Сердца в Антарктиде - Луговцова Полина - Страница 3

Цвет волос Винни вызывал у нее жгучую зависть: она давно и безуспешно пыталась выкрасить свои волосы в похожий цвет, но они упрямо отливали желтизной, а от многочисленных окрасок стали прямыми и жесткими, как солома, отчего торчали во все стороны. В конце концов, ей пришлось постричься под ежик. И все из-за имени! Родители назвали ее Снежаной, увидев, что дочь родилась яркой блондинкой. С возрастом Снежана превратилась в жгучую брюнетку и, повзрослев, начала красить волосы, чтобы сгладить диссонанс, который вызывало у нее собственное имя. Наверное, проще было бы сменить его, но ей не хотелось обижать родителей. И без того ее неотступно преследовало чувство вины, связанное с тем, что она редко виделась с ними. С тех пор, как в ее жизни появился Винни (а случилось это год назад, в день ее совершеннолетия), она проводила в путешествиях гораздо больше времени, чем в родном городе и в родном доме. Хорошо, что в вузе, в котором она постигала тонкости наук, необходимых для работы психологом, имелась возможность перевестись на онлайн-обучение. Правда, Снежана подозревала, что по окончании вуза ей едва ли придется работать по специальности: благодаря Винни ее жизнь свернула совсем в другое русло.

Дело в том, что Винни (по паспорту —Вениамин) был тревел-блогером и зарабатывал на жизнь публикациями видео о путешествиях, выкладывая их на своем канале в интернете. Канал назывался «Созерцатель», но вскоре после того, как в выпусках начала мелькать Снежана, Винни изменил название с единственного числа на множественное: «Созерцатели». Это слово полностью отражало его жизненное кредо: он был уверен в том, что в созерцании красот этого мира и заключается главный смысл всей жизни. Его излюбленной фразой было изречение, принадлежащее известному мексиканскому писателю Мигелю Руису, изучавшему мудрость древнего индейского народа и особенно популярному в среде неошаманистов: «Ты здесь, чтобы жить, быть счастливым и любить». Снежане казалось, что за это кредо она и полюбила Винни. Ну а за что же еще его можно было полюбить? Притягательной внешностью он не обладал и не относился ни к брутальным мачо, ни к изнеженным нарциссам, ни к холеным мажорам. Винни напоминал Снежане богомола: такой же нескладный и угловатый, и двигается так, словно боится зацепиться за собственные конечности. А лицом он походил на Буратино, то есть на загримированного мальчика, который сыграл этого персонажа в советском кино: хитроватые глаза, длинный острый нос и обаятельная улыбка во все тридцать два зуба. Одевался Винни тоже как Буратино, выбирая яркую и необычную одежду вроде пестрой курточки и колпака, не в буквальном смысле, конечно, но сходство прослеживалось. Например, собираясь в Антарктиду, он взял с собой шапку, которую Снежана называла «взрыв на макаронной фабрике»: верх шапки венчала копна разноцветных веревок, которые свисали на лицо, напоминая бахрому из ниток и бус на головном уборе шамана. «Тебя засмеют», – сказала она ему, увидев это недоразумение, которое назвать шапкой язык не поворачивался, на что Винни ответил: «Меня запомнят». Вот таким он был, ее Винни: на все у него имелась своя точка зрения, как правило, неожиданная и удивительная, а если разобраться, то и резонная. Ведь в случае с шапкой, с помощью которой он собирался привлечь к себе внимание, его целью был рост популярности, а для тревел-блогера это означало и рост дохода.

С доходами пока все было сложно, но Винни верил, что рано или поздно он прославится на весь мир и разбогатеет. Три месяца назад ему посчастливилось выиграть тур в Антарктиду от компании «Дрим-Аркт». Это казалось невероятным чудом, особенно если учесть тот факт, что, заполняя анкету, Винни попросил путевку на двоих. Путевка на одного человека стоила десять тысяч евро, – на двоих, соответственно, двадцать, плюс сопутствующие расходы. Таких денег у Винни никогда не водилось, и тут вдруг ему улыбнулась удача: он победил в розыгрыше, и компания «Дрим-Аркт» учла его требование, выделив две путевки, как было указано в анкете. Винни рассчитывал хорошо заработать на репортажах из Антарктиды. Он сказал, что такой шанс выпадает раз в жизни, и теперь едва не проспал его!

