Договор на одну ночь (СИ) - Акулова Мария - Страница 33

– Можно я тоже тебя потрогаю? – Спрашиваю, пересиливая ужасное волнение.

Спокойное:

– Можно, – в ответ кажется личным триумфом. Я прижимаюсь пальцами к мужской шее. Обвожу подбородок. Трогаю губы. "Случайно" ещё сильнее расслабляю ноги и чувствую прикосновение именно там.

– Больно сейчас? – Андрей ведет с нажимом, раскрывает половые губы. Не входит, а поднимается выше. Ненавязчиво ласкает губы. Круговыми движениями стимулирует клитор. Мое тело снова отзывается дрожью. Ему страшно. Мне страшно. Но нам и хочется.

Я могу сказать «больно» и все кончится. Но я не хочу ему врать. А себя лишать удовольствия.

– Нет. Не больно.

Прикрываю глаза и стараюсь замедлить дыхание. Сквозь подрагивающие ресницы вижу, как мужской взгляд скатывается по моему телу вслед за рукой.

– Тогда расслабься. Я осторожно.

Я киваю и медленно увожу колено в сторону, чувствуя, как он наклоняется и касается губами моей шеи, а внизу пальцы не столько исследуют мое тело, сколько обманчиво-нежно учат его быстро и ярко кончать.

***

Когда Андрей собирал свои вещи, я следила за ним с кровати. Казалось, ему даже не интересно, сплю я или нет. А мне очень интересно было провожать его по комнате. Запечатлять в памяти моменты и движения. Выверенные и какие-то… Неповторимо мужественные.

Я сама не заметила, как уснула, а проснулась из-за поцелуев на теле. В четыре утра, перед выездом, мы попробовали ещё раз. Это был второй в моей жизни полноценный болезненно-сладкий половой акт. Со счастливым концом.

Он закрепил в моей голове уверенность, что секс – это правда прекрасно.

Я была не настолько скована, как впервые. Члену Андрея во мне опять было тесно, но мне под его весом, с ощущением трения кожи о кожу, – хорошо-хорошо. До стыдного.

Мне и сейчас хорошо. В животе сонно порхают счастливые бабочки. Колени приходится стискивать, когда накатывают воспоминания.

Но ночь кончена. Я снова сижу в красивом черном Мерседесе со светлым кожаным салоном. А в багажнике лежит депутатский чемодан.

Он уезжает.

Я возвращаюсь.

Наша история заканчивается.

– Вот тут сверни.

Прошу негромко, потому что любые слова в пропитанном тишиной и спокойствием салоне звучат раздражителем, и тут же слышу мягкие щелчки поворота.

Андрей сворачивает в самый безопасный, на мой вкус, переулок на окраине Меланфии и замедляется.

Машина катится практически по инерции, а я осознаю, что увлекательное путешествие подходит к концу.

Мне пора возвращаться в свою жизнь, закончить подготовку к побегу-поступлению и смело шагнуть в неизвестность пути к своей будущей славе.

Мерседес останавливается, но мотор Андрей не глушит.

Я могла бы выскочить, даже не прощаясь, но не хочу так. Он хороший. Я ему благодарна.

Я ценю его отношение.

Поворачиваюсь в кресле и смотрю на мужской профиль.

А ещё он красивый. И я ни капли ни о чем не жалею.

– Спасибо большое, – благодарю от всего сердца.

Он тем временем смотрит в лобовое и хмурится.

Не нравится что-то. Не доволен.

Чем?

Снимает руку с руля и тоже поворачивается ко мне, откинув затылок на подголовник.

Я отмечаю красную сеточку на белках глаз и проступившую щетину на подбородке и скулах. Утром он уже кололся. Это было... Приятно. Особенно на груди и животе.

А вот побриться времени не хватило. Мы потратили его на секс.

– Давай ещё раз мне свой план, Лена. Только внятно. Без сумбура.

По Андрею видно, что он не хочет влезать во всю эту дрянь, но влезает, потому что… Не доверяет моей дальновидности. Думает, дурочка. По-своему заботится.

Я стряхиваю головой, чтобы не улыбаться так бесстрашно, но совсем не улыбаться тоже не могу. Впереди куча сложностей, но вот сейчас я чувствую себя свободной и счастливой. Ничего не боюсь.

