"Святые" 90-е Пионер – Том II (СИ) - Ветров Клим - Страница 19

— И всё-таки? — продолжала настаивать Аня.

— Что ты меня мучаешь, Ань? Я знаю не больше твоего, всё что я сейчас говорю не более чем догадки. В одном только на все сто уверен, жив твой братец, и скоро ты его увидишь.

Не знаю подействовали мои увещевания, или она просто отчаялась добиться правды, но больше мы эту тему не упоминали. Я оделся, поцеловал девушку в щеку, и покинув квартиру, направился домой. Впереди ещё предстоял трудный разговор с родителями.

Еженедельник «Аргументы и Факты» № 2. 01.10.1991

«Одним абзацем» 09.01.1991

«МЛАДА ФРОНТА ДНЕС» (Чехословакия). Чехословацкие специалисты оценивают затраты на возмещение экологического ущерба, нанесенного советскими войсками в этой стране, суммой от одного до трех млрд. крон. До сих пор СССР за причиненный ущерб не заплатил ни рубля.

«НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС» (США). Пентагон ввел обязательную проверку на выносливость для журналистов, желающих освещать события в районе Персидского залива. Так, по нормативам, установленным для мужчины в возрасте немногим более 30 лет, ему надо сделать 38 приседаний и 33 раза отжаться от пола (на каждое из упражнений дается по 2 мин.), а также преодолеть около 2,5 км за 15,5 мин. Из тех, кто пройдет эти испытания, будут сформированы небольшие репортерские группы по освещению возможных боевых действий.

Предчувствие не обмануло, дома меня встретил весьма «теплый» прием. Нет, ничего такого что нельзя было бы пережить, но всё равно, хорошего мало.

Вчера, когда я ушел, отец всё же уговорил маму поехать к бабушке, но без меня она ехать отказалась, а меня, соответственно, не нашли.

— Да откуда мне было знать что всё так серьёзно? — «огрызался» я.

— А подумать? Не? — нависал отец.

— Я и подумал.

— Плохо подумал!

Наверное, в итоге мы бы и поругались, но разговор наш прервал звонок в дверь.

— Витя? Проходи! — открыла мама, и снова едва не снеся вешалку, в прихожую протиснулся огромный капитан.

— Хорошо что успел. — пробасил он, отряхивая ноги от снега.

— Успел куда? — отступила в зал мама.

— К вам, куда же ещё? Думал уехали уже…

— И уехали бы, если не этот охламон! — недовольно покосившись в мою сторону, отец протянул руку капитану

— Здравствуй Вить. — поздоровался он.

— Не ругай парня, может оно и к лучшему.

— Что, задержали преступников? — всплеснула руками мама.

— Чаю нальешь, расскажу! — широко улыбнулся капитан, и они втроём дружно продефилировали на кухню.

Я же, чтобы не остаться в стороне, занял привычное место в зале возле розетки. Сначала ничего интересного не было, какие-то дежурные любезности, и только когда «гостевой обряд» бы соблюдён, начался серьезный разговор.

— Только между нами. — сурово сказал капитан. — договорились?

— Конечно Вить, какие вопросы! — воскликнул отец, мама же, судя по тишине, просто кивнула.

— В общем, дело там вот в чем было…

И капитан грамотно, с расстановкой, объяснил родителям суть произошедшего. Для меня никаких открытий он не сделал, кроме того что поджигателями оказались не обычные менты, а сотрудники ГАИ. Как назвал их капитан — белая кость милиции. В новый год много чего случается, — пьянки, драки. Экипажей не хватает, вот их и послали посмотреть. Гайцы приехали, в багажнике сумка, в сумке наркота, деньги, от этого башню-то у них и снесло.

— А как вы так резко переключились с цыган на своих? — внимательно выслушав капитана, спросил отец.

— Странная история Аркаш… — после долгой паузы, словно раздумывая стоит ли говорить, продолжил капитан.

— Если коротко, нам подсказали. Подбросили кассету с записью разговора, или даже правильнее будет сказать, исповеди неких граждан, из которой это всё и стало известно.

— Кто подбросил? — с отчётливо считающимся в голосе интересом, спросила мама, но ответа, понятно, у капитана не было.

