"Святые" 90-е Пионер – Том II (СИ) - Ветров Клим - Страница 7

— Круто. — «искренне» восхитился я, и спросил интуитивно. — А ты не учишься разве?

Не знаю что не так сказал, но девушка поёжилась, словно нечто неприятное услышала, и поджав губы, с явной неохотой, ответила.

— Нет, пришлось бросить…

— Академ? — предположил я.

— Нет, совсем ушла.

— В педе училась?

— Угу. Четвертый курс.

Понимая что тема эта ей не нравится, дальше расспрашивать я не стал, переведя акцент на её новую работу. Об этом она говорила много и охотно, и среди прочего мне удалось узнать что товар привозят из Польши через Беларусь, деньги забирают три раза за смену, и главный у коммерсантов катается на какой-то иномарке. В моделях Аня не разбиралась, сообщив только что машина у хозяина белого цвета и очень длинная.

— Брат твой его возит?

— Нет, Эдик возит Анатолия Борисовича, это не хозяин, он что-то вроде управляющего. Чаю налить ещё?

Стрелки часов уже подходили к трем часам, поэтому я отказался, и пообещав вместе сходить в милицию, откланялся.

Еженедельник «Аргументы и Факты» № 3. 01.17.1991

ГАЗЕТНЫЙ КИОСК (16.01.1991)

'Прошло полтора месяца после принятия постановления Совета Министров СССР о введении так называемых договорных (свободных) цен на ряд товаров не первой необходимости, или, как их называют, предметов роскоши.

В Белоруссии ювелирные изделия из золота ценой до 300 ₽ и с бриллиантами до 5000 ₽, едва попадут на прилавок, реализуются столь же молниеносно, как и прежде. А вот подорожавшее вдвое серебро «осело» в магазинах. Специалисты считают, что повышать на него цены более чем в полтора раза было нецелесообразно.

В Киргизии украшения из низкопробного золота можно купить свободно, чего не скажешь о золотых изделиях с бриллиантами. Спрос на ковры и телевизоры четвертого поколения нисколько не уменьшился.

В Туркмении местное население не приобретает товары, на которые повышены цены, — дорого. Покупателями являются в основном приезжие, особенно из Прибалтики.

В Таджикистане ни золотых ювелирных, ни ковровых изделии в свободной продаже как не было, так и нет. Люди никак не могут понять, почему к предметам роскоши отнесены ковры, которые в Средней Азии традиционно являются товарами первой необходимости.'

До дома я дошел без приключений, хотя и был настроен их получить, предчувствие было какое-то нехорошее. Родители уже спали, поэтому тихонько прошёл к себе в комнату, и сняв верхнюю одежду, завалился спать.

Спал недолго, в шесть тридцать прозвенел будильник, и будучи бесцеремонно выдернут из постели, я объяснял родителям почему не пойду с утра в мастерскую.

— Ну вот как тебя угораздило? — выслушав мою «исповедь», возмутилась мама, зато отец назвал меня молодцом, сказав что я всё правильно сделал.

— А если бы эти бандиты и Диму так же дубиной по голове огрели? — не сдавалась мама.

— Ну не огрели же? — отмахнулся отец. — Тем более для чего он с детства боксом занимается?

— Так спорт, здоровье…

— Ну да, ну да. Здоровье это очень хорошо, но для этого не обязательно в бокс идти, можно плаванием заняться, лыжами, бегом наконец! А бокс, это в первую очередь за себя постоять, и слабого защитить!

Дальше мама спорить не стала, потому что, во-первых, спорить с отцом бесполезно, а во-вторых, он на самом деле был прав, и она это прекрасно понимала.

А я думал что буду говорить в милиции. Хорошо что врать особо не надо. Можно просто сказать что кончились сигареты, поэтому пошёл в палатку, но не успел, она оказалась закрыта. Возвращаясь, увидел как трое парней обижают девушку. Бил руками, про дубинку ничего не знаю. С потерпевшими не знаком.

Но реальность оказалась совсем иной.

Когда встретившись возле отделения, мы с Аней зашли внутрь, навстречу нам попались все три вчерашних молодчика. Лет по двадцать пять — тридцать, одинаково бритые, и одинаково «квадратные», они радостно покидали стены милицейской вотчины. Узнав нас, дружно осклабились, а один, тот что с синяком на пол лица, даже подмигнул.

— Но как же так? — когда все трое несостоявшихся грабителей оказались на улице, испуганно прошептала Аня.

