Случайная жена ректора, или Алхимическая лавка попаданки (СИ) - Ружанская Марина - Страница 12

— Нет, он просто метит. Заборы. Пороги… — буркнула я, хватаясь за тряпку и стирая со стола крошки от пирога. — Яшка, обжора! Хватит уже, а то лопнешь!

Что ответил рыжий кот, я не услышала но судя по всему он не сомневался в своих силах.

Яшка и без того втихую перетаскал половину угощения себе под стол, думая, что мы на него не смотрим. Нам доносилось лишь глухое довольное урчание. Но я не могла его осуждать — оголодавший дух дорвался, наконец, до человеческого общения и еды.

Эльжбета тоже улыбнулась, клятвенно пообещала помочь «внучке Шарля» со студенческой формой и ушла. Похоже, что мои рассказы о трех месяцах моей жизни с мастером Вингольдом ее убедили. Хотя вот я сама себе обязательно устроила бы допрос с пристрастием.

Эх, широкой души женщина!

Ну а я засобиралась к ювелиру. Прихватила с собой драгоценную монету и бусину, а заодно самоуверенность и наглость. Может удастся заодно и серебро сбыть?..

Сегодня было неожиданно тепло для сурового марта. Солнышко пригревало. И все бы хорошо, если бы еще не обострившееся пограничное состояние. Дорогу к лавке ювелира я специально выбирала малолюдную, чтобы поменьше страдать от чужих мыслей, которые с настойчивостью мухи долбились о мое сознание.

Дверь в ювелирную лавку была приоткрыта. Посетителей сквозь витринное окно видно не было и я толкнула незапертую дверь, входя внутрь.

И тут же услышала чей-то плач со всхипами и яростный голос мистера Бигси.

— Грета, это ты⁈ Грета⁈ Негодница, где тебя носит⁈ Вызывай стражу! Я поймал воришку! У-у-у! Дрянь! Тебе отрубят руки и сгноят в тюрьме.

Рыдания стали вовсе нестерпимыми, так же как и чужая истерика с волнами страха, которая уже затопила мое собственное сознание.

Замутило и поскорее, чтобы прервать этот эмоциональный поток, я крикнула:

— Нет, господин Бигси, это я — Злата Вингольд!

— А-а-а, алхимик, — ювелир выглянул из подсобки, таща за собой упиравшуюся… девочку лет пяти.

На ней было простое, но чистое платье из дешевой шерсти, протертые башмаки, а из-под темного капора выглядывали тугие рыжие кудряшки. А лицо так побелело от страха, что на нем разом проступила сотня веснушек. И глазищи — огромные зеленые глаза, полные страха и слез.

Ох, неужели и правда воровка? Такая маленькая и уже занимается таким «ремеслом»?..

— А я думал моя служанка вернулась. Раззява ленивая, опять не закрыла заднюю дверь — продолжал возмущаться ювелир. — Вот и воришка сразу залезла! Ну ничего, всыплю Грете по первое число, как вернется. Наверняка как всегда трещит с торговкой рыбой.

— А с девочкой что?

— А что с ней? — фыркнул мастер. — Плетьми высекут и в работный дом отправят! Кстати, сбегай-ка за стражей.

Уж не знаю,что меня возмутило больше — предположение о том, что ребенка, пусть и за провинность, могут высечь плетьми или то, что ювелир отдает мне приказы как служанке.

Может для местных это и нормально, но точно не для меня. Пусть даже у меня нет своих детей и в свои двадцать два года я выгляжу слишком молодо.

«Моё! Это моё!»

В голове возникло знакомое неприятное жжение. Все чужие «мысли» я слышала собственным голосом, поэтому определить, кому конкретно они принадлежали было непросто.

Эмоции тоже навалились все и сразу. Ярость, горе, жажда мщения, страх. Ох! Как сложно это все ощущать. Невозможно, словно ты оказалась где-то посреди прилива, привязанная к скале. И можешь только смотреть, как прибывает вода.

— Стражу, говорю, зови! — снова завелся ювелир. — Пока эта поганка не сбежала!

Девочка вновь захныкала и попыталась вырвать руку.

«Мамочка! Мамочка, спаси!» — жалобный вопль буквально взорвался у меня в голове. Но в этот раз уже было понятно, что это точно не ювелир.

— Уважаемый саэр, стражу позвать всегда можно, но вы уверены, что девочка виновна? Может она просто в лавку зашла посмотреть на украшения?

