Точка Бифуркации XIII (СИ) - Смит Дейлор - Страница 1

Несколько часов назад

— Присаживайся, Алексей, — голос царевича прозвучал ровно, но в его взгляде сквозила какая-то напряжённость. Он указал на кресло напротив.

Я медленно занял указанное место, подозрительно оглядывая Романова.

— Ваше Высочество, вы уверены, что сейчас подходящее время для этой беседы?

Вопрос был более чем уместен. В этот момент события внутри Империи развивались с ужасающей скоростью, тогда как попавшие в плен девчонки, план спасения которых мы старательно разрабатывали, по-прежнему оставались в лапах врага.

Подчиняясь приказу мятежников, подвергнутые шантажу аристократы уже свернули свои войска и теперь отводили их далеко за линию устоявшегося фронта. Москва оставалась открытой. Мы это знали. Враг это знал. И просиживать сейчас в кабинетах, рассуждая о чём-то постороннем, казалось мне пустой тратой времени.

— Как вам будет угодно, — всё же выдохнул я, отмечая ни капли не колеблющийся взгляд принца.

Просторный кабинет был выдержан в строго классическом стиле: тёмное дерево, приглушённый свет настольных ламп, массивный стол и четыре кресла, одно из которых было предназначено для хозяина кабинета. В воздухе едва слышно витал запах кофе и бумаги, а от каменных стен веяло прохладой.

Но прежде чем я успел сформулировать очередной вопрос, дверь в кабинет распахнулась и внутрь вошли двое. Император, и тот, кого я меньше всего на свете ожидал увидеть здесь.

— Наумов, — сквозь зубы выдавил я, рука машинально легла на рукоять клинка.

Спокойствие, с которым в одном помещении находились все окружающие меня фигуры, вызывало довольно смешанные чувства: от злости и дикого раздражения, до удивления и непонимания происходящего. Что бы они там все вместе ни придумали, стоило признать — им определённо удалось застигнуть меня врасплох. А это случалось со мной довольно редко.

Император, между тем, неспешно занял своё место во главе стола, бросил взгляд на Наумова, который безмятежно опустился в кресло напротив, и только после этого заговорил:

— Понимаю твоё удивление, Алексей. Не так давно и я сам пребывал в подобном состоянии, — монарх сделал паузу, окинув меня оценивающим взглядом. — Времени у нас мало, поэтому, Дмитрий Евдокимович, тебе слово.

В голове за несколько секунд промелькнула буквально сотня вопросов. Раз он здесь, можно считать, что мы победили? Мятеж окончен? Но тогда почему не отпускают взятых в плен аристократов? Или… он пришёл сюда торговаться за их жизни, полагая, что полностью владеет ситуацией? Мерзкий ублюдок…

Я медленно поднялся.

— Этот… человек причастен к ряду тяжких преступлений на территории нашей империи, а также к смерти моей матери, Ваше Императорское Величество, — процедил я, глядя в лицо Романову-старшему. — Почему на нём нет наручников?

Император промолчал и лишь перевёл взгляд на Наумова, который, словно предвкушая подобную реакцию, слегка откинулся в кресле, сцепив пальцы в замок.

— Человек, убивший твою мать, давно мёртв, Алексей, — вырвалось из губ князя, лицо которого излучало спокойствие и долю любопытства.

Я прищурился.

— Ложь, — качнул я головой, буравя взглядом сидевшего напротив лидера мятежа.

Наумов вздохнул, словно заранее знал, что я так скажу.

— Это правда, — он выдержал паузу, а затем произнёс: — Я лишь занял это тело и унаследовал его память, силу и титул.

В кабинете повисла гробовая тишина. Даже цесаревич, который до этого выглядел непроницаемым, нахмурился и слегка повернул голову в сторону отца. Казалось, что эта информация была в диковинку и для Романовых.

— Клянусь своей силой, что сказанное мной только что — сущая правда, — добавил Наумов, глядя мне прямо в глаза. — Прежнего хозяина этого тела отравил преданный вашему роду демон чуть меньше, чем два десятка лет назад. Князь умер в муках и одиночестве внутри своей спальни. А утром в его теле «проснулся» я.

