Маша попала (СИ) - Гольдман Сима - Страница 7

— Да тут от тебя, ирод, все разбежались! Даже лягушки и те по соседним запрудам разбрелись. Нарушается экологический баланс! — вскричал Володька, — Сил нет терпеть твои вопли. А ну вылазь, скотиняка. Иди в другом месте горло надрывай.

— Нет, тута остануся. Вот Любава пусть послушает, порадуется…

Не повезло девке, ничего не скажешь. Говорила Марья Федоровна, «мы в ответе за тех, кого приручили и за тех, кого соблазнили», и-таки была права.

Водяной разводил руками, пытаясь сподвигнуть меня на решительные меры. Ну что тут поделаешь? Беруши пойду закажу им.

— А дочка где твоя? — спросила Володьку, — Тащи сюда, дурёху.

Спустя несколько минут я готова была упокоить своими же руками утопшего, но вовремя подоспела и Любавушка. Зеленые локоны спускались мокрыми прядями до самых колен, а ноготочки вселяли вселенский ужас, но наш горлопан, завидев возлюбленную тотчас прекратил инквизиторские пытки своим «ангельским» голоском и переведя дух, замер, созерцая деву сквозь толщу воды.

— Макарушка, — выдохнула девушка, — родной, ты чего енто тута?

— Свет мой, я к тебе пришел. Ты же намедни говорила, что жить и без меня нет силушки и без воды не смогёшь. Дык я к тебе в водную среду перебрался — очаг семейный создавать. Любви вечной хочу, как ты и обещала.

Вот, а я о чем говорю, к чему эти хлопоты с мужиками, если можно кошку завести. Ну или попугайчика, если поболтать с кем охотка.

Мы все с интересом взирали на влюбленного олуха. Дело ли так сгоряча рубить и в воду бросаться ради сомнительного союза? То-то же и оно.

— Делов-то? Отчего же не пришли просить? — Воскликнул водяной.

— Так дело ли со смертным пастухом водиться? — Любавка уперла ручки в бока и притопнула капризно ножкой. Брызги грязи разлетелись в стороны.

— Уж лучше б головою думала. Не дело. Но ежели любовь… Конечно, не сразу и не на халяву, но согласился бы. А что ж теперича⁈

Мои шестеренки в голове быстро анализировали ситуацию и искали пути решения проблемы.

— А вы где живете? Тут или где еще?

Володька махнул рукой куда-то в лево.

— Да вона там, на изломе реки.

— А доча взрослая уже?

Ну мало ли когда им можно от родительской чешуйки отделяться.

— Дык третья тысща лет пошла.

О-о-о! Антиквариат, как минимум, а то и вовсе реликвия.

— Так отпусти, отец, Любавушку в эту запруду жить к молодцу своему. Всяк лучше, чем с Посейдонами якшаться из заморских стран.

Дядька призадумался, почесывая шевелюру. Стряхнув лягушонка с плеча, мудро выдал:

— Отпускаю, но матери своей сама рассказывай. Кикимора моя так просто не благословит вашего союза. Ищите, так сказать, точки соприкосновения. Умасливайте. Только ты это… Не пой больше.

Это он верно добавил. Дело нечисти мы решили, теперь можно и домой возвращаться. Надеюсь, Кеша и Тимошка хатку не разнесли на бревнышки. А то долго ли умеючи.

Вот занятно. Сколько раз приезжала к бабуле на лето, ни разу не замечала, чтобы к ней не то, что сказочные, даже простые деревенские жители захаживали, а ко мне очереди стоят, да еще и по ночам вылавливают.

Вывод напрашивался только один — скверный характер Марьи Федоровны отпугивал не только родственничков, но и прочих. На душе лягушки квакали от радости за очередное решённое дело. И, между прочим, доброе.

Это выходит, что я не такая уж и запущенная и непутевая, а очень даже перспективная. Вот бабулечка обрадуется воротившись.

По плану осталось только найти кошечку, сеть и решить дело тела в подвале… А завтра снова ж придут просить…

Ох, бедовая я ведьма, скучно что ль жилось в столице?

Проснулась я от бьющего прямо в лицо солнышка, ласкового и теплого.

Утро было ясным и приветливым. Прямо-таки «бабье лето» летнее. Птички пели за окном, а на кухне кто-то шаманил, судя по доносящимся звукам ложек-поварёшек. Пришлось вылазить. Чтобы узреть воочию, чем так вкусно тянет по домику.

