Космонавт (СИ) - Кресс Феликс - Страница 22

Вдруг я заметил тёмную фигуру и остановился — кто-то лежал у остановки трамвая. В слабом свете уличного фонаря было видно, как человек пошевелился, что-то промычал.

— Смотри, — толкнул я дядю Борю локтем.

— А, — махнул он рукой. — Напился. Обычное дело. Сейчас милиция приедет и в вытрезвитель заберёт. Пойдём.

Нет, тут что-то было не то. Я уже шел к лежащему. Вблизи стало ясно — мужчина лет пятидесяти в добротном костюме, лицо синюшное, одна рука судорожно сжимает грудь. Сердце?

— Дядя Боря! Он не пьяный! — крикнул я, уже расстёгивая мужчине воротник. — Беги, звони в скорую! Быстро!

Пока сосед бежал, я действовал по сразу же всплывшему в голове алгоритму: проверил пульс — нитевидный, прерывистый. Расстегнул рубашку, ослабил ремень. Приподнял ноги, подложив под них свёрнутую кофту. В это время «пациент» всё-таки отключился, и пульс совсем пропал. Вот чёрт! Я начал делать непрямой массаж сердца, считая ритм: «И раз, и два, и три…» — как учили на курсах первой помощи в прошлой жизни.

«Мужик, только не сейчас», — мелькнуло в голове. В 1964-м ещё не было тромболитиков, не говоря уже о дефибрилляторах.

Через пару минут (которые показались мне вечностью) подбежал запыхавшийся дядя Боря:

— Скорая едет! Что с ним?

— Сердце, — коротко бросил я, не прерывая действия. — Помоги — дыши ему в рот, когда я скажу. На, платок положи сверху. Давай быстрее!

Дядя Боря, весь бледный, кивнул.

Скорая приехала удивительно быстро, буквально за десять минут. Врач в белом халате с завязками на спине сразу достал шприц с камфорой.

— Молодцы, — бросил он, пока фельдшер устанавливал капельницу. — Без вас бы не успели. Как зовут?

Мы назвались. Медики уже грузили мужчину в машину.

— Адрес оставьте, — попросил фельдшер. — Для порядка.

Дядя Боря дико заморгал, но продиктовал наш адрес. Когда скорая уехала, он долго смотрел на меня, а потом не выдержал:

— Откуда ты… это знаешь? Как спасать? Такое в обычных книгах не написано.

— В журнале «Здоровье» читал, — слукавил я, отряхивая колени.

Мы пошли дальше. Дядя Боря то и дело покачивал головой:

— А я думал, пьяный лежит… как же… Человек бы помер. Молодец, Серёга. Вот что значит — грамотный. Умная молодёжь растёт!

Я молчал, а в голове крутилась мысль: «В будущем многие и вовсе снимали бы это на телефон вместо того, чтобы помочь».

Я проснулся от резкого звона будильника. Открыл глаза и уставился в потолок с трещинами и разводами, похожими на очертания материков. Сегодня день первого экзамена в аэроклубе. В груди поселилось странное чувство. Не волнение даже, а, скорее, сосредоточенная готовность. Сегодня проверят, чего я стою на самом деле. Можно ли так быстро стать другим человеком? Бег, подтягивания, упражнения на пресс. Всё как в будущем, только без современных тренажёров и пульсометров.

Резко поднялся с кровати. Потянулся, почувствовав, как хрустят позвонки, подошёл к радиоприёмнику и включил «Утреннюю зарядку».

«Раз-два, наклон влево! Три-четыре, вправо!» — весело командовал диктор.

Я автоматически повторял движения, мысленно проверяя себя: «Пульс ровный, дыхание свободное, мышцы в тонусе». После зарядки пошёл на кухню и быстро собрал лёгкий завтрак: два варёных яйца, ломоть чёрного хлеба с маслом и стакан чая с сахаром. Пока ел, мельком пробежался взглядом по вчерашним конспектам.

Надел спортивный костюм и вышел из дома. Сегодня на улице стояла типичная сентябрьская погода. Было прохладно, но ещё не холодно. Лёгкая пробежка до стадиона и обратно — нагружать себя не нужно. Так, разминка перед экзаменом.

Дома я принял быстрый душ, переоделся. Надел свою лучшую рубашку — голубую в мелкую клетку. Брюки со стрелками, пиджак со школьного выпускного. В зеркале отразился типичный советский паренёк. Только вдумчивые глаза выдают несоответствие возрасту. С собой захватил спортивный костюм и кеды.

