Дитя для двух королей (СИ) - Олешкевич Надежда "AlicKa" - Страница 3

С ним мне нужно переспать? С этим чертовски притягательным блондином, один вид которого кричал о сексе? Бугрящиеся мышцы плеч, широкая шея, загорелая кожа, подчеркнутая белизной рубашки. Святые кто-то там, многоликие и другие боги, почему он не встретился мне при других обстоятельствах? Да я с удовольствием хоть три, да что там, целых пять раз подружилась бы с ним!

Впервые я поняла выражение «растечься лужей». Кажется, именно это со мной произошло. Мозги превратились в кашу и напрочь отказались работать, а все тело попросту стало ватным.

Так, подобрали слюни, вспомнили о злодейках-монахинь и их вопиющем предложении, встали. Точно, я ведь по-прежнему лежала на полу.

Отпустила чужую ногу, быстро поднялась, запоздало подумав, что можно было бы это сделать как-нибудь грациозно. Все же на меня смотрели.

Отряхнулась, обернулась на вынырнувшую из коридора сестру-прислужницу. Собрала кашу из мозгов в волевой кулак и снова посмотрела в сторону правителя.

Благо, он теперь разглядывал других девушек. Любовался. Взгляд был уже не таким пристальным, казался более мягким, раздевающим, ласкающим прямо на расстоянии. Стало немного обидно. Правда, пришло понимание, как отбить у правителя желание тесно со мной «подружиться».

Вы хотели кроткую и молчаливую девицу? Не проблема! Только потом не жалуйтесь.

*Аделар Верт* 

Опасная тигрица.

Я невольно словил себя на мысли, что мне интересно было бы увидеть продолжение. Такая не спустит с рук унижение, обязательно вывернет ситуацию в свою пользу и выйдет из нее победительницей. Это читалось в реакции на подножку, яростном взгляде, хищном изгибе пухлых губ. Вот только девушка заметила постороннее внимание и передумала мстить. Отпустила лодыжку обидчицы и… перестала быть интересной.

Я намеренно отвлекся. Оценил приведенных мадам Тюр красоток, мысленно раздел, представил между своих ног, одел обратно и заскользил взглядом к следующей. Вот только тигрица интриговала. Тянуло продолжить наблюдать за ней в ожидании чего-то.

Не то чтобы она сильно выделялась или являлась самой привлекательной в этом зале, точно нет. Идеальных тел я видел предостаточно. Зато удерживаемый в узде бойкий характер привлек внимание. Какая же тигрица в постели?

Советники еще продолжали обсуждать дела за овальным столом. Мне же опостыла пустая болтовня. Зазвучали слова о перемирии с Хейсером, и из моих ножен вырвалось оружие, зависло перед носом сказавшего это глупцом. Он сглотнул, опасливо покосился на меня и кивнул, все поняв.

Как же бесило, что они вечно лезли в мои дела и раздражали нравоучениями. Была бы моя воля, давно перерезал бы глотку каждому, чтобы пели свои песни Безглавому (прим. Безглавый – извозчик, переправляющий умерших на другую сторону), но помнил, что эти неповоротливые болваны созданы для того, чтобы сдерживать меня, будто цепного пса.

О, а меня еще как следовало сдерживать. Благо, силенок мало кому хватало.

Кинжал упал на стол, а я вновь вернулся к красавицам Алой розы.

Та необычная девица все-таки стерпела подножку. Сверкнув глазами, потупила взор и направилась ко мне, тщетно сдерживая кончики губ, что наровили потянуться вверх. Что за игра, а я о ней пока не знаю?

Она перебирала у прозрачной ткани юбки тонкими пальчиками, видно, от волнения. Изящные запястья, хрупкие руки и острые ключицы. Девушка мне определенно начинала нравиться.

Остальные красавицы мадам Тюр разбрелись по небольшому залу. Стол уже ломился от принесенных прислугой яств. Мою руку холодил стакан с дорогим виски. А она все шла, не поднимая глаз.

Остановилась в шаге от моего кресла, еще ниже опустила голову и даже вжала ее в плечи, будто готовясь к наказанию.

– Сядь, – бросил я на пол подушку.

