Алхимаг: Горю, но не сгораю! (СИ) - Глебов Виктор - Страница 2

Да, это маловероятно.

— Круг подозреваемых, конечно, сокращается, — сказал я. — Но даже двенадцать человек — это слишком много. У меня нет времени выяснять, кто из них сотворил это чудище.

— И не нужно, Ваша Светлость. Чтобы из химеры получился дархан, необходимо подчинить её своей воле. Это делается с помощью одного из самых сложных артефактов — империора. Он же наделяет охотника магией — той самой, которая проявляется в виде защищающей его красной ауры. Вот их создавать умеют совсем немногие. Можно по пальцам одной руки пересчитать тех, кто способен делать империоры в столице. По крайней мере, из известных алхимиков. Но я уверен, что тот, кто сделал дархана, занимается созданием охотников тайно. Афишировать подобный бизнес опасно.

— Ещё бы. А купить империор нельзя?

— Нет, Ваша Светлость. Вернее, можно, но в этом нет смысла. Империор работает только с тем, кто его сделал. Для другого человека он совершенно бесполезен.

— Значит, если мы его найдём, — вернее, когда найдём — то определим автора?

Камердинер отрицательно покачал головой.

— Вряд ли, господин. Создатели охотников не имеют привычки оставлять на империорах свои данные.

Ну, это понятно. Было бы очень глупо подписывать оружие, которым пытаешься кого-то убить. Но, если алхимаг контролировал дархана, значит, передавал ему мозговые сигналы через империор. А, стало быть, была некая ментальная нить, связывающая хозяина и чудовища. Вот по ней можно попробовать пройти. Если получится, конечно. Но об этом я говорить камердинеру не стал. Ему вовсе не обязательно знать обо всех моих странностях. И способностях, которых в этом мире больше ни у кого нет.

— Всё равно, будем искать, — сказал я решительно. — Куда обычно пихают империоры?

— В мозг, Ваша Светлость. Так контакт с хозяином работает лучше всего.

— Значит, я займусь башкой чудовища. А ты ищи в остальном теле.

Больше спорить Еремей не стал. Мы приступили к работе.

Операция проводилась в лаборатории, где имелось и место, и оборудование.

Кажется, камердинера удивила моя сноровка, когда я принялся потрошить монстра, но он ничего не сказал.

Я начал извлекать мозг дархана, чтобы нарезать его на тонкие куски — как делают патологоанатомы, определяя, был ли инсульт. Пришлось орудовать циркулярной пилой. Череп у охотника оказался толстым, так что возился я минут двадцать. Затем поддел кость долотом, отделил и отложил в сторону. Моему взгляду предстал мозг химеры. Так, надо его достать…

— Как выглядит империор? — спросил я, вытаскивая орган из черепной коробки. — Большой он?

— По-разному, Ваша Светлость. Зависит он размера химеры, которую нужно подчинить. Полагаю, в данному случае он будет примерно с грецкий орех.

Пока я шинковал здоровенный мозг дархана, Еремей копошился в желудке.

— Что ты там ищешь? — спросил я.

— Наводку, Ваша Светлость. Чтобы охотник знал, кто его цель, нужно скормить ему ДНК будущей жертвы.

Скальпель застыл в моей руке.

— Откуда у хозяина дархана мой ДНК⁈

— Хороший вопрос, господин. Полагаю, чтобы его раздобыть, был использован чур. И случилось это как раз перед тем, как мы установили в доме сигнализацию. Иначе фамильяр не смог бы пробраться. О! Кажется, нашёл!

С этими словами Еремей извлёк из желудка охотника покрытый слизью клочок волос. Выглядел он отвратительно.

— Полагаю, ваши, — сказал камердинер. — Но нужно провести тщательное исследование. Позволите взять образец?

— Мой волос?

— Да, Ваша Светлость.

Заполучив нужное, Еремей отошёл в сторонку, чтобы сличить образцы. Я же продолжил нарезать мозг чудовища. Ближе к середине скальпель наткнулся на нечто твёрдое! Сделав несколько надрезов, я вытащил маленькую металлическую колбу со свисающими проводками. Поверхность покрывали алхимические символы.

— Есть!

Камердинер обернулся.

— Да, это империор. Но что он нам даст?

— Посмотрим.