— Не знаю. — пожал я плечами, потому что и сам был удивлен не меньше. Здесь же открытый грабеж, хорошо спланированная акция. Если б я не вмешался, Патринскую палатку вынесли бы подчистую.

— Вы по какому вопросу? — не дождавшись когда мы подойдем, выглянул из своего закутка дежурный.

— Насчёт ночного ограбления, там где парня избили. Нам сказали подойти к десяти. — вежливо объяснил я.

— Кто сказал? — уточнил дежурный.

— Капитан из ваших, он ночью на происшествие выезжал.

— Ясно. Подождите минуту. — с этими словами дежурный скрылся за дверью, но почти сразу выкрикнул через окошко, — Тринадцатый кабинет, вас ждут!

Пройдя по коридору почти до самого конца, я постучал в дверь с табличкой тринадцать.

— Войдите! — донеслось изнутри.

Мы зашли. Кабинет небольшой, два стола, металлический сейф в углу, несколько стульев, на стенах календари, постеры из журналов и фотороботы разыскиваемых преступников. За столом знакомый капитан, глаза «поднял» и говорит,

— Присаживайтесь, берите бумагу, ручку, пишите.

— Что писать? — несмело «пискнула» Аня.

— Всё как было пишите. И лучше без ошибок. — устало вздохнув, посоветовал капитан.

— А можно вопрос? — подвигая стул для девушки, спросил я.

— Разумеется.

— Почему отпустили тех троих?

— Да, почему? — встрепенулась Аня.

— Под подписку. — ответил капитан, и предвосхищая следующий вопрос, добавил, — приказ начальства, а приказы, молодые люди, не обсуждаются.

Аня хотела возмутиться, но я остановил её, аккуратно сдавив плечо. Толку что? Мент этот ничего не решает, с тем же успехом можно со стенкой поговорить. Ему приказали, он выполняет. Для нас ничего хорошего, но такова жизнь, медом нигде не намазано. В общем, долго мы не засиживались, а закончив с объяснением, взяли пропуска, и вежливо попрощавшись с хозяином кабинета, покинули отделение милиции.

Время почти двенадцать, мне бы в мастерскую успеть, мужики без меня зашиваются, но Аня попросила проводить её до больницы, брата проведать, а потом ещё и до палатки, работодателя в курс дела поставить, менты вряд-ли озаботились. В палатке телефон записан, поэтому надо просто позвонить.

Всё рядышком, поэтому вскоре мы уже поднимались по лестницам приемного покоя.

— Антонов? — переспросила сонная медсестричка в окошке.

— Да, Эдуард Иванович. — подтвердила Аня.

— Это которого ночью с сотрясением привезли?

— Да-да, он самый. В какой он палате? — вмешался я, каким-то шестым чувством почуяв плохие новости.

— Так выписали. К нему друзья приехали, и он того, с ними и укатил. — развела руками медсестра.

— Как? Он же едва на ногах стоит? — воскликнула Аня.

— Ничего не знаю, написал отказ, и всё, уехал.

— Давно?

— Часа полтора как, может чуть позже.

Ну вот, что и требовалось доказать. Парня умыкнули, теперь дождутся девушку, а потом и со мной разберутся. Неужели всё из-за угрозы уголовного дела? Нет, быть не может. Судя по тому как их быстро выпустили, в ментовке у них свои люди, причём не сержанты, и даже не капитаны. Значит вопрос в другом.

— Послушай Ань, ты успокойся, и скажи пожалуйста, у Патрина твоего крыша есть?

— Он не мой. — замотала головой девушка.

— Да бог с ним, пусть не твой, крыша есть у него? Ты слышала что-нибудь?

Единственным вариантом почему бандиты могли так напрячься, была угроза получить ответку от несостоявшейся жертвы. Патрин сам по себе вряд-ли представлял опасность, а вот те кто его крышует, вполне.

— Точно не скажу, но вроде бы кому-то платят за охрану, только ни имён, ни каких-то других данных у меня нет, слышала краем уха от брата что он деньги кому-то возил, дань, вроде, так он сказал.

Нехорошо, конечно, но делать нечего. Если всё это так, то девушку будут ждать либо у больницы, либо возле палатки. И нет, силой вряд-ли увезут, скорее всего предложат проехать к брату, вроде как добровольно. Я бы, во всяком случае, так и сделал. Люди сейчас доверчивые, тем более в такой ситуации, тут хочешь не хочешь, поверишь.