Любовь Ивановна между двух огней - Абалова Татьяна - Страница 4

Я посмотрела на Паромщика. Его лицо тоже выглядело серьезным.

– А может, вернемся на кладбище? – шепотом спросила я его. – Там мне было как–то спокойнее.

– Поздно, – так же шепотом ответил он. – Нас заметили.

На крепостной стене показались люди. Что-то кричали, показывая в нашу сторону руками. Я видела, как сверкали на солнце их шлемы. По всему выходило, что герцог держал под рукой немалый вооруженный отряд. Иначе почему его люди были в полном воинском облачении? Но как, интересно, смогла улизнуть новобрачная, если здесь все так серьезно? Моим мальчикам определенно пришлось попотеть, чтобы умыкнуть чужую жену.

Я представила, как они посылали в ее покои солнечных зайчиков, чтобы показать, что готовы встретить. Как Лидия доставала припрятанную одежду служанки, быстро переодевалась и, подхватив корзину и водрузив ее на плечо, миновала стражу. Как же сильно она ненавидела своего мужа! Или боялась?

Я облизала пересохшие губы. Вот-вот я увижу мужчину, от которого через два дня после свадьбы сбежала жена. Интересно, какой он? Толстяк, чье лицо обезображено оспой, или злобный брюзга, с которым противно ложиться в постель? А может, он самый настоящий абьюзер?

– Интересно, Лидия прошла консуммацию?

Мой вопрос вызвал ступор у Паромщика.

– Э–э–э, – протянул он. – Мы как-то не ожидали, что найдем ей замену, поэтому не спросили. А ты девственница?

Тут мне впору было произнесли долгое «э–э–э». Интересно, я в этом мире девочка или нет? Раз у меня сохранились дырки в ушах, значит ли это, что я осталась прежней рожавшей женщиной, только помолодевшей лет на пятьдесят?

Хорошо, что у меня на все есть один ответ:

– Я не помню.

– Шлюхи не бывают девственницами, – выдал с тем же презрением на лице сволочной блондин.

– А если герцог не успел консуммировать брак? – Паромщик выглядел взволнованным. – И обнаружит, что его жена до него имела связь с мужчиной? Что тогда?

– Одной шлюхой станет меньше.

Уф, как я ненавидела Дитера Болена. Но высказать ему свое презрение я не успела. По площади, на которой мы оказались, въехав в ворота, быстро шел мужчина.

Я завороженно смотрела на него, а он, остановившись у лошади, на меня. Высокий, черноволосый, сильно загорелый, он был бы образцом мужественной красоты, если бы не два шрама, пересекавшие его лицо. На щеке более глубокий и свежий, а на лбу застаревший, почти заживший.

Длинные волосы мужа были заплетены в шикарную косу, стянутую кожаным шнурком. За его широкими плечами, облаченными в латы, полоскался алый плащ.

– Где вы ее нашли? – он скользнул взглядом по моей одежде. Обратился почему–то не напрямую к мне, хотя нас разделяло не больше метра, а к Дитеру Болену.

Тот скривил морду.

– Ее нашел в канаве Цезарь, – он кивнул на товарища. – Мы охотились недалеко от заброшенного кладбища.

Цезарь? Интересное имя. Как же причудливо работает мой мозг.

– Она была без сознания, – поспешил вмешаться в разговор Паромщик.

– Густав, она это… – Дитер Болен замялся. – Она потеряла память. Смотрела на меня так, словно никогда до того не видела.

– Ты знаешь, кто я? – муж, наконец, изволил обратиться ко мне.

Я пожала плечами.

– Мне сказали, что меня везут к супругу. Должно быть, вы Его Светлость герцог Даркофф.

– Лошадь вернуть нашим гостям, герцогиню в ее покои, – приказал муженек людям, подбежавшим по первому взмаху его руки.

Угу. Детям цветы, бабе мороженое.

Когда мою лошадь вместе со мной уводили под уздцы, я оглянулась. Ни один из «похитителей» не смотрел на меня. Спешившись, они разговаривали с герцогом. Дитер Болен держался с почтением – я заметила, как подобострастно согнулась его спина. Паромщик же даже не снял шляпу. То ли он был ровней лорду Даркоффу, то ли никогда и ни перед кем не гнул спину.