– Я сделаю вид, что смирилась. Порадую дядю. Подыграю Георгиосу. Пусть себе договариваются. Хочу узнать, что тейе за меня выторговал. Побуду еще две-три недели, а потом скажу, что Георгиос ошибся и я давно не подхожу ему по одному важному критерию.

Развожу в сторону руки.

Меня не задевает внимательный мужской взгляд и то, что Андрей опять хмурится.

– А говорила не мстишь. – Но вот слова всё равно царапают.

– Я не считаю это местью. Вечером я ходила к дяде и сказала, что замуж не выйду. Он не послушал. Облил дерьмом. Я могу повторить двадцать и тридцать раз. Он не услышит. Но я достаточно хорошо знаю Георгиоса, чтобы понимать, насколько он будет зол, что моя девственность ускользнула.

– Он нестабильный. И опасный. Может наделать глупостей.

Я это понимаю. Киваю.

– Не успеет. Я уеду быстро, а искать меня и мстить уже не станут. Им здесь бы разобраться. Да и я отныне грязная.

Замолкнув, смотрю в лицо Андрея.

Морщинки между депутатских бровей немного разгладились. Вряд ли я прошла бы по его критериям разумности и безопасности, но у нас, на греческом побережье, всё работает по-своему.

Мне сложно оторваться от его лица. Чтобы не выдать лишних эмоций – улыбаюсь.

Тянуться за поцелуем было бы глупо. Мы друг другу никто. Чтобы чем-то занять руки – тру ладонь о ладонь и настраиваюсь.

Ему пора ехать. Мне – незаметно пробраться в спальню.

– Не знаю, как вы оцениваете свою поездку на Юг, Андрей Павлович, но от имени греческой общины я хотела бы поблагодарить вас и пожелать хорошей дороги!

Вызываю такую желанную и нужную мне сейчас усмешку.

Он тяжело вздыхает и качает головой. Думаю, напоминает себе, что одна греческая дурочка – не его ответственность. Нечего переживать.

И я так думаю: нечего.

У меня всё будет хорошо.

– И лично от меня спасибо большое за сделку. И за науку. Ты был прав: никто не может трогать меня без спросу. Распоряжаться и наказывать. Больше я этого не допущу.

Окончательно смиряясь, Андрей кивает.

– И я за тебя проголосую. На ближайших выборах.

Мое обещание вызывает громкий мужской смех. Мне кажется, это уже опасно (кто-то может услышать), но и прекратить смеяться я Андрея не прошу. Мне нравится быть причиной его сильных эмоций.

С улыбкой смотрю на него. В груди немного ноет. Кажется, что я буду скучать.

– Спасибо, Лена. Не зря старался. – Он медленно склоняет голову, благодаря совершенно не искренне. А отдав дань моему бесценному голосу, смотрит в глаза, позволяя убедиться, что настроение я ему подняла. – Фото бюллетеня можешь не бросать.

Прикусываю кончик языка, чтобы не спросить: а могу ли вообще писать?

Сама знаю, что не надо. Ни мне, ни ему.

Мы снова молчим, я мысленно отсчитываю секунды, но развернуться и дернуть за ручку всё как-то не решаюсь.

Андрей первым смаргивает и тихо напоминает:

– Время, Лен. Беги, если не передумала.

Кивнув, выскакиваю из машины, громко хлопаю дверью и быстрым шагом ухожу прочь.

Сложно сказать, когда я в последний раз чувствовала себя такой сильной и решительной. А еще… Сложно представить, чтобы мой секс впервые случился с кем-то другим.

Мерседес выезжает из подворотни через несколько минут после меня. Обгоняет и уносится в сторону трассы на столицу.

Я мысленно желаю Андрею Темирову хорошей дороги и сжимаю пальцы в кулак, преодолевая желание махнуть вслед.

Может быть ещё когда-нибудь увидимся.

Прошло две недели

Лена

Сегодня у меня День рождения, а завтра – день, к которому я шла и готовилась значительно дольше и кропотливей. Мой отъезд. Побег. Перформанс. И позор.

Про себя я жестоко шучу, что вот сейчас сдаю экзамен на актерское мастерство. И уверена, что получу пятерку.

– Ану покрутись, Лена! Покрутись! – Дядя просит, а я, как послушная и благодарная греческая племянница, тут же исполняю.

Делаю оборот вокруг оси, демонстрируя ему, а ещё своему жениху – Георгиосу Мелосу – красивое платье и свои роскошные подарки.