Пламя Эгиды. Книга 2 (СИ) - Кронос Александр - Страница 46

Вот увидев, как полыхнул мощью клинок моей шпаги, Цурабов удивлённо приподнял брови. А в следующую секунду воздух разрезал его дикий крик. Так обычно и бывает, когда громадная призрачная пасть буквально разносит в лохмотья энергетическую структуру одной из твоих рук. Такие себе ощущения. Не самые приятные.

Я же бросился в сторону. Проскользнул между двух големов, что полным ходом неслись на меня. Рубанул шпагой третьего. Обогнул четвёртого. Почувствовал всплеск ярости Ровера — пёс только что материализовал свои клыки внутри одного из конструктов и испытал искреннее разочарование, поняв, что не способен его таким образом убить.

Я же сделал рывок вниз по склону, смещаясь в обратном направлении. Повернул голову к противнику. Уже потерявшему энергетическую структуру обеих ног и жадно хватающему воздух ртом.

— Отзови их. И поговорим. Возможно, ты сохранишь свою жизнь.

В устремлённом на меня взгляде не было ничего, кроме лютой ненависти. Оно и понятно — сложно сохранять хладнокровие, когда тебя только что лишили сразу трёх конечностей. Я бы сам, пожалуй, был раздосадован.

Тем не менее, я ожидал, что аристократ примет относительно рациональное решение. Грубо говоря — пойдёт на переговоры. Даже полному идиоту было понятно — шансов у него нет.

Как выяснилось спустя секунду — зашкаливающая боль служит неплохим стимулом для работы мозга. Ничем иным объяснить внезапное просветление Цурабова я не мог. А оно однозначно наступило. Потому как дворянин сделал то единственное, что могло обеспечить ему победу с самого начала. Запустил обратный процесс.

Сразу два его артефакторных перстня обратились пылью. А по тверди, что располагалась в двадцати метрах над моей головой, поползли серебристые росчерки силы.

Дворянин что-то невнятно закричал. Яростно рыкнул Ровер. Сознание уловило отголоски ментального сигнала заточённого в моём перстне бога. Я же использовал своё основное преимущество — накопленные за тысячу лет знания. То, что когда-то было складировано в чертогах разума и оставлено на потом.

Ускользнув сразу от трёх наступающих на меня големов, я пустил в дело ещё одно плетение. Несложное — всего пять глифов. Зато каких — такие не упоминались на легионерских курсах. Рядовых центурионов и даже легатов подобному не обучали. Им, напротив, рассказывалось, что в комплекс по созданию участка свёрнутого пространства вмешаться просто невозможно. И уж тем более нельзя перехватить управление.

Если быть честным, подобные меры безопасности, которые остались ещё с тех времён, когда Корпусами управлял Стратег, я сам считал излишними. По крайней мере, до недавнего времени. Того момента, как меня попытались убить в самом сердце Цитадели.

Тем не менее, Цурабов об их существовании тоже не подозревал. Лицо мужчины исказилось настолько дикой гримасой удивления, что мне показалось, у него сейчас или лопнут глаза, или заклинит челюсть. А вот серебристые ручейки, что тянулись по тверди, стали быстро гаснуть.

Вот только озвучить предложение о начале переговоров я не успел. Аристократ решил использовать последнее, что у него оставалось — плетение, запускающее процесс распада свёрнутого пространства. Полностью уничтожая его, со всем, что находилось внутри. Работало оно не слишком быстро. По крайней мере в том виде, который использовал нобиль. Тем не менее, на это я уже повлиять никак не мог. Этот комплекс тоже был простым и безотказным. Ни одной уязвимости, позволяющей нарушить его работу.

Ещё один рывок в сторону. Удар шпагой. Рык Ровера.

На секунду замерев, я бросил взгляд в сторону Цурабова. Ощутил волну его гнева, смешанного с чувством удовлетворения. Взрождённый Пустотой ублюдок искренне радовался, считая, что обрёк меня на гибель. И по какой-то неведомой мне причине считал, что не погибнет сам.