В груди часто застучало. Я сжал пальцы в кулак, пытаясь осмыслить услышанное. И если Романовы слушали этот рассказ с нескрываемым скепсисом на лицах, то я, в отличие от них, волей-неволей понимал, что ничего невозможного в словах сидевшего напротив человека нет — я сам живое тому доказательство.

— Как это произошло, почему и ради чего — мне доподлинно неизвестно, — продолжил он, словно нарочно выдерживая паузы, давая нам время переварить сказанное. — Хотя, кое-какая версия у меня имеется… Впрочем, для темы нашей беседы это сейчас неважно.

Цесаревич нахмурился ещё сильнее.

— Это звучит как бред, — глухо произнёс он, буравя взглядом Наумова.

Император ничего не ответил. Вместо этого он неожиданно перевёл взгляд на меня.

— Ты ему веришь, Алексей?

Я невольно сжал зубы.

— Не хочется… — честно признался я. — Но он поклялся своей силой. Такую клятву не обойти.

Эта мысль, кажется, повисла в воздухе. Нарушение такой клятвы могло запросто поставить крест на сверхспособностях одарённого, опустив его до ранга только вставшего на путь силы школьника или и вовсе бездарного. Подобная клятва не могла быть нарушена хотя бы потому, что это очень быстро проявится наружу. Все в комнате это понимали. Понимали и… стали проверять.

Из носа князя медленно пошла кровь, но он стоически держал телекинетическую атаку сразу троих присутствующих в помещении не последних по мощи одарённых. Силён, урод.

— Достаточно, — первым нарушил возникшую тишину император, что могло означать только одно — клятва им принята, а слова Наумова всё же являются правдой.

Стало ли мне легче от того, что убийца моей матери, как выяснилось, уже почти четверть века мёртв? Однозначно нет. Я страстно желал лишить его жизни самостоятельно… Впрочем, стоило признать, это всё же больше хорошо, чем плохо.

Я тяжело выдохнул.

— Допустим, ты говоришь правду. Что дальше?

Наумов, оправляясь от нашей объединённой атаки, выдавил натянутую улыбку.

— А дальше я рассчитываю, что перестаю быть твоим кровным врагом, потому как это, в виду прояснившихся обстоятельств, не имеет никакого смысла, — выдерживая мой хмурый взгляд, начал сидевший напротив князь. — Соответственно, теперь мы можем обсудить цену моего выхода из конфликта.

Я медленно покачал головой, внутренне ощущая, как отвращение к нему не уменьшается, а лишь принимает несколько иную форму. Он может и не быть тем человеком, что убил мою мать, но это не делало его лучше как личность.

— Ты хотел уничтожить атомную станцию, психопат! — зло бросил я, в голосе прорезалось откровенное раздражение.

Наумов едва заметно наклонил голову вбок, продолжая смотреть мне прямо в глаза.

В этот момент я поймал на себе взгляд императора: в его глазах отражались схожие переживания — мы оба понимали, что ради спасения империи и близких нам людей, возможно, придётся идти на крайне неприятную сделку с этой самой тварью, которую по-хорошему нужно было просто убить. Ситуация казалась театром абсурда, но увы, именно таков был ход истории, в которую мы все оказались втянуты.

— И уничтожил бы, — кивнул Наумов, ничуть не смущаясь сказанного. — Моей целью было совершить переворот, либо уничтожить действующую власть.

Я скрестил руки на груди, внимательно изучая его лицо. В этом взгляде не было ни раскаяния, ни сожаления, только холодная уверенность в своих словах.

— Но?

Наумов провёл пальцами по вискам, как будто сгоняя накопившуюся за последние сутки усталость, и, выдохнув, продолжил:

— Но многое изменилось, когда мне открылась правда. А именно, кто стоит за финансированием и организацией нашего… сообщества, — он обвёл взглядом присутствующих, как бы оценивая, готовы ли мы слушать дальше, и уже более спокойно продолжил свою речь. — Я думал, что смог убедить одного из демонов встать на свою сторону. Рассчитывал использовать его в своих целях и затем уничтожить. И да, во многом я зашёл уже слишком далеко, желая довести дело до логичного конца. Но внезапно выяснилось, что за Ваалом есть кто-то ещё. Кто-то, кому этот тёмный ублюдок подчиняется, словно покорный раб. Тогда как мои приказы для него — не более чем сотрясание воздуха.