Царь царей (СИ) - Билик Дмитрий - Страница 1

От советских хрущевок, которые строились как временное жилье и стали неизменной частью нашей современной жизни, почему-то именно осенью веяло какой-то невероятной безнадегой. Создавалось ощущение, что они словно выросли из грязи, своей серостью гармонируя с демисезонными сплином.

Или, может, правы были те, кто говорили, что красота в глазах смотрящего? В смысле — не уважаемого авторитета на зоне, а того, кто глядит на эти панельки. Наверное, в этом что-то есть. Потому что единственное прилагательное, которое можно было применить к моему настроению после всего произошедшего возле доме Васильича, — кладбищенское.

— Не много им будет, сс… три печати? — нахмурилась Лихо, когда я закончил.

Как только отпала необходимость путешествовать в непонятные миры и притаскивать не менее непонятных рубежников, нечисть снова заняла законное место подле меня. В смысле, поселилась в Трубке, чтобы не пугать окружающих своей аурой.

Что до печатей, тут она была в чем-то права, наверное. Над моим собственным домом висело всего две. Но там проще — коттедж набит существами разной степени крутости. Грифона опять же, пусть и мелкого, нельзя сбрасывать со счетов. А здесь Васильич будет совсем один, не считая кикимору. Но против целого кощея Марфа много не навоюет.

Что до самого правца — на него было больно смотреть. Наверное, потому я и выскочил из квартиры, как только дал соседу все вводные. Оно и понятно, сын не просто отказался от отца, а еще и пытался его убить. Не каждый справится с подобным испытанием. Васильич ничего, вроде как держался. Хотя я и опасался за его душевное спокойствие. Даже наказал Марфе не сводить со старика глаз.

— Ой, Матвей, сто лет тебя не видела, — услышал я знакомый голос. Хотя еще прежде, по приторным духам почувствовал появление Анжелики Никифоровны.

— Да, работа, все время по командировкам.

— А мы тут гуляем с Басей.

В роли Баси выступил крупная беспородная собака грязно-рыжего цвета. Причем, не щенок, а взрослая особь. Мне даже стыдно стало за той-терьера, который на всех парах умчался в неведомую даль и теперь напоминал мне о самом главном — не все в жизни можно исправить. Как едва ли получится помирить Рехона с Васильичем. Все, что мне оставалось, — выбрать сторону. Что я, собственно, и сделал, поэтому и поселил ныне обездоленного соседа в свою пустующую квартиру. И взял обещание пока не выходить на улицу, а все необходимое я буду привозить сам.

Вообще, складывалось ощущение, что я постепенно глубже погружаюсь в режим осажденной крепости. Сначала Зоя, теперь Васильич, кто будет следующим? Судьба мерзко захихикала и дала ответ, который выразился в телефонном звонке.

Я с тоской поглядел на дисплей, где обозначилось: «Костян». А так хотелось просто пройтись по своему старому району, зайти в «узбечку», чтобы поесть вкусного плова, вспомнить беззаботные чужанские дни, а не это вот все. Но на звонок я все же ответил.

— Мотя, здорово, это ты тут…

Он не договорил, «съев» последнее слово. Поэтому оставалось только догадываться, что именно я там совершил.

— Нет, я тут, а там быть не могу чисто по определению. А если ты будешь говорить сложноподчиненными предложениями, я тебя, может быть, пойму.

— Я этими сложными с подчиненными предложениями даже в школе не говорил. Короче, тут какая-то чертовщина на перекрестке Крепостной с Ленинградским проспектом.

— И ты сразу же вспомнил обо мне?

— А о ком же еще? — удивился Костян.

Я мысленно поставил себя на место друга. Ну, тут должен согласиться. Определенное зерно истины в его словах было. В последнее время, если в жизни Костяна происходило что-то экстраординарное, то виной тому оказывался я.

— Короче, светофоры не работают, — продолжил он.

— Ничего себе, прям все? В жизни такого не видел. Надо звонить в МЧС, военным, а еще вызывать десант из Хогвартса!

— Да хорош ржать, просто все словно, ну, я не знаю, с ума, что ли, посходили. Мы с Ольгой в машине заперлись, боимся выйти.