Осознав это, Винни вскочил с кровати как ужаленный и начал метаться по квартире, хватаясь сразу за несколько дел. Снежана с тревогой наблюдала за ним, опасаясь, что подобная суматоха приведет к печальным последствиям. Так и вышло: он поскользнулся в ванной и, подвернув ногу, грохнулся с высоты своего двухметрового роста на кафельный пол, при этом в щиколотке у него что-то звонко хрустнуло. Увидев, как раздулась и покраснела его нога, Снежана бросилась за телефоном, чтобы вызвать «скорую», но Винни наотрез отказался ехать в больницу.

– С ума сошел?! У тебя, похоже, перелом! Нам придется отказаться от этой поездки! – пыталась урезонить его Снежана.

– А медстраховка для чего? – возразил Винни, такой же надутый и красный, как его травмированная нога. – Высадимся в Ушуайе, там у нас будет целых два дня до отплытия. Я нашел в интернете адрес ближайшего от порта медцентра, где можно сделать рентген. Ну а дальше будем действовать в зависимости от полученных результатов.

– Ты точно сумасшедший! – Снежана схватилась за голову, осознавая, что Винни не остановить. – А если с ногой станет хуже?! Тебе нельзя в самолет, а в Антарктиду тем более!

– Не драматизируй! – невозмутимо отозвался он, перематывая щиколотку эластичным бинтом. – Самолет – не вершина горы, а яхта и подавно. Хорошо, что я повредил ногу, а не руку: камеру держать смогу, а это главное. Подписчики ждут видео из Антарктиды, давай не будем их разочаровывать!

Снежана вздохнула, догадываясь, что в случае чего Винни полез бы и на вершину горы, да хоть на Эверест! Препятствия на пути к мечте лишь разжигали его азарт. Глядя, как он утрамбовывает распухшую ногу в кроссовку, она с ужасом представляла себе, каково ему придется в предстоящей экспедиции: к его врожденной неуклюжести прибавилась еще и травма. И все же она не могла на него долго сердиться. Часто он был несносен в своем упрямстве, но странным образом оно придавало ему необъяснимое очарование.

Винни на удивление стойко перенес долгий перелет Москва-Стамбул-Буэнос-Айрес-Ушуайя, не жаловался и почти не хромал во время пересадок. Снежана успела позабыть о его травме, но когда они добрались до медицинского центра в Ушуайе, чтобы сделать снимок, кроссовку на его ноге пришлось разрезать: казалось, она срослась со ступней. Хорошо, что Винни захватил запасную пару. Нога выглядела намного хуже, чем сразу после падения в ванной, но, как ни странно, на рентгеновском снимке переломов не обнаружили. Травматолог диагностировал сильное растяжение, наложил тугую повязку, выписал мазь и рекомендовал держать ногу в покое. Винни пошутил, что в ближайшие три недели покой ему будет только сниться, но англоязычный врач, вероятно, не был знаком с крылатой фразой из стихотворения Александра Блока и не оценил юмора, лишь сурово нахмурился и сухо попрощался.

За полтора часа, которые Винни и Снежана провели в медцентре, погода наладилась, и Ушуайя, показавшаяся им холодной и мрачной сразу после выхода из аэропорта, похорошела и расцвела под внезапно очистившимся от серой хмари небом. Воздух успел прогреться под солнцем, и по ощущениям, потеплело градусов до двадцати, хотя утром было чуть выше нуля. С помощью карты, которую Винни вывел на экран телефона, они быстро добрались до набережной, запруженной неспешно прогуливавшимися туристами, среди которых с озабоченным видом сновали работники порта. Вдоль длинного пирса выстроились яхты. Чуть поодаль величаво высились круизные лайнеры, похожие на многоэтажные дома. На их фоне горы с заснеженными вершинами, обступавшие выдававшийся в море берег бухты напротив пирса, казались не такими уж высокими. Вид открывался настолько прекрасный, что у Снежаны, успевшей благодаря Винни повидать немало живописных мест, замерло сердце. Она остановилась посреди движущейся толпы, и кто-то с ходу налетел на нее сзади. Потеряв равновесие, Снежана схватилась за Винни, отчего тот пошатнулся и с диким воплем «Моя нога!» повалился на проходящих мимо людей, увлекая ее за собой.