Я вздохнула. Страшно было разлучаться с теми, кого я считала в чужом мире хоть немного, но своими. Сейчас я оставалась наедине с герцогом и его вопросами. Я видела, какой в его глазах царил холод. Ему привезли жену, которая была облачена в вещи служанки и валялась где–то в канаве. Что ее туда занесло? Что с ней произошло?

Как хорошо, что я «потеряла» память.

На каменном крыльце меня встретила пожилая женщина. Губы поджаты, взгляд обвиняющий. Пухлые ладони сложены на большом животе.

– Что, явилась? – голос властный. Щеку тронула судорога неприязни.

Неужели свекровь?

– Здравствуйте, бабушка, – робко произнесла я. Сама терпеть не могла, когда ко мне так обращались, но ничем иным я сейчас ей ответить не могла. – Его Светлость попросил, чтобы меня проводили в мои покои. Не подскажете, как найти туда дорогу?

– Ты что, дура? Какая я тебе бабушка? И запомни раз и навсегда, Его Светлость не просит, а приказывает.

К женщине подлетел один из прытких парней. Осторожно глянув на меня, зашептал ей на ухо, прикрывая рот ладонью.

– Память отшибло? То-то я гляжу, ведет себя, как блаженная. Нет прежней прыти. Ну хоть так обломали.

Как же много я узнала из брошенных через зубы слов. Моя предшественница не поддавалась «учениям». Еще бы. Королевская кровь. В моих жилах такая не течет, поэтому я предпочла сначала все разведать, а потом кидаться в бой.

– Ступай за мной! – велела бабка и семенящим шагом, из-за чего сделалась похожей на утку, заторопилась в белокаменные палаты.

А ведь она была лет на десять младше меня. Но мы с подругами до последнего ходили на йогу, поэтому имели легкую поступь и просветленную мантрами голову.

– А вы кто будете? – осторожно поинтересовалась я.

– Я нашему герцога вместо матери.

Ага. Значит не свекровь. Уже легче.

– А все-таки?

– Кормилицы мы, – последовал ответ, в котором чувствовалась гордость. Но меня смутило «мы». Есть еще одна? По очереди кормили, что ли?

Я оказалась права. Появилась еще одна. Явно ведьма. Не в пример первой – пухлощекой, розоволицей и низкорослой, эта была на голову выше меня и худой, точно палка. Смуглая кожа и черные глаза выдавали в ней жительницу юга.

– И где эта полоумная шлялась? – она окинула меня неприязненным взглядом, ненадолго задержавшись на кольце с красным камнем.

– Пусть муж разбирается, – махнула рукой кормилица №1. – Хватит с нас бессонной ночи.

Выходит, Лидия покинула дом не сегодня с утра, а еще вчера? Меня сбил с толку солнечный зайчик, которые может сигналить только в дневное время. Теперь понятно, отчего они такие злые. Не выспались.

– Почему вы говорите обо мне в таком непозволительном тоне? И для начала представьтесь, пожалуйста, – я оглядела опешивших старух.

Круглая толкнула локтем тонкую.

– Она память потеряла.

– Вот и славно, – кивнула черная ведьма и зловеще улыбнулась подружке. – Можно будет начать «учение» заново. А если побежит жаловаться мужу, мы быстро ей язык укоротим. Напомним, что ее нос в пуху.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: кормилицы измывались над молодой женой. Может, вовсе не от мужа она бежала, а от этих двух гарпий? Они явно знали что-то нехорошее о Лидии и пользовались своей властью. Что ж, разберемся.

– Я жду, – произнесла я требовательно, чуть повысив голос. – Как вас зовут?

– Зови меня тетушка Аглая, – номер один, расплывшись в улыбке, кивнула на номер два, – а ее Марта.

– А теперь напомните имя моего отца.

– Роберт, – на секунду замешкавшись, ответила Аглая, не понимая, для чего мне такая информация.

– Отныне будете звать меня не блаженной, не дурой и уж тем более не полоумной, а Лидией Робертовной.

Я так привыкла. Жаль, что здесь не могу представляться настоящим именем. Но в душе я все равно осталась Любовью Ивановной, которая никому не спустит и заставит надеть намордник.

– Пойдем, Лидия Робертовна, пойдем, – Аглая бросила говорящий взгляд на Марту. Мол, что с нее возьмешь, коли даже память отказала? – Пора умыться и привести себя в порядок. Скоро муж пожалует. Ты лучше подумай, что говорить ему будешь. А то у Его Светлости рука тяжелая. Как бы не прибил прелюбодейку.