Ее губы на короткий миг возмущенно поджались. Глаза стрельнули в сторону, проверяя, как себя вели остальные девицы. Кто уже расположился на коленях и беззастенчиво поглаживал мужское достоинство, кто был у ног выбранного господина, кто позволил себе занять подчеркивающую все достоинства позу на столе. Лился притворный смех. Искрили натянутые улыбки. Но если выпить чуть больше, все казалось не настолько фальшивым и давно воспринималось просто.

– Сядь! – сказал я с нажимом, и она покорно опустилась на колени, сложив на них свои тонкие руки. – Как звать?

– Может, обойдемся без имен? – прозвучало скованно.

– Когда я спрашиваю, ты отвечаешь. Имя!

Оттолкнулся от спинки, наклонился через подлокотник и поднял ее голову за подбородок. Вот только девушка упорно отводила взгляд. Что за игру ты устроила?

– Пусть будет Талья, – ответила она и все же подняла глаза.

Вызов! Или она, или я. Словно в ее руке нож, и он уже приставлен к моему горлу.

В паху стало тесно.

– Поцелуй меня, Талья.

Короткий взгляд на мой рот. Она сглотнула, неуверенно посмотрела на своих развратных сестричек, которые усердно скрашивали компанию замученным долгим заседанием советникам. Хорошие девочки. Привстала на колени, потянулась ко мне.

Не торопясь, соблазнительно приоткрыв губы. Намеренно растягивая небольшой пусть к неизбежному.

Выдох.

Мне в щеку прилетел соус, сорвался с подбородка, упал на штаны. В плечо ударился прожаренный кусок мяса, ошметки каких-то овощей булькнули в виски.

– Ой, простите, я такая неуклюжая, – засуетилась Талья.

Подскочила, потянула за салфетку. На пол посыпались столовые приборы, привлекая всеобщее внимание. Она начала поднимать их, клала обратно на стол.

Я звонко поставил стакан с испорченным пойлом, девушка вздрогнула, сжалась. Опустила голову, снова скрывая от меня выражение своего лица. Но я заметил, как кончики пухлых губ потянулись вверх.

– Иди сюда, – дернул я за тонкую руку и остановил негодницу на расстоянии одной ладони. – Слижи.

– Что?

– Хочу, чтобы твой язычок прошелся по моей щеке.

– Давайте салфеткой, – попыталась отстраниться Талья, но я лишь сильнее вцепился в ее предплечье.

– Слижи. Медленно, будто это самый вкусный гребаный соус, который ты в своей жизни пробовала. Или проваливай! – разжал я пальцы, даруя свободу.

Она сглотнула. Со свистом втянула воздух, словно набираясь смелости.

– Простите меня, – подалась вперед, продолжая говорить: – Я случайно задела тарелку. Со мной обычно такого не происходит. Не знаю, что на меня нашло, – едва ощутимое прикосновение языка к коже, руки на моей груди, толкнувшие к спинке кресла. – Я обычно не такая, более… Ой!

Ее колено упиралось в вовремя подставленную мной ладонь, хотя явно было нацелено в пах. И она сейчас не недоумевала, почему я не корчился от боли.

– Почему остановилась?

– Но, – опустила она голову и поняла, что не достигла желаемого.

Распахнула глаза, испуганно рванула назад – пришлось дернуть на себя и наблюдать за полной растерянностью на ее лице.

– Уверена, что хочешь продолжить игру? Я весь во внимании.

– Отпустите.

– Ты не слизала гребаный соус, будешь наказана.

– За соус?

Что за искушение? Откуда она взялась? Ни развратной улыбки, ни кокетливого трепета ресниц, ни стремления залезть мне в штаны при первой возможности и взять член в рот лишь для того, чтобы порадовать своего правителя. Она была другой. Нормальной, что ли. Непривычной, слишком… чистой.

Я не ответил. Ждал.

Она словно поняла, что изворачиваться бесполезно. Робко подалась вперед, продолжая давить маленькими ладошками на мою грудь, неуверенно коснулась языком моей щеки, двинулась вверх. Остановилась, позволяя вблизи разглядеть острые ключицы и уходящую вниз сего-голубую роспись.

– Просто откажитесь от меня, – прошептала она тихо-тихо. – Прошу, не надо наказывать.

Отстранилась, сползла на пол между моих ног и опустила голову. Покорная? Не верю.

– Хорошо.

– Правда? – оживилась она и на радостях даже положила руку на мое колена. – Ой. И тут соус.