Перед выходом ещё раз проверил документы: паспорт, медицинскую справку, направление из военкомата. В карман пиджака сунул блокнот и карандаш.

Я подошёл к зданию аэроклуба ровно за полчаса до начала экзаменов. На плацу уже собралось человек двадцать абитуриентов — парни, в основном, крепкие, подтянутые. Некоторые нервно переминались с ноги на ногу, другие, напротив, старались выглядеть самоуверенными — мол, какие тут сложности, тут и делать-то нечего.

Комиссия ещё не вышла, и мы ждали, сбившись в небольшие группы. Я прислонился к столбу и стал изучать присутствующих. И вдруг среди поступающих я увидел знакомое лицо. Ту самую девушку с остановки, что читала в газете про космонавтов. Сегодня она была в синем костюме, волосы собраны в аккуратный пучок. Стояла чуть в стороне, спокойно листая какие-то бумаги.

«Ну конечно, — мысленно усмехнулся я. — „Только начинаю интересоваться космосом“, говорила? Да ты, милая, явно не первый год готовишься к поступлению.»

В этот момент дверь с шумом распахнулась, и на плац вышел… тот самый мажорчик из военкомата. Всё тот же наглый взгляд, та же развязная походка. Он был одет с иголочки: свежий костюм, галстук с зажимом, ботинки с зеркальным блеском. Увидев меня, он заметно скривился, но быстро взял себя в руки.

«Ну вот, отличная компания собирается, — подумал я. — Значит, будет интересно.»

Мажорчик направился прямиком к девушке, о чём-то оживлённо заговорил, жестикулируя. Она лишь вежливо улыбнулась в ответ и отошла в сторону. Парень нахмурился, но тут снова раздался звук открываемой двери — и, наконец, на плац вышли и члены комиссии во главе с майором Крутовым.

За ними шёл высокий, сухопарый мужчина лет сорока в сером костюме. Он не стал участвовать в подготовке к экзаменам, просто отошёл в сторону и прислонился к стене возле двери, закуривая сигарету.

Но что-то в его позе, в том, как он медленно водил взглядом по собравшимся, заставило меня насторожиться. Его холодные и изучающие глаза на мгновение остановились на мне. И чего он так уставился?

«Странный тип, — подумал я. — Не инструктор, не врач… И почему-то все члены комиссии поглядывают в его сторону, будто ждут указаний.»

Мужчина докурил, раздавил окурок каблуком и не спеша подошёл к майору Крутову. Они о чём-то коротко переговорили, а потом незнакомец отошёл назад к двери и продолжил наблюдение. В отличие от остальных членов комиссии, он казался безликим, будто не отсюда.

«Надо будет присмотреться к нему повнимательнее, — мысленно отметил я. — В аэроклубе явно случайные люди не собираются.»

В этот момент мои размышления прервал резкий свисток. Майор Крутов, бросивший быстрый взгляд на таинственного незнакомца, скомандовал:

— Абитуриенты, построиться!

Мы выстроились в шеренги. Незнакомец в сером костюме занял позицию у дальнего угла плаца, откуда мог видеть всех сразу. Его присутствие словно нависло над нами незримым грузом. Даже мажорчик, обычно такой развязный, под его взглядом поёжился и старался не высовываться.

Тем временем мы быстро выстроились в три шеренги. Рядом со мной встал коренастый паренёк с широким, как блин, лицом, который тут же шепнул:

— Слышал, сегодня физу сдаём, а через пару дней — теорию. Говорят, отсеется половина.

Я кивнул, но ответить не успел, потому что майор начал зачитывать нормативы.

— Первое испытание — бег на три километра. Норматив — не более двенадцати минут. Затем подтягивания — минимум двенадцать раз. И завершим упражнениями на пресс — сорок раз за минуту. Десять минут на переодевание и подготовку! Разойдись!

Мы переоделись, под это дело выделили два кабинета. Девочкам отдельный, хотя их было — по пальцам сосчитать.

Комиссия в составе трёх человек — майора Крутова, женщины-врача и гражданского инструктора — заняла места у стартовой линии. Нас построили по четверо. Я оказался в третьей группе. Девушку поставили бежать отдельно, с двумя другими поступающими женского пола.

Пока первые бегуны ушли на дистанцию, я разминался, наблюдая за происходящим. Когда начались забеги, я заметил, как «серый человек» (я мысленно уже дал ему это прозвище) делает какие-то пометки в маленьком блокноте. Не оценки — он явно фиксировал что-то другое. Может, особенности поведения? Или реакцию на стресс? Этакий негласный экзаменатор. Хрен в пальто… то есть в пиджаке.