Шпионские игры (СИ) - Март Артём - Страница 27

— Теперь переведите ему то, что я скажу, — обратился я к Наливкину. Тот согласился.

Тогда я снова посмотрел в лицо Нафтали:

— Я освобожу тебя. Прямо сейчас. Если ты меня убьёшь в честном бою, тебя застрелят. Но ты хотя бы отомстишь мне. Ведь ты этого хочешь, не так ли?

Нафтали ухмыльнулся. Однако в глазах его вдруг задрожала дымка неуверенности.

— Вот как? Ты так быстро решил расстаться с жизнью, Шайтан? Ты убил много хороших моджахеддин. Не боишься ли ты ада?

— Я сам распоряжаюсь своей судьбой, — нахально улыбнулся я. — А ты?

Ухмылка сползла с полных губ душмана. Низким, утробным голосом он спросил:

— А что будет, если победишь ты?

— Тогда ты мне поверишь.

Нафтали поджал губы. Громко, по-звериному засопел, раздув крупные ноздри.

— Ну что ж, Шайтан. Я принимаю твои условия.

Когда я взялся за путы, связывавшие могучее тело Нафтали, все напряглись. Казалось, даже сам воздух задрожал от напряжения. Булат даже подскочил, пискнул и уставился на меня, переминаясь на лапах.

— Ах да, — сказал я. — И уведите отсюда Булата. Он будет мешать.

Нафтали поднялся. Повёл затекшими от верёвки плечами. Покрутил головой, и его толстая бычья шея хрустнула. Он уставился на Шайтана, спокойно стоящего в нескольких метрах от него, держа наготове нож.

Шайтан что-то сказал на русском. Командир шурави помедлил, но всё же извлёк свой нож из ножен и кинул его под ноги Нафтали.

Нафтали уставился на клинок штык-ножа. Потом бросил:

— Мне не нужны подачки от шурави. Я убью тебя голыми руками, Шайтан.

С этими словами он пнул нож. Шайтан хмыкнул. А потом отбросил и свой.

После этого воздух, казалось, задрожал человеческим напряжением ещё сильнее. Шурави, окружившие их с Шайтаном, стали нервно переглядываться.

Шайтан казался уверенным в собственной победе. Лицо его ничего не выражало. Взгляд был холоден.

Нафтали сделал к Шайтану один шаг, а потом… замешкался. С ужасом он почувствовал, как недавний страх перед этим человеком возвращается к нему. Как начинает дрожать его нутро. Как слабнут его могучие руки и ноги.

Нафтали сжал кулаки до белых пальцев. Стиснул зубы.

«Это всего лишь человек, — подумал он, — всего лишь мальчишка!»

Он напряг всю свою волю. На доли секунды ему показалось, что её не хватит. Что он снова попятится от страха, навсегда заклеймив себя несмываемым позором.

Воли хватило.

Нафтали с рёвом бешеного быка бросился на Шайтана. Размахнулся, стараясь сбить его с ног одним могучим ударом, чтобы потом свернуть шею, словно соломенной кукле.

Когда он ударил, Шайтана уже не было там, куда Нафтали направил свой кулак. А в следующий момент сильный тычок выбил у него из груди весь воздух.

Зрение мгновенно помутнело. В голове загудело.

Нафтали будто бы на миг потерялся в пространстве, а очнулся уже на колене, стараясь продышаться.

«Он ударил мне в солнечное сплетение, — с ужасом осознал Нафтали, — но… Но когда? И… И где он?»

Ответ не заставил себя долго ждать. Нафтали почувствовал, как Шайтан хватает его за левую руку, потом ощутил, как колено упирается ему в спину.

Нафтали не устоял в неудобной позе и рухнул на каменный пол. Хрустнуло. Боль в руке ослепила Нафтали.

Он зарычал сквозь зубы, чувствуя, как лопнула кость в предплечье.

«Он быстр, как… Как шайтан», — сквозь боль промелькнуло в голове «Аиста».

А потом сильный удар по затылку лишил его сознания.

— Очнулся, сукин сын, — проговорил Наливкин, ухмыляясь и глядя на Нафтали, лежащего под стеной.

Его снова связали по рукам и ногам, а верёвку приладили к всё той же колонне. Уложили на плащ-палатку. Звада наскоро наложил на сломанную руку сооружение из двух подгнивших дощечек шину.

Нафтали заворочался, застонал.

— А лихо ты его, — хмыкнул Наливкин, — как каратист, ей-богу! Я и не уследил за тем, как ты вправо ушёл! Ты где этому научился?