— Если я поймал ее за тем, как она берет кольцо с витрины, значит, уверен! Еще и испортила его мерзавка!

Кольцо и впрямь выглядело неприглядно: погнутое, словно на него наступили каблуком или слишком сильно сжали в кулаке. Девочка оправдываться тоже не стала, только еще ниже опустила голову.

— Эй, горе-воришка, ты прям с крупных козырей заходишь, — хмыкнула я, не находя больше слов для оправданий. — Тебе родители не говорили, что чужое брать не хорошо?

«Это — мое!» — снова прозвучало в голове.

Да что ж ты будешь делать⁈

— Хм… кажется, она думает, что это ее кольцо, — озвучила я вслух под удивленным взглядом ювелира. — Эй, как тебя зовут, мелкая разбойница?

— Хани… Хани Поттер. — едва слышно пробормотала она, опустив голову

«Медок»… Подходит рыжей этой имечко. Волосы — как гречишный мед — темно-рыжие, красивые.

— Хани, так почему ты решила, что оно твое?

— Это мамино колечко, — вдруг шмыгнула носом девочка и вытерла рукавом нос. — Последнее.

— Мамино?..

— Дядька сдал, — объяснила мелкая воровка. — Мамка как померла, я с ним живу. А он пьет. Все мамины вещи уже продал. Последнее колечко было.

Вот так новость. Хорош опекун у мелкой, ничего не скажешь. И всем я так понимаю плевать с высокой башни. Времена такие.

— Саэр Бигси?..

— Ну так ломбард тут у меня, — развел руками ювелир. — Всякое приносят.

— А если ворованное принесут, тоже возьмете?

— Скупкой краденого не занимаюсь, — гордо оповестил меня мастер. — Да и ее дядьку каждая собака в городе знает. Принес — значит его.

— А она говорит, что мамино.

— Маменька ее уже как год на тот свет отправилась, — фыркнул мужчина, — а дядька эту приживалку кормит. И вообще мне-то что? Я за него честно заплатил.

— Что ж… Я же могу это кольцо у вас выкупить? — решилась я. Простенький серебряный ободок вряд ли должен стоить дорого.

Я вытащила из кармана завернутые в мягкую ткань золотую монету и бусину серебра. И едва не рухнула под восторженной радостной надеждой, которая исходила от девочки.

Эй-эй, не надо так активно радоваться! А то я тут помру от головной боли раньше, чем улажу эту проблему.

— Вот золото после аффинажа ваших отходов, — я передала мастеру Бигси свое добро. — А вот это чистое серебро. В среднем кольце пять грамм серебра. Здесь шесть. Как раз «на потерю веса».

Ювелир задумчиво уставился на серебряную бусину. Отнес все на свои весы и внимательно взвесил несколько раз Не менее тщательно опробовал на зуб и осмотрел специальной линзой со странным радужным камнем. Удовлетворенно кивнул и…И я вдруг почувствовала, как меня начинает штормить от чужой злости.

Эй, что это его так пробрало⁈

— Вы забываете саэра про работу ювелира, — вздернув голову на тощеей шее, заявил мастер. — Или думаете, она ничего не стоит?

— Что ж… можете вычесть ее из моего гонорара, — решила я.

Черт с ним. Придумаю еще что-нибудь. В конце-концов, прогуляюсь по городу. Я точно видела еще как минимум две ювелирные лавки. Может тоже удастся договориться на аффинаж. Или нет…

«Ну и дура, — донеслись до меня его злые мысли. — Кто в своем уме из-за какой-то оборванки будет деньги терять!»

Но вслух он неожиданно произнес:

— А еще то, что вор — должен быть наказан!

Девочка вновь испуганно всхлипнула и спряталась за мою спину, почувствовав во мне защитницу. А я угрюмо уставилась на ювелира. Твою ж мормышку! Вот попался же мне «белопальтошный» любитель наказаний.

В висках ломило уже нестерпимо и в какой-то момент перед глазами пронеслась яркая вспышка. Картинка деревенской ярмарки: музыка, смех, много палаток с товарами и едой. Кукольный театр и лоток с деревянными игрушками.

Восхищение… Отказ. Слезы.

Маленькая ручка тайком тянется к деревянной лошадке.

Кража.

А после розги. Много-много ударов. До рассеченной кожи. Даже по лицу попало, оставив белесый шрам на левой брови.

Меня вновь выбросило в реальность, заставив хватать ртом воздух, как рыбу на берегу. Ох, это что-то новенькое… Такого у меня еще не было!