— Не знаю, разбираемся. — сказал он, и добавил, — кассету отправили в лабораторию, ждём результатов.

— Да… Дело ясное, что дело темное. Только нам-то что теперь? Можно расслабиться? — хмуро поинтересовался отец.

— Вам, да, никто вас больше не тронет. — ответил капитан, но мне показалось что не совсем уверено.

— Но как быть с ущербом? Нам возместят сгоревшую мастерскую? — с надеждой спросила мама.

— Оль, ты прямо как маленькая, ей богу… — прервал маму отец.

— Но закон… — попыталась продолжить она.

— Я всё понимаю и знаю как должно быть, только поверь, на практике, в реальности, так не бывает. Посадят этих гаишников лет на пятнадцать, в течении которых будут удерживать с них какие-то копейки, и возможно, я повторюсь, возможно, что-то вам и вернётся. Вот так вот. — сурово отчеканил капитан.

— Ясно. Да мы и не рассчитывали, по большому счету, хорошо хоть сами не сгорели. Ты скажи лучше, что с убийцами цыган, нашли их? — спросил отец.

— Нет, тут пока глухо, скорее всего работали профессионалы, поэтому с вероятностью девяносто процентов, очередной висяк. — нисколько не удивил большой капитан.

— И что, совсем никаких версий?

— Версий много, толку мало. Да и не факт что есть кого искать, вполне возможно что киллер уже под корягой где-нибудь рыб кормит…

— А если нет?

— Хочешь честно, Аркаш? Моя бы воля, я б ему медаль дал. Он за минуту сделал работы больше чем весь ваш РОВД за год. Ты просто не знаешь что это были за уроды, мошенничество ещё пол беды, на них изнасилований не один десяток, и это только те кто осмеливался в милицию заявить.

— Так что ж не посадили тогда?

— А не за что. Ни одному заявлению хода так и не дали, Все без исключения жертвы отказывались от своих показаний! — зло выпалил капитан.

— Но почему?

— Угрозы, деньги. Первое, думаю, больше.

— Не может быть. — уверенно произнесла мама.

— Почему ты так думаешь, Оль?

— Потому что не может быть такого! Мы живём в цивилизованной стране! — проявила твёрдость мама.

Для меня же рассказ капитана откровением не был. Для людей этой эпохи, таких как родители, возможно, но не для меня. До начала перестройки в стране был информационный вакуум, пресса и телевидение только и вещали что об успехах и надоях, умалчивая о катастрофах, маньяках и прочих неприятных вещах. Сейчас писать стали гораздо откровеннее, но привыкшие к цензуре бывшие советские граждане по инерции продолжали прятать голову в песок. Вот как сейчас мама, — «не может быть, потому что не может быть».

Капитан спорить не стал, видимо решил что бесполезно, и потихоньку тема разговора съехала на старых знакомых, одноклассников, и иные общности моих родителей с их гостем. Я послушал ещё какое-то время, но потом мне наскучило, и перебравшись в спальню, просто завалился спать. Спал как убитый, в прямом смысле этого слова. А когда проснулся, не сразу сообразил что на дворе уже утро следующего дня. Встал, умылся, заглянул на кухню. Никого, и на столе записка сообщающая о местонахождении завтрака. Остатки борща, котлета, начатая банка баклажанной икры и половинка батона. Борщ на плиту поставил, туда же котлету закинул, хлеб порезал и намазав икрой, принялся за трапезу. Ел долго. Не знаю почему, но даже жевать было лень. Учитывая что последние дни прошли в каком-то сумасшедшем темпе, наверное отпустило. Дела только не кончились, необходимость что-то делать и куда-то бежать так и висела дамокловым мечом, не давая по-настоящему расслабиться. Помещение для мастерской, инструмент, материалы. Не так чтобы слишком сложно, но побегать придется. На счёт аренды отец должен на «Опытном» пробить, а мне надо по циркулярке и инструментам у Славяна узнать, посмотреть что в гараже у него есть, и в каком это всё находится состоянии. Так-то гробы не мебель, пропилы не нужны и фаску снимать не надо, но всё равно инвентаря хотелось бы заиметь побольше.

Делать нечего, доел, и не откладывая в «долгий ящик», пошёл одеваться.