— Может, потом расскажу, — сказал я с улыбкой.

— С радостью послушаю, если уйдём живыми, — Наливкин тоже улыбнулся.

— Душманы будут спрашивать, что с его рукой, — кисловато сказал Шарипов, задумчиво почесывая щетинистую щеку.

Мы втроём стояли над Нафтали. Тот волочился. Стонал сквозь зубы от боли.

— Переведите ему, товарищ капитан, — обратился я к Наливкину.

Потом опустился к Нафтали, поигрывая ножом в руках. Спросил:

— Скажи спасибо, что я сломал тебе руку не очень сильно.

Нафтали хмыкнул сквозь боль. Глянул на меня блеснувшими в полутьме глазами. Странно, но по какой-то причине он выглядел… довольным. Своего удивления я не выдал.

— Я не сомневаюсь, — прохрипел Нафтали. — Шайтан оказался быстрым воином.

— Наш уговор в силе?

— В силе, — послушав перевод Наливкина, буркнул Нафтали. — Чего ты хочешь, Шайтан? Для чего затеял со мной все эти игры?

— Чтобы предупредить.

Нафтали на миг удивлённо вскинул брови.

— Ты? Меня?

— Шер хочет тебя убить, — сказал я. — Пятнадцать минут назад мы видели конника, двигавшегося к скалам, что к западу от мечети. Скорее всего — снайпер. Он думал, что мы не увидим его сквозь бурю.

Я ухмыльнулся, глянул на Наливкина.

— Но у капитана Наливкина зоркий глаз. И хороший советский бинокль.

Нафтали нахмурился.

— Ты рискнул жизнью, чтобы я тебе поверил, так, Шайтан?

— Так.

— И ты решил, что я тебе поверю?

— Ты можешь не верить, — я пожал плечами, — но очень быстро убедишься в правдивости моих слов. А ещё быстро расстанешься с жизнью, когда человек Шера убьёт тебя при передаче и обвинит в этом нас, чтобы застать врасплох и атаковать.

Нафтали недоверчиво отвел взгляд. Некоторое время он думал. Думал долго, прежде чем что-то сказать. А потом, наконец, выдал:

— Чего ты хочешь от меня, Шайтан?

Я ухмыльнулся:

— Тебе же знакомы старинные традиции твоего народа?

Я глянул на Наливкина, спросил:

— Как там это называется, товарищ капитан? Я запамятовал.

— Пуштунвалай, — гаденько улыбнулся Наливкин, понимая, что Нафтали в нашей власти.

— Я прекрасно знаю, что значит Пуштунвалай, — зло бросил Нафтали, — шурави не учить нас нашим же древним законам.

— Не тебе сейчас задирать нос, Нафтали, — осадил его я. — Лучше скажи, ты хочешь избежать предательской пули от Шера?

Нафтали поджал губы. Пошевелился и скривился от боли в руке. Когда перетерпел её, ответил:

— Если всё так, как ты говоришь, Шайтан, видит Аллах, я бы с великим удовольствием перерезал горло этому заносчивому щенку. Он никогда мне не нравился. И всегда задирал нос, когда не просили.

— Тогда заставь Шера поступить по законам Пуштунвалая, — сказал я, — заставь его ценой собственной жизни взять за тебя ответственность, как за пленного. Заставь поклясться, что если смерть настигнет тебя, то это будет его виной. Виной перед всеми твоими моджахеддин.

Нафтали тяжело сглотнул.

О законах обращения с пленными среди местных я знал давно. И пусть их редко применяли к шурави, между бандами их исполнение считалось хорошим тоном. Неисполнение — страшный позор и полная потеря авторитета. А авторитет — то единственное оружие, что есть у Шера. Помимо, конечно, хитрости.

Пока всё шло по моему плану. Если и дальше всё сложится так удачно, Нафтали станет запалом, что разожжёт раскол внутри «Аистов». И даст нам шанс не просто спастись, а выйти победителями из этого противостояния.

— Мне нужны доказательства его предательства. Нужно что-то весомее, чем слова шурави, — сказал Нафтали, немного повременив.

Я кивнул:

— Заставь Шера поклясться, Нафтали. Его взгляд в этот момент — вот что будет для тебя главным доказательством предательства твоего младшего командира.

Нафтали сверлил меня суровым взглядом. Молчал.

— Я против, Саша, — проговорил Шарипов. — Он может предать нас в любой момент.