Подойдя к раковине, я вымыл артефакт и положил в стеклянную чашку Петри на отдельном столе. С ним сейчас предстоит поработать. Надеюсь, получится. Мои способности постепенно восстанавливаются, но очень медленно. Так что предугадать результат невозможно.

— Как твои успехи, старик? — спросил я Еремея.

— Дайте мне ещё минутку, — отозвался он, прильнув к микроскопу. — Та-а-к… Сейчас будут ясно… Да, образцы одинаковые.

— Кто бы сомневался. Значит, целью был я.

— Полагаю, барон винит именно вас в смерти сына. Господин Левшин оказался случайной жертвой.

— Интересно, почему. Мы ведь оба были в той библиотеке, где окочурился его отпрыск.

— Барон славится проницательностью. Ну, или вашего друга тоже ждёт наёмный убийца.

Всё возможно. Хотя, кажется, камердинер был прав: барон каким-то образом почувствовал, что виновником гибели его сына был именно я. Наверное, нужно было лучше играть растерянность и испуг в кабинете ректора. А может, Шмидт просто не хотел связываться с семьёй Михаила. Я-то сирота, а значит, лёгкая добыча. Ну, во всяком случае, в глазах барона.

Ладно, тем лучше. По крайней мере, не придётся тратить время и силы на то, чтобы защитить Левшина. Это меня здорово отвлекало бы.

— Полагаю, труп охотника скоро затребуют родители Михаила, — сказал я. — Они не оставят тот факт, что их сын пострадал от дархана, без внимания.

— Уверен, они захотят получить и империор, — заметил Еремей.

— Несомненно. Сообщи, когда они позвонят или приедут. А сейчас оставь меня одного.

— Как прикажете, — сказал дворецкий и, стянув резиновые перчатки, вышел из лаборатории.

Времени было, действительно, мало. Так что действовать следовало оперативно. Каждая минута на счету.

— Василиса! — позвал я.

Чур образовался на столе справа от трупа охотника.

— Это мне? — спросила лягушка, смерив его взглядом. — Ох, и здоровущий!

— Нет, тушу придётся отдать.

— Тогда что тебе нужно? — тут же помрачнела Василиса.

— Последние монеты. Дай мне три штуки.

— На кой они тебе? — осведомилась лягушка, но денежки выдала.

Одну я положил на артефакт. Убедившись, что держится она хорошо, улёгся на пол и оставшиеся две разместил у себя на веках.

— Что, помирать собрался? — ехидно поинтересовалась Василиса.

Ответом я её не удостоил.

Сосредоточившись, открыл трансмутационный круг и зачерпнул Антивещество.

Ну, поехали!

Требовалось установить психо-след, оставленный хозяином дархана. Призрачную ментальную нить, соединявшую их разумы, сознания и души. Местным магам это не под силу, но богу — раз плюнуть.

Вернее, было бы раз плюнуть, имей я всю силу, которой обладал с рождения. Но не теперь. Сейчас мне нужно было использовать Антивещество. И я вкачивал его, не жалея, чтобы проявить след, который тянулся от крошечного артефакта к мозгу того, кто его сотворил.

В какой-то миг мне даже показалось, что вот-вот получится…

Но «почти» равнозначно «ничто». Увы…

Моего человеческого, обычного сознания просто не хватало, чтобы уловить и вычленить все нужные эманации и отсечь посторонние. Их оказалось слишком много: эфир был безнадёжно засорён, и мой мозг не справлялся…

Проклятье!

А ведь я был так близок…

И что теперь, на хрен, делать⁈

Я едва не поддался отчаянию и гневу, но тут меня словно озарило!

То, что неподвластно обычному человеческому мозгу, вполне может оказаться по силам арматориуму!

О, я отлично помнил, каким полезным он был и как расширял мои возможности. Да, именно искусственной нервной системы мне и не хватало, чтобы произвести нужные ментальные операции!

Сбросив с глаза монеты из числа проклятых сокровищ, передававших мне часть прежней божественной силы, я сел на полу, а затем вскочил, чувствуя воодушевление того, кому открылось решение проблемы, уже казавшейся неразрешимой.

Так, что мне понадобится?

Аппарат для внедрения, само собой. Вот он. Я видел, как им пользовались, но сам не умел. Ничего, разберусь. Где-то должна быть инструкция. Вряд ли это слишком уж сложно. Конечно, понадобится время, которого у меня не так уж много… Но выбора нет.