Сирийский рубеж (СИ) - Дорин Михаил - Страница 36

— Чего ты машешь? Иди это командиру скажи, — отвечал ему бортовой техник.

— Да не туда. Я тебе русским языком говорю — ту-да! — продолжил стоять на своём Кеша, но Вазим хотел от него что-то другое.

— Ты почему меня не слышишь⁈ Сколько можно тебе говорить — нельзя!

Сомневаюсь, что Иннокентий не слышит Вазима. Зато весь аэродром слышит эти препирания. Я быстро закончил с командиром и пошёл в эпицентр спора.

— У меня приказ… уберите руки! — услышал я знакомый женский голос.

Рядом с моим вертолётом спорила с командиром сирийского спецназа Тося в полевой форме, разгрузке и с рюкзаком РД-54 с нашитым красным крестом.

— Ты никуда не полетишь, — показал сириец в сторону от вертолёта.

— Да я тебя не понимаю, бородач! У меня приказ, и я его выполню. И мне неважно, что у вас там и где написано.

Тося оттолкнула в сторону сирийца, а сама вступила на нижнюю ступеньку стремянки.

— Уйди, женщина! — крикнул командир спецназа и потянулся руками к Тосе.

— Руки убери, капитан! — перекричал я сирийца.

Тот повернулся ко мне, не успев схватиться за Тосю.

— Господин майор, вы же знаете, что женщина не может…

— Знаю, сейчас разберёмся, — сказал я и посмотрел на Белецкую. — Тося, а ну иди сюда. Никуда ты не полетишь, — сказал я Антонине вылезть из кабины вертолёта.

— Ещё чего!

Ну девчонка!

— Иди сюда, Тося. На борту вертолёта я командир. Не забывай это.

Но это была бы не Белецкая, если бы у неё не был контраргумента в свою пользу.

— У сирийцев нет санинструктора. В медпункт позвонили, и дали указание выделить. Среди всех медиков, только у меня опыт работы в полевых условиях. Вопросы есть?

— Да. Ты же фельдшер, а не санинструктор. Иначе бы ты не проводила медосмотр. Вылезай, говорю!

Антонина спрыгнула на бетон и достала военный билет. Раскрыв его, она показала мне раздел, где записаны должности.

— Сержант медицинской службы Белецкая. Санинструктор, — показала она запись в удостоверении личности. — В случае отсутствия фельдшера санинструктор может выполнять его обязанности по усмотрению начальника медицинской службы.

По всей видимости, придётся Тосю брать с собой.

— Она не полетит, господин майор, — сказал мне командир сирийского спецназа.

— А у вас есть другой санинструктор?

Тут капитан промолчал. Похоже, он тоже понял, что от этой девушки нам не избавиться. Кому-то придётся оказывать помощь раненым.

— Садись, — кивнул я, и Антонина залезла в грузовую кабину.

Времени и так много потеряли. Если начать спор с Тосей, то никого не спасём.

Я занял место в кабине и дал команду запускаться. Вспомогательная силовая установка отработала программу запуска, и пришла очередь двигателей. Через несколько минут винты раскрутились и вышли на обороты малого газа.

— Контрольную карту выполнили. К взлёту готовы, — доложил Кеша, когда Вазим показал ему поднятый вверх большой палец.

— 101-й, жду доклады.

Друг за другом каждый экипаж доложил о готовности к взлёту.

— 101-й, Хальхаль-старт. 312-й, вышел на контрольную связь, — подсказал мне руководитель полётами.

Я взглянул на наручные часы. Группа советских истребителей точно по времени выполнила взлёт и уже на подлёте к району работы. В эфире были слышны переговоры экипажей Су-22, которые должны будут нанести удар по местам сосредоточения израильских войск.

Наверное, в истории сирийских ВВС столь масштабно ещё никого не спасали.

Как только истребители-бомбардировщики получили разрешение на взлёт, пришла и наша очередь.

— Внимание, группе 101-го, взлёт, — произнёс я в эфир.

Первыми оторвались Асил и его брат Джанаб. Один из них пролетел прямо перед нами, поднимая в воздух редкую сухую траву.

На своей стоянке готова была взлетать пара Ми-28.

— 103-й, готовы. Внимание… взлёт! — скомандовал Горин, и они с Зениным одновременно оторвались от площадки.