Впрочем, с этим заблуждением он расстался уже в следующую секунду. В тот самый момент, когда эйдосы шестилапых местных монстров разорвали его энергоструктуру на куски. А примчавшийся Ровер вцепился в сверкающие Изначальной силой звёзды.

Поглотить его силу напрямую для меня было бы невозможно. Поэтому я снова задействовал своего боевого зверя. В данном случае выступающего своего рода дистанционным инструментом.

Прямо сейчас пёс пропускал через себя весь поток трофейной мощи, отправляя его дальше мне. При этом, половину оставляя самому себе. Впрочем, проблемой это не было. Зато ею стало иное — воспоминания убитого аристократа. Лигату, которая позволяла их усвоить, я сформировал внутри энергетической структуры Ровера буквально несколько секунд назад. Прямо во время схватки с земляными големами. Но скорость сыграла свою роль — пара мелких, и казалось бы, на первый взгляд, незначительных ошибок изменили логику работы печати. Вместо того чтобы транслироваться напрямую мне, обрывки чужой памяти сначала проходили через разум Ровера. Заставляя его то испуганно скулить, то яростно лаять, то грозно рычать.

Даже если не принимать в расчёт последствия для разума самого зверя, имелся ещё один неприятный момент. Добрая половина осколков чужих воспоминаний после контакта с сознанием пса полностью и безвозвратно угасала. И поделать с этим, я ничего не мог.

Остановившись на месте, прошёлся взглядом по расплывающимся големам, потерявшим контакт с хозяином. И разочарованно вздохнув, потянулся к разуму зверя, стабилизируя его и помогая выдержать натиск чужой памяти.

Спустя десять секунд всё было кончено. Ровер пропустил через себя всю трофейную память, распылив солидную её часть, а я собрал остатки и надёжно упаковал их внутри своего разума.

Правда, стоило мне усесться на один из камней, собравшись просмотреть каждый из трофейных отрывков и попытаться понять, с чем именно я здесь столкнулся, как пёс отправил мне сигнал тревоги. Эмоциональный импульс, сверкающий раздражением, злостью и удивлением.

Когда тот рванул вниз по склону, одним махом преодолев полсотни метров, я едва успел его притормозить. После чего пёс передал мне мыслеобраз. Скрючившуюся пополам фигуру седого бородатого мужчины, который удивлённо оглядывался по сторонам.

Когда над обнесённым мощным барьером полем внезапно вырос громадный купол, Самоедов почти не удивился. Не то чтобы командир мертвоборцев ждал именно такого развития ситуации. Тем не менее, был полностью уверен, что дуэль окажется необычной. Иначе не могло и быть.

Сложно ожидать простого поединка от человека, который успешно разобрался с целой толпой упырей. Собственно, именно так офицер его и обнаружил — по энергетическому следу, который остался в центральных кварталах Омска. Сначала не поверив отчёту внештатного эксперта, присланного Веритиным, но в конце концов убедившись, что тот прав.

Что до иных доказательств — их полковник собрал уже позже. Методично проработав каждый эпизод дела. Естественно, следователем он не был, но в целом схему их работы представлял себе неплохо. Тем более мертвоборцам подобными вещами тоже порой приходилось заниматься.

Поймав на себе ещё один заинтересованный взгляд Андрея Цурабова, Самоедов демонстративно отвернулся. Будь его воля — взял бы их всех прямо на месте. Арестовал, отвёз в острог и допросил. С пристрастием. Как и полагается делать, если ты подозреваешь кого-то в использовании упырей для достижения личных целей. В конце концов, молодой германский барон, который вовсе не был похож на выходца из маленького княжества, говорил именно об этом. Не напрямую, естественно. Всего лишь намекал. Но подтекст был очевиден — Цурабовы использовали мёртвых тварей.

Чего это не объясняло, так это начавшейся войны двух фамилий. Ведь германец мог просто прийти к ним и всё рассказать. Либо заявиться в Тайный приказ и выложить историю там. Но вместо этого он ринулся в бой сам. Что, если подумать, вызывало громадное количество вопросов.

— Как думаете, что это такое? Какой-то вариант иллюзии? Или господин Цурабов прямо сейчас зажигает внутри купола маленькое солнце?