе можно пожалеть.

И это был как раз тот случай. Даже начало этой вылазки в аномальную зону стоило потраченных усилий. Волк взял с собой только лучших и самых доверенных людей — тех, кто не способен на предательство даже в мыслях. Поэтому можно было не переживать, что информация о незапланированном рейде элитного отряда егерей дойдёт до посторонних.

Сейчас, возвращаясь к своим бойцам, Бестужев потирал на ходу свежий шрам на груди — «подарок» от Разумовского и его личного мага. Подарок, который будет вечно напоминать барону о невозможном.

О том, что можно работать в одной команде с другим магом Смерти, да ещё такой потрясающей силы, Бестужев раньше даже не задумывался. Все считали это невозможным. Собственно, именно поэтому в личном подразделении Белого Волка не было ни одного одарённого его основного аспекта. Потому что все они вырубались рядом с бароном. Точно так же, как сам Егор Алексеевич потерял сознание рядом с африканцем.

Но Разумовский нашёл выход. И теперь Бестужев постоянно ощущал тень эмоций этого странного человека — сильнейшего мага Смерти Российской Империи, а может и всего мира.

Что говорить своим ребятам, Бестужев не знал. Грандиозная схема, вырисовывавшаяся в его сознании, казалась абсурдной — как и всё, связанное с Разумовским. Стоило лишь задуматься, что все аномалии связаны между собой, а какая-то сила влияет на события не только внутри зон, но и за их пределами, как становилось страшно. Не за себя. Барон давно привык жить на острие ножа и был на «ты» со смертью, а за всю страну, веками боровшуюся с этим проклятием. А между тем, предпосылки именно к такому положению дел имелись. Просто никто, почему-то, не связывал их в одно целое.

— Получилось что-то узнать? — спросил у Бестужева его заместитель.

Они служили вместе больше пяти лет и доверяли друг другу полностью. Не раз выбирались из таких передряг, что даже вспоминать не хотелось. Барон на мгновение встретился с замом взглядом, а затем молча покачал головой.

В этот момент воздух содрогнулся от рёва князя Разумовского:

— К бою! Развернуть строй в сторону ядра аномалии!

— Рядом ничего нет, — тут же произнёс Барсук.

Его использовали как «ходячий сканер» во время вылазок — он мог обнаруживать существ на расстоянии до трёхсот метров. Дальше не видел никто и Бестужев по праву гордился талантом своего подчинённого.

— Выполняйте приказ, — коротко бросил барон.

Бестужев не сомневался: у Разумовского был ещё один отряд разведчиков. И теперь они принесли весть куда хуже, чем перекопанное непонятной силой поле. Тревога в голосе Ярослава Константиновича напрягла командира егерей до предела. Потому что Волк уже знал, что волноваться по пустякам князь не станет.

За пару минут отряд перестроился, ощетинившись оружием. Вперёд вышли сам князь, африканец и его архимаг огня. Последний всё больше напоминал Бестужеву личного слугу Императора. Того самого, которого все знали под именем Иван.

В мучительном ожидании прошла бесконечная минута. Нервы бойцов буквально звенели от напряжения. Никто не понимал, откуда ждать угрозы.

— Чую проколы пространства, — прошептал Барсук. — Много. Очень много проколов, командир.

Одновременно дружинники Разумовского пришли в движение. Казалось, они читали мысли друг друга, действуя как единый организм.

Кто-то отступил, кто-то достал крупнокалиберные винтовки. Маги рассредоточились, готовясь к бою. Аларак создал защитный купол, который недавно с лёгкостью уничтожил несколько земляных лен. Но князь что-то бросил Коту, будто посчитал, что этого будет мало. Африканец на секунду задумался и создал второй слой защиты. От мощи влитой в эту магическую структуру у Бестужева похолодело внутри. Сам он такую защиту не смог бы построить, даже вычерпав себя до дна, а у Кота даже состояния резерва почти не изменилось.