Следом выполнила взлёт пара Рафика. Пройдя по прямой, вся группа прикрытия начала выполнять разворот.

— 2-й, внимание… взлёт! — дал я команду Занину, и мы оторвались от площадки.

Несколько секунд «повисели». Вертолёт хорошо реагировал на отклонения органов управления.

— 101-й, на прямой, — подсказал в эфир Горин.

Пары Ми-28 и Ми-24 развернулись. Как только мы взлетим, они пристроятся слева и справа от нас, выполняя задачу нашего прикрытия.

Я посмотрел вправо, наблюдая, как вертолёт Занина висит над площадкой. Наш Ми-8 аккуратно «лежит» на воздушной подушке, зависнув в двух-трёх метрах от нагретого бетона. Осталось только отклонить ручку управления от себя, подтянуть рычаг шаг-газ и соразмерно отклонять в это время правую педаль, чтобы пойти в разгон.

Звучит как инструкция, но именно так и управляют вертолётом.

— Паашли! — произнёс я в эфир.

Стрелка указателя скорости указывала на 180 км/ч. В наушниках периодически раздавался сигнал опасной высоты, но никого из экипажа это не волновало. Вазим смотрел перед собой, обозревая свой сектор. Иннокентий вёл пальцем по карте и тоже смотрел по сторонам. Пока что в кабине полное молчание, происходящее на фоне внешнего шума и плотного радиообмена других тактических групп.

— 15 километров, командир, — первым обмолвился Кеша.

— Курс прежний? — спросил я.

— Подтвердил.

Чем ближе к Голанским высотам, тем зрелище становится более живописным. Гряды холмов и сопок, несколько каньонов с тонкими полосками пересыхающих рек.

— Ниже 10 метров не снижается, — дал я команду, огибая очередную сопку.

В этот момент Ми-28 Горина, летящего впереди и слева, снизился, пролетая между двумя скалами. Все идут за ним, растягиваясь по всему ущелью.

Маневрировать становится крайне сложно. Приходится быть всё время начеку. Не успеешь отклонить ручку управления вовремя и «войдёшь» в скалу.

— Вышли, — подсказал Горин, когда впереди показалась равнина.

Снова прижимаемся к земле, поднимая в воздух клубы пыли. Ещё один отворот и остался прямой участок в 10 километров до Эль-Кунейтра. На земле видны воронки от взрывов, сгоревшая техника.

— Солнце, — сощурился я, опуская светофильтр.

Слева начали облетать небольшую реку Раккад. Увидел, как из воды торчит втулка несущего винта Ми-8 с обрубками лопастей.

Смотрю на Горина, а он сильно «заложил» крен влево.

— 3-й, крен убери, — подсказал я.

— Справа! Манёвр, — громко сказал в эфир Владимир.

Справа началась стрельба. Один из батальонов израильских войск показался из-за сопок и открыл огонь из пулемётов.

— Отстрел, — скомандовал я.

Ручку отклонил от себя, прячась за высокий берег реки. В это время Горин левым передним колесом зацепился за воду.

Перед нами тут же возник огромный фонтан метров на 20 в высоту.

— Вижу цель. Снижается… Снижается! — услышал я в эфире знакомый голос Олега Печки.

— Я справа. Прикрываю, — отвечал ему кто-то на русском.

Похоже, что наша «крыша» начала работать.

— 4 километра, — подсказал Кеша, откинувший вправо от себя карту.

— 3-й, ищем и готовим площадку, — дал я команду Горину, который уже начал заходить на цель.

Секунда, две и Ми-28 выполнил залп НАРами. Несколько единиц техники задымилось, но тут же им ещё один удар нанёс ведомый.

Пока мы с Заниным отошли в сторону и встали в вираж, наше прикрытие вместе с ударной парой Аси и Диси, готовили нам проход.

— Цель вижу… Пуск! — пробивались доклады экипажей сквозь помехи.

Я в это время выписывал очередной круг, осматриваясь по сторонам.

Можно было уже разглядеть южную окраину Эль-Кунейтра. Как горят окраины города и куда двигаются колонны израильтян.

Работа боевых вертолётов Ми-24 и Ми-28 затягивалась. Аси и Диси уже ушли на базу — закончился боекомплект.

— 101-й, здесь слишком плотно. Нашли две группы — одна на восточной окраине, вторая — на южной, — доложил Горин.