Кеша маячил своей плешивой тушкой, стоя у плиты. На столе уже стояли оладушки и разные варенья. Это я хорошо попала. Маша попадает не только в неприятности, но и на вкусняшки.

Один момент и на столешнице стоял дымящийся кофе. Крепкий и ароматный.

— Доброе утро, — громко поздоровалась я, заявляя о своем пробуждении, — Кешенька, родненький, спасибо за завтрак.

Я потянулась за румяной вкуснятинкой, за что получила лопаткой по руке.

— Кто не работает — тот не ест.

Вот те и приехали.

— Ну, что ты в самом деле. Сейчас поем, и отправлюсь вершить благие и полезные дела, — я протянула руку в повторной попытке схватить оладик, что так манил, но опять получила по руке. Да что ж за дела такие?

— Машенька, а ты не знаешь, почему сегодня у наших ворот не толпится люд?

Я выглянула в окошко. И правда. У оградки стояла одинокая хозяйка потерянной котейки.

— Нет, не знаю. А что случилось?

— Это я у тебя хочу узнать, на кой… Ты зачем ту бабу пучеглазую послала? Это плохо сказывается на нашей репутации. Как теперь жить будем-то? — запричитал горемыка.

Мда уж, ну жили же как то, не тужили вроде.

— Ты про Анку что ли? Так я ворожбою и не занимаюсь.

— Дура ты! Ты и котами не занимаешься, но этой вон, — он махнул в окно, — Обещала, что поможешь.

Разговор заходил в тупик, а организм требовал утолить его потребность. И первостепенно в еде. Пошастай-то по болотам и лесам ночью.

— Той, я не обещала, что помогу, а сказала, что сделаю все возможное. Это разные вещи. Кстати, тоже ради той самой пресловутой репутации.

Черт махнул на меня лопаткой и принялся переворачивать подоспевшую новую партию оладьев. Значит разговор окончен.

Пока тиран не видит я быстренько скоммуниздить себе пропитание и отправилась к просительнице на улицу. За одно и узнаю, что да как.

— Госпожа Марья, — на встречу ко мне бросилась женщина. — Рада видеть Вас в добром здравии. Ну что, есть что по моей Муське? Нашли?

— Доброго тебе, не беспокойся, найдена твоя красотка. Сейчас у меня в амбаре отдыхает. Загуляла. Сама пришла…

— Сама?

— Ну… после ритуала особого поискового… Вызов бросила я ночью, вот она и пришла на зов мой.

— А-а-а, — протянула женщина. — Спасибо Вам, госпожа Марья, век счастия, что Вы вернули в дом наш заблудшую, не забуду.

Мы прошли в сарайчик за пушистой гулёной. Она лежала в ворохе соломы тщательно вылизываясь. Что-то меня секундно напрягло в ее взгляде, брошенном на нас.

— Бери красавицу свою. Она?

— Она, родименькая.

Оная была подхвачена на руки и с громким «мяу», прильнула к хозяйке. Сейчас прослезюся.

Котейка бросила на меня серьезный взгляд и подмигнула зеленым глазом. Странно. Показалось, наверное.

Дожевав украденный оладик, меня посетило странное ощущение предвкушения. Хорошего.

Ну что же, что там дальше по списку… Точно, порешать с мужиком в подвале, сеть и дождаться возвращения бабули. Ох, уж, дожить бы.

Ладушки, пора готовить обряд для обретения силы, а то и дальше буду ночью шастать не пойми, где и не пойми зачем, да кошек по амбарам искать.

'Духи предков, отзовитесь,

Предо мной лицом явитесь.

Я взываю к вашим силам,

Чтобы стать собой отныне'

Нужное заклинание нашлось без труда.

Нам потребуется: котелок, ромашка, жабры, лавр, слеза девицы, плоть нечистого, мертвец и паук…

Да уж, интересный наборчик. Ну, первый, второй и третий пункт не смущали меня ни капли и были в наличие. С остальными ингредиентами немного проблематичней и всего несколько часов на поиски. Обряд нужно проводить на закате.

Вспомнился вчерашний улов, принесенный в дар Володькой. Рыба обычно бывает с жабрами, значит осталось разделать ее… Или уговорить Инногентия это сделать.

— Кеш, — позвала я домашнего тирана, заходя в домик, — Помоги мне. Рыбки хочу на ужин изжарить.

— Ну дык жарь, кто ж тебе мешает.