А вот это было уже серьезно. Коротков вообще мало чего в жизни боялся. Разве что подцепить что-то неприятное, связанное с именем римской богини любви. Не потому, что Костян был такой до фига храбрый. Нет. Но вот договориться с самым неадекватным товарищем для моего друга являлось само собой разумеющимся. Это был его дар, если можно так выразиться. Сколько раз «умение» присесть на уши выручало нас из практически безвыходных ситуаций — и не припомнишь.

— Сейчас буду, — сказал я, отключаясь.

Чем мне нравился Выборг — он был маленьким. Тут, справедливости ради, и машина не особо нужна, везде можно дойти пешком. А когда под тобой рычит Зверь, единственным желанием которого помочь другу своего хозяина, путешествия окажется очень коротким. Поэтому до нужного перекрестка я добрался быстро. Учитывая, что и находился неподалеку.

Что Костян оказался прав, стало понятно еще на подъезде. Шум клаксонов и громкая ругань с лязганьем чего-то металлического были присущи скорее даже Москве, чем Питеру. Ну, не знаю. Лично у меня возник образ какой-то грандиозной стройки возле оживленной магистрали в час-пик. Для нашего городка картинка не характерная.

Однако факт оставался фактом, машины действительно сгрудились металлическими змеями, у основания изгибаясь клубком. Ага, авария. Причем, встретились сразу не два одиночества, а целых четыре представителя человеческой расы. Судя по тому, как располагались авто, не самые разумные ее представители. Хотя, я уже давно не делал ставку на свой биологический вид. К примеру, нам точно не грозит угроза иномирного вторжения. Если прилетят инопланетяне, им хватит пары дней понять, что с этими вселенскими идиотами связываться — себе дороже. Почти как играть в шахматы с голубем. Мало того, что тот расшвыряет все фигуры, так еще и нагадит на доску.

Но вот что сделали остальные автолюбители, заставило меня еще больше разочароваться в человечестве. Началось все со стандартного «Я не успел проскочить на свой сигнал светофора, постою посреди дороги — я ведь никому не мешаю». Затем то же самое решил провернуть кто-то из тех, кто двигался перпендикулярно. И вот всего через несколько минут все встали так плотно, что теперь не могли самостоятельно разъехаться. Для этого надо, чтобы самые последние в заторе сдавали назад, чего они делать не собирались.

Я уже заметил, что для нашего городка ситуация, мягко говоря, необычная. Именно этот перекресток, к примеру, один из самых широких. Чтобы вляпаться здесь в такой блудняк, надо выиграть в генетическую лотерею, где главным призом будет лишняя хромосома. Причем, у всех водителей. Но, как известно, если бесконечному числу обезьян выдать по печатной машинке, то кто-нибудь из них напишет «Войну и мир». Видимо, сегодня был такой день.

Но если отталкиваться не только от обычного чужанского идиотизма, было тут еще кое-что странное. А именно — небывалая агрессия, которая захлестнула перекресток.

Несколько человек уже сошлись в рукопашной, при этом слабо понимая, где свои, где чужие. На моих глазах вертлявый коротышка, по всей видимости, боксер, сначала отправил в нокдаун двоих оппонентов, затем развернулся и прописал снотворное без рецепта мужику, который все это время просто стоял рядом. И будто был на стороне вертлявого спортсмена.

Один здоровяк вырвал знак главной дороги (как у него это получилось?) и теперь пытался им, словно консервным ножом, вскрыть крышу ближайшей машины. Именно лязг его ударов я и услышал. Другой высунулся из люка «Бэхи» и резал себя руки чем-то острым, испуганно крича. Еще полная женщина, которую заблокировали фургоном, отчего та не смогла полностью выбраться, кидала в сторону дерущихся разными продуктами, попутно вытаскивая их из пакета.

Нет, реально бред какой-то. У них чего, ОСАГО ни у кого нет, что ли? Чего так завелись все?

Однако кроме всего увиденного, о необычности можно было догадаться по запаху. Помимо угарного газа, прелых листьев, свежей выпечки из ближайшего кафе, в воздухе разлился дух чего-то опасного, будто электрического. Глупо, конечно, разве может